Ярослав Косой бежал вперёд и замечал, как жильцы один за другим выглядывают из своих квартир. Окна приоткрывались с визгом ржавых рам, скрипели ставни. Люди высовывались наружу, переговаривались, запах свежего дыма и гари уже пополз по улицам.
– Завод рванул, наверное! – выкрикнул кто-то. – Там же цистерны стояли, вот и бабахает!
Но Ярослав знал нутром – не похоже. Слишком уж всё напряжено в последние дни, слишком много мутных типов собиралось в крепости 289. Случайностью тут и не пахло – пахло бедой, дымом и чем-то острым, металлическим.
Подбежав к подножию высотки, он бросил взгляд на фасад: облезшие стены, внизу – логотип банка Консорциума Сечина, наклеенный криво и потерявший цвет. Ярослав не стал задерживаться. Вдох – и он уже цепляется руками за выступы, прыгает по карнизам. Пыль сыплется под ногами, обдирает ладони, в ноздри забивается запах сырой штукатурки.
Добравшись до края крыши, он потянулся наверх – и вдруг ощутил ледяной холод у лба. Дуло пистолета.
Ярослав замер. Сердце бухнуло раз, другой. Поднял глаза – и едва не выругался: знакомая фигура в кепке, ухмылка.
Ярослава Журавлёва.
Она, похоже, тоже не ожидала встретить здесь его. Но руки у неё дрожать не собирались – пистолет держала уверенно.
– Ну надо же, – протянула она, прищурившись. – Косой, что ты тут делаешь в такое время?
– А тебя что сюда привело? – спокойно ответил Ярослав, стараясь не дёргаться. – Звуки взрыва, как и меня.
Он уже понял, что не она устроила этот хаос. Банк находился далеко от эпицентра. Но двигаться опрометчиво он не мог – знал её меткость: дёрнешься – пуля точно найдёт.
– Позволь ещё раз спросить, – ухмыльнулась она. – Кинжал твой или мой?
– Мой, – без колебаний отрезал Ярослав.
Ярослава моргнула, явно не ожидая. Ситуация абсурдная: вокруг крепость сотрясают взрывы, а они спорят о каком-то клинке. Но Косой был упрям, как всегда.
– Ну и ладно, – она фыркнула и опустила оружие. – Стрелять и не собиралась, напугать – да.
Ярослав подтянулся на крышу, отряхнул с себя пыль и мелкие камешки. Ветер гнал по бетону обрывки бумаги, пахло гарью и чем-то жгучим, химическим.
– Что за шум? – спросил он, прищуриваясь вдаль.
– Дерипаска играет с огнём, – ответила Ярослава и снова прицелилась уже куда-то в сторону горизонта. – К ним явился сверх – продавать свою кровь. Думал, будто это благотворительная контора. А они на него напали. Хотели живьём взять.
– И что? – Ярослав нахмурился. – Неужели компания Дерипаски, при их ресурсах, облажалась? Они же за кровь обещали пять миллионов рублей!
Он выдохнул с облегчением: хорошо, что сам не сунулся и Чудила не полез сдаваться. Хотя сейчас самое время. Один раз обломались, может ума поднаберутся.
– Сначала им удалось, – сказала Ярослава. – Усыпили его, вкололи сильнейшее снотворное. Но не учли одно: у него был напарник.
Она говорила тихо, но в словах звенела сталь.
– Два сверхa, – продолжила она. – Они явно заранее договорились – если один попадёт в беду, другой вытащит. Вот и вытащил. Теперь у них союз.
Всё точно также, как он и хотел действовать. Теперь интерес к инциденту разгорелся ещё больше. Если иметь такую силу, то не то что пистолета не надо и умение делать бомбы не особо пригодится. Короче, свитков явно не хватает! Ярослав молча кивнул, вглядываясь в далёкий чёрный столб дыма. В груди клокотало беспокойство: крепость 289 трещала по швам, и кто знает, чем всё это кончится.
Косой наконец уловил суть происходящего. Даже тот сверх, что рискнул продать свою кровь, оказался не так прост – всё у него было просчитано. Ярослав усмехнулся, тихо фыркнув сквозь зубы:
– Ну, выходит, Дерипаска облажался. Самое время их обчистить, не находишь?
Ярослава Журавлёва покачала головой, её длинные волосы мягко качнулись в свете луны.
– Не спеши радоваться, – сказала она. – Недооценивать их глупо. У Дерипаски есть боевые отряды "Рассвет", и они чертовски сильны. Даже пятеро таких в крепости способны устроить резню. А эти двое сверхов вообще ещё дышат только потому, что Толстяк Ланский из Консорциума Потанина решил повалять дурака и вмешаться.
– Лев Станиславович? – удивился Ярослав. – Да что ему, родимому, до Дерипаски?
Журавлёва тихо вздохнула, будто вспоминая.
– Владимир Ланский в прошлом году устроил им засаду. Взял в плен сотню их бойцов – живыми. Так что, да, между ними старая вражда.
Ярослав нахмурился.
– Но зачем Ланский вообще полез в их дела?
– Дерипаска заманил одного его солдата, что был в отпуске, – объяснила она. – Подставили грамотно, всё сделали тихо, и только когда было поздно, Ланский понял, что к чему. Но в засаде он отыгрался и вытащил своего человека.
У Косого пересохло в горле – вот уж действительно грязные игры. Мир корпораций оказался хуже воровских разборок: нож в спину здесь был правилом.
– Слушай, – осторожно спросил он, – если вы с Дерипаской в контрах, то почему вы и против Ланского? Разве враг твоего врага не друг?
Журавлёва посмотрела на него так, будто он сказал что-то совсем наивное.
– Враги есть враги. И точка. Союзы нас не интересуют.
Косой замолчал. В её голосе не было ни пафоса, ни сомнений – только жёсткая уверенность. И тут он понял: у её организации есть чёткие правила, почти как у старых воров. Кто перешёл дорогу – записан в враги, хоть будь ты сам чёрт.
Журавлёва уже отвлеклась, подняв к плечу длинную тяжёлую винтовку с прицелом. Металл тихо скрипнул, затвор щёлкнул, и Ярослав ощутил запах оружейного масла. Она уткнулась щекой в холодный приклад и посмотрела сквозь оптику, хмурясь.
– И Дерипаска, и Ланский играют с тем, чего не понимают, – сказала она ровно. – Они хотят подчинить силы, которые неподвластны человеку. Но чем бы это ни кончилось, результат будет один – катастрофа.
Косой хмыкнул. Слова звучали так, будто за ними стояла какая-то великая миссия – чуть ли не спасение человечества. "Ага, щас, – подумал он. – Нашли альтруистов". В этом мире никто не делал ничего просто так.
Тем временем шум усиливался. Внизу, у перекрёстков, с гулом двигателей подкатывали грузовики Консорциума Сечина. Лязг металла, треск раций, команды короткими криками – и через минуту весь квартал оказался перекрыт. Солдаты тащили баррикады, на перекрёстках вспыхивали прожекторы, пахло бензином и палёной резиной. Взводы двинулись внутрь, шаги их отдавались тяжёлым эхом в переулках.
Место, где устроилась Журавлёва, оказалось за пределами оцепления. Ярослав вдруг понял, что сам он выбрал это укрытие случайно, просто наудачу. А она – знала заранее, как будут действовать войска Сечина. Это тоже было частью её расчёта.
– Хм, – пробормотал Косой, – Консорциум Сечина припёрся поздновато. Казалось бы, крепость для них родной дом….
– У них есть дела поважнее, – отрезала Журавлёва. – Они двигаются только тогда, когда угроза реальна. Тише!
Она затаила дыхание, её тело словно превратилось в камень. Косой машинально проследил взглядом по линии её винтовки – и увидел. За ограждением, прямо под фонарём, крышка канализационного люка тихо скользнула в сторону. Из темноты вылез грузный, запыхавшийся Лев Станиславович Ланский. Пот катился по его лбу, куртка пропиталась вонючей сыростью подземных ходов. За ним показался Антон, тащивший на плече человека без сознания. Позади бежали ещё двое, переглядываясь и озираясь, будто крысы, выскочившие на свет.
Они рванули к машине, оставленной в тени у дома. Металл дверцы глухо звякнул, когда один из людей рванул ручку. Было ясно: они готовились к бегству.
Косой сидел рядом с Журавлёвой и не мог отделаться от навязчивой мысли: да откуда, чёрт подери, Лев Станиславович так хорошо знает канализацию крепости Консорциума Сечина? Будто он тут сам чертёжником работал или у них в штабе на руках полный план. А может, шпионы Потанина гнездятся здесь уже не первый год, копаясь в подземных ходах и сливая всё, что знают?
