– Что мы можем знать о его запутанных желаниях? Когда не в порядке сама реальность, сквозь нее начинают прорастать кое-какие странные штуки. Нам вариант Цертуса казался отвратительным, но он едва не стал свершившимся фактом, и не мы ли, псионики, сами тому виной?
– Погодите! Стойте!
Двое друзей остановились. Нина, девочка-пророк, яркое пламя в белом платье, бежала следом за ними, и плоские металлические каблучки ее высекали искры из тяжелого камня ступеней Калинус-Холла.
– Меня все пытаются обмануть. Скажите честно, мой папа умер?
Король дотронулся до ее плеча:
– Пока никто не знает. Но там, на острове, он сделал что-то, что сильно повлияло на Макса. Может быть, это было просто какое-то случайное слово, которое сбило Максу ментальный прицел. Может быть, Цертус мучился присутствием нулевика. Когда-нибудь мы узнаем всю правду.
Они втроем остановились на обочине тротуара. Прошел короткий предвечерний дождь. В воздухе пахло озоном, и робкие лучи отражались в лужах круглыми желтыми зайчиками.
Марк взял дочку Стрижа за руку:
– Пора вернуться домой. Знать бы только, где у нас этот самый дом. Ты ведь хочешь остаться, Вэл, найти бывших ивейдеров, Авиту?
– Сам не могу разобраться, – грустно ответил Воробьиный Король. – Пока что подержи генератор у себя. Ты его заслужил.
Марк огорчился, ему казалось, будто что-то в Далькрозе сломалось.
– Ладно, если тебя потянуло на одиночество, то уходи. Только знай, что мы помним тебя, любим тебя и будем ждать всегда. Ты ведь еще вернешься?
– Не знаю. Для начала я должен отыскать самого себя.
Вот и все. Раздался отдаленный, глухой и слабый удар грома. Король уходил прочь, и опять последний дождь вечера стекал по его волосам, холодным ручейком струился за ворот рубашки. Мир, придавленный скопищем кучевых облаков, казался плоским и бесцветным, словно краски его вылиняли навсегда. Стриж канул в неизвестность, исчез ментальный эфир, оставив пустое место в душе. След не болел, просто оставшаяся рваная дыра веяла холодом.
Машины равнодушно проносились мимо, разбрызгивая чистую радугу воды. Король поднял руку и стоял долго, очень долго – до тех пор, пока рядом не притормозил маленький легковой фургон.
– Мне на северную трассу.
Водитель равнодушно кивнул. Король опустился на сиденье и приник к окну – по стеклу бежали кривые ручейки дождя. Пригороды кончились, стена букового леса летела мимо. Через полчаса зеленая громада перевала надвинулась, заслоняя пасмурное небо. Сторожевой Змей залег в неподвижности, панцирь из мокрых листьев покрывал его крутые бока, каменная шея мощно изогнулась, голова зарылась в густую листву…
– Эй, парень, ты не заснул? Честно предупреждаю – отсюда и до самого побережья никто не живет. Ты хорошо подумал, где тебя высадить?
Король повернулся к водителю:
– Ничего, не берите в голову. Я покажу.
Кар миновал перевал. Далькроз оглянулся последний раз, сквозь залитое дождем заднее стекло угадывая очертания Сторожевого Змея. То ли последнее солнце лета выглянуло-таки в рваную дыру мокрого марева, то ли шальной порыв непогоды взъерошил и высветлил на миг темную зелень леса, но Королю показалось, что дракон проснулся – подобие низкого каменного надбровья показалось среди ветвей, из-под него блеснул умный настороженный глаз.
Далькроз прищурился, пытаясь то ли поверить в чудо, то ли разрушить иллюзию – бесполезно. Машина уже неслась дальше, чуть уходя в сторону на мокром покрытии горного спуска. Очертания скал перевала смазались, поплыли, стертые расстоянием и струями дождя…
– Остановите, пожалуйста, здесь.
Вэл дождался, пока отъедет озадаченный водитель, и раздвинул тонкую, обманчиво плотную преграду зеленой изгороди. Ажурные ворота были заблокированы, механизм запора заржавел. Король ловко протиснулся в отверстие, которое некогда прорезал в сетке ограды Тэн Цилиан.
Замок пустовал. Мебель исчезла. Разводы плесени странными узорами пятнали стены.
– Кольцер! – позвал Вэл, хорошо зная, что ему не ответит никто.
Ему никто и не ответил. Далькроз миновал несколько заброшенных комнат, отыскал ту, в которой стыл огромный нетопленый камин. Угля не оказалось, за гладкой дверцей стенной ниши не сохранилось ни бумаг, ни документов, ни старых альбомов с фотографиями, должно быть, их при обыске забрали наблюдатели. Вэл смахнул в сторону слой паутины, отыскал чуть более выпуклую, чем другие, шляпку гвоздя и придавил ее, открывая спрятанный внутри ниши старинный тайник. Здесь, в тесном пространстве сейфа, нашлась пачка когда-то аккуратно исписанных, но теперь пожелтевших листов – списки ивейдеров, которые Далькроз никогда не доверял ни сайберам, ни Системе. Король долго перечитывал знакомые имена, вспоминал, дотрагивался пальцами до мятых страниц. Потом переложил кипу бумаг в камин, нашарил в кармане зажигалку, смял и подпалил один лист, другой. Потом, не спеша, покуда все не прогорело дотла, смотрел на ломкую пляску рыжих языков огня. Пламя согревало ему ладони.
– Ничего, мы еще подеремся с судьбой. Я все равно остаюсь псиоником, средним, неплохим – меня просто задел генератор. Скоро мы все будем такими. Не станет различий и причины для ненависти. Не станет причины…
«Не эта причина, так другая… А ты, как я посмотрю, рад получить отличный протез вместо живой конечности, которую у тебя оттяпали», – ехидно отозвался внутренний голос, очень похожий на голос Цертуса, но Король засмеялся в лицо Мастеру Миража.
– Откуда ты опять вывернулся, бродяга? "Ниоткуда. Я умер, ты победил меня, великий герой.
Негодяя Цертуса больше нет. Это голос твоей помятой совести. А знаешь, почему тебе не хочется обыденного дара псионика? Потому что такой или похожий дар будет теперь у первого встречного. Ты любил славу и себя, ты привык быть первым, особенным, иным, лучше других, опаснее, смелее. Э! Да ты, приятель, нынче ослабел…"
– Опаснее – не значит лучше. Молчи, Цертус, заткнись! Ладно, пускай я стал таким, как все. Привилегии рано или поздно кончаются, Королям придется привыкать к равенству. Это не моя слабость, просто другие стали сильнее. Но разве справедливость – не победа, разве я не этого хотел?
Голос, наверное, смутился, потому что Королю никто не ответил. Вэл погасил огонь, убедился, что под слоем пепла в камине не уцелело ни единой искры, запер сейф, закрыл нишу и выбрался во влажный парк через заднюю дверь дворца. Дождь кончился. Над вершинами деревьев и острым гребнем серых скал взметнулась удивительно яркая полоса горной радуги. Вэл мысленно потянулся к блистательной арке, дотронулся до нее – это осторожное касание коротко отозвалось потерянным эхом ментального эфира.
Король долго стоял, подняв похудевшее лицо к мокрому, высокому, рассеченному яркой полосой небу.
У самых его ног вышла из травы и настороженно замерла на плоском камне маленькая серебряная ящерица.
Елена Долгова
ПРЕДСКАЗАТЕЛИ
Третья книга цикла «Геония»
Пролог
День, которым заканчивается роман «Мастер Миража»
Легкий вертолет в который раз развернулся над морем. Врываясь в горловину бухты, неспокойная вода прилива кипела, косяк рыбы, несколько часов назад убитой взрывом, крутило и уносило в сторону от рейда, там, среди разнообразной несолидной мелочи, плавал брюхом кверху огромный распластанный скат. Наблюдатель, который презирал бесполезное, с неприязнью отвернулся от чудовища.
— Сделайте еще один заход, — посоветовал он вертолетчику. — Это необходимо сделать, прежде чем мы сможем вернуться домой с чистой совестью.
Человек в кресле пилота выразительно указал на девочку-подростка. Она устроилась, поджав длинные, загорелые ноги и полуприкрыв оттененные пушистыми ресницами веки. Низко срезанная темная челка делала ее лицо почти кукольным.
