- Почему он помогает тебе? Он говорит «мы»: «Не смей нам мешать, наше добро, мы решили». Кто ему дал право так говорить?
- Тебе не нужно лезть в эту грязь, - жестко отрезал Кароль, и София поняла, что он ничего не скажет. – Просто держись от него подальше, но не бойся, он никогда нас не выдаст.
- И Любош так говорил, вы так ему верите?
Кароль молчал. В комнате стало совсем темно, теперь угадывались только очертания мебели.
- Ты видел наших девочек? – свернула бессмысленный допрос София.
- Надзейка даже успела напрудить мне на штаны, - Кароль обрадовался смене темы. – Мои доченьки, забавные такие, будут красавицы как матушка.
- Ты заберешь нас?
- Заберу, но не сейчас.
- Но…
- Подожди дуть губы, ты выслушай. Сейчас слишком опасно. Ты хорошо держишься в седле?
- Не очень, - призналась София.
- Мы с Яшкой Ступицей пробираемся сюда ночами, днем прячемся в лесу. Если увязывается погоня, бью Любимчика по бокам, и он летит как ветер.
- Любимчик жив? – хмыкнула София.
- Да, а что с ним станется, конь выносливый. Но если с нами будешь ехать ты с малыми, а Юрась еще свою девку желает прихватить, мы не сможем удрать при погоне. Надо подождать до заморозков, Великое болото покроется льдом, и я увезу вас прямо по нему, ты сможешь взять в сани кое-какие пожитки, и девчонкам будет удобней.
- Кароль, ты опять уедешь? – София сникла.
- Это ненадолго. По осени состоится Ладский Круг, съедутся все роды. Будут избирать господаря: Крушина против Рыгорки. Один станет правителем, другой должен ему присягнуть, у нас установится мир. Я куплю домик в Княженце, перевезу вас, мы обвенчаемся, как говорит Любош - все наладится.
- Купишь? - растерянно прошептала София.
- Ну, да. Ты уже не хочешь ехать? – Кароль напрягся.
- Хочу, очень хочу! Но только покупать не на что, я потратила те драгоценности, что ты мне оставил.
- Моя транжира, - улыбнулся Кароль.
- Я же не знала, что они понадобятся. Мы лошадок купили и еще там…
- Я найду денег на дом. Любош огорчится, что ты уедешь, он тебя сильно нахваливает.
- При мне так только ворчит. Новые хозяева, наверное, его выгонят?
- Что-нибудь придумаем. Значит, до осени?
- До осени. Только побудь сейчас немного, хотя бы недельку, - София потерлась о небритую щеку.
- Недельку не могу, но три дня побуду. Только придется сидеть в этой комнате, что я жив знают немногие.
- Поверь, ты не будешь скучать, пан ящерка, - улыбнулась София и впилась в губы любимого жадным поцелуем.
«Приласкаю погорячей, чтобы и думать забыл про разных принцесс, королев, вдовиц и прочих». Ночь стыдливо укрыла их непроглядной темнотой.
Глава VI. Кароль и самозванцы
1
Любимчик послушно брел по прохладной черной воде, лишь изредка выражая недовольство легким фырканьем, хозяин ободряюще оглаживал его по мягкой гриве. Позади, шумно нарушая речную гладь, на вороной кобыле ехал Яшка Ступица.
- Тише ты! – шикнул на него Кароль.
- Да я бы рад, только эта скотина тише не умеет, - забасил Яков. – Эх, убили моего жеребчика, вот уж конек послушный был, вы, пан гетман, его за спиной и не приметили бы.
Кароль торопился в брод перейти Великую Ладу, пока луна не выкарабкалась из череды плотных облаков. Над ухом противно жужжали комары, лягушки, соревнуясь со сверчками, разрывали ночь мощным многоголосием, на том берегу в лесной чаще старательно выводили трели соловьи. Под эту какофонию майской ночи путники и хотели проскочить широкую реку и скрыться в лесу.
Бродов на Ладе не так уж много, все приметные. Именно там Кароль несколько раз попадал в засады, и если бы не опыт и выносливость серебряного коня, София и вправду осталась бы вдовой. В этот раз Яшка долго пешим шнырял по камышам, вынюхивая и высматривая чужаков, но так никого и не обнаружил. Дождавшись ночи, Кароль дал добро на переправу.
До другого берега оставалось рукой подать, когда порыв ветра ускорил бег облаков и луна показала сияющий бок.
- Быстрей! - махнул Яшке Кароль, пришпоривая Любимчика. Но конь и сам, увидев впереди притягательную сушу, живее стал перебирать копытами. Выскочив на берег, путники сразу же устремились в чащу, резко сворачивая на боковую тропинку. Лучше сделать крюк, чем столкнуться с кем-то в темноте.
«Благополучно прошло, зря я не взял Софийку с девчонками, - подкралось сожаление, - хотя кто мог угадать, как оно пойдет, все могло и по-другому обернуться».
Сразу навалилась тоска, вспомнилась улыбающаяся сквозь слезы жена, ее печальный взгляд, быстрый шепот: «Если ты погибнешь, мне будет очень плохо, я буду страдать, но я справлюсь ради девчонок, ради памяти о тебе, но если ты меня предашь, я не выдержу, я просто не смогу жить, наши дети останутся сиротами». «Я не предам тебя, я вернусь за вами. Обещаю». А дальше вкус ее губ, такой сладкий, дурманящий.
- Что, пан гетман, наследничка-то успели замесить? - вывел его из воспоминаний насмешливый голос Яшки. Этот большой, но верткий детинушка, с бритой головой и длинным казацким оселедцем, любил поддернуть всякого, а уж хозяина - так сам Бог велел.
- Нечего наследовать, - попробовал отмахнуться Кароль.
- Ах, пан гетман, был бы наследничек, а уж что наследовать завсегда найдется, - не унимался Яков.
- То ты путаешь: было бы наследство, а наследники завсегда набегут. Язык я отбил, Яков, тебе твердить, чтобы ты меня гетманом не величал. Какой я тебе гетман?
- А как же прикажите вас, пан гетман, величать? – притворно удивился насмешник.
- Пан полковник, - насупился Кароль.
- Тю, да уж извиняйте, пан гетман, да только до полковника вы недотягиваете. У полковника живот должен быть такой, чтобы три крынки пива в него залить, да еще жбаном бражки догнаться. А уж вы, пан гетман, не в обиду, живота полковничьего пока не отрастили.
- Ну, будет-то балагурить, - не оценил шутку Кароль. - Сам знаешь, что король Игнац нового гетмана назначил.
- Так нам тот кровопийца не указ, а наш господарик, как в Княженце засядет, так вам при нем гетманом и быть.
- Быть, Яша, быть когда-нибудь, а не сейчас, чуешь разницу?
- Я чую - в лагере мясо жарят, - в темноте блеснула белозубая улыбка.
Спорить с Яковом Ступицей было бесполезно.
Выплывший под утро из тумана лагерь встретил путников сонной тишиной. Воины спали вповалку вокруг догоревших костров, в воздухе стоял тяжелый запах перегара.
- Где караульные, мать твою?! – заорал Кароль, пиная одного из спящих.
- Знатно ребята погуляли, - перешагнул через бесчувственное тело Яков, – мяса нет, зато бражки через край.
- Есть кто трезвый?! Только налета Крушины или орлов Игнаца нам сейчас не хватало. Подъем, свиньи! Яшка, буди их!
Кароль нашел привалившегося к дереву сигнального, выхватил рог и яростно затрубил сбор. Началось какое-то легкое шевеление. Яшка бегал по лагерю, пиная и дергая спящих.
Вскоре на вытоптанной тысячей ног земляной площади выстроились те, кто в состоянии был стоять, а это меньшая часть войска.
- Что здесь происходит? – сдвинул брови Кароль.
- Так у господаря именины, - подали голос с задних рядов.
- Господарь Рыгор щедрый, вон за здоровье нам выкатил, и еще на опохмел осталось.
Возле костров были разбросаны приземистые бочонки.
- Вылить в овраг, - холодно приказал Кароль.
- Как в овраг? Зачем добро губить? – понеслось по рядам.
- Вылить - я сказал! - гаркнул Каменецкий.
- А ты кто такой?! – выскочил из-за спин собравшихся пузатый дядька в сильно мятом жупане. Это был полковник Марьян Желтов, по кличке Желудь, вот он как раз всем Яшкиным критериям настоящего полковника соответствовал в полной мере.
- Ты кто такой? - набычившись повторил Желудь, тыча в Кароля толстым пальцем. – По какому праву вонючий крул здесь ком…
Договорить Желтов не успел, кулак Каменецкого уложил его на землю.
- Бочки слить, - обвел собравшихся тяжелым взглядом Кароль, - или вы хотите, чтобы вас пьяных дурней враг, как хорек в курятнике, всех перерезал? Крушина в дне пути в Опушках стоит, очень рад будет куриной похлебке. Где господарь? – обратился он к трущему ушибленное ухо Желудю.
