В стане Крушины раздались смешки.
- Смотри, пан, не переломись, - громко выкрикнули из-за спины Кароля, - а то сынок без наследников останется!
Ну, конечно, это Яшка Ступица кинулся защищать своего «гетмана».
Крушина побагровел, оба лагеря схватились за рукояти сабель.
- Да уведи ты бабу! – не выдержал Кароль.
- Уводить баб, это ты у нас мастак, - пошутил Рыгорка.
Опять нервный смех. «Лучше б ты молчал, дурень!» Кароль никак не мог придумать, как остановить этих петухов. И тут на ступенях собора неизвестно откуда появились женщина и ребенок.
- Милосердные господари, помогите нам! - громко выкрикнула хрупкая незнакомка, и все взгляды сразу устремились на нее. Женщина была неопределенного возраста, сильно исхудавшая, в грязном рубище нищенки. Рядом стояла маленькая девочка, в отличие от женщины чистенько одетая. Вымытая белокурая головка, тоненькая косичка, длиннополая беленая рубаха, с вышивкой по краю - милый ангел, если бы не уродливые красные волдыри и язвы по всему лицу, шее и открытым по локоть рукам. Эти пятна и заставили толпу ахнуть и отпрянуть в испуге. «Кровавка, кровавка», - полетело по толпе.
- Кто ее пропустил?! – завизжал один из людей Крушины.
- Господарики, милые, в вас же течет кровь Старого Рыгора, - с завыванием продолжила женщина, - он умел исцелять от кровавки наложением рук. Если душа невинная, то истинный господарь сможет ее исцелить. Моя дочь мала, еще даже у исповеди не была, грехов на ней нет, исцелите ее, прошу вас! – мать упала на колени, попеременно глядя то на Крушину, то на Рыгорку. – Коснитесь моей дочери, умоляю!
- Пошла прочь! Выгоните ее! – прохрипел Мирослав.
Но никто не решался подойти к больной. Установилась давящая тишина, толпа ждала.
- Мне не надо ничего доказывать, - скрестил руки на груди Крушина. - Россказни про исцеления Старым Рыгором – враки. Я не помню такого.
- Врешь, было! – заорали откуда-то с крыши.
- Было, было! – забурлила толпа.
- Господарики, помогите! – продолжала тянуть руки несчастная мать.
- Может ты, Каменецкий? - поддел Кароля один из шляхтичей Мирослава. - Ты же внучок Рыгора.
- Я в господари не рвусь, мне еще пожить охота, - отозвался Кароль.
- Я подойду к ней, - шепнул ему Рыгорка.
- С ума сошел?! – зашипел Кароль. - Это обман, ловушка. Стой, где стоишь!
- Господарики, ну что же вы? Баська, на коленки становись, - дернула нищенка дочь за плечо, девочка послушно опустилась на колени. – Прошу вас!
- Я исцелю ее! – выскочил вперед Рыгор.
«Что он делает?!» Каролю хотелось рвать на себе волосы от чужой глупости. Господарик медленно подошел к девочке, картинно повернулся к толпе, вскинув голову.
- Если этот ребенок действительно невинен, он исцелится. Я сын Старого Рыгора. Слышали? Я его сын!
Тяжелая крестьянская рука легла на белокурую головку.
- Целуй господарю ручку, - подсказала женщина.
Девочка хищной птицей вцепилась в руку Рыгорки. Он побледнел, но продолжал улыбаться.
Толпа восторженно заревела, самозванного господаря подняли на руки и внесли в собор. Крушине ничего не оставалось, как пройти следом. Все шумели, обсуждали произошедшее. «А где тетка с девчонкой?» - Кароль крутил головой, но никак не мог разглядеть их среди ликующих зевак. «Словно в воду канули, как и не было». Легкий холодок пробежал по спине, грудь теснило предчувствие беды.
- Кароль, да ты меня слышишь? – голос самозванца вырвал его из воспоминаний. – Ты должен мне помочь, одна надежда на тебя!
- Руку на тебя наложить, - усмехнулся Каменецкий, - так на тебе грехов, что репейника на дурной собаке.
- Как ты можешь сейчас шутить? – Рыгорка обижено надул пухлые щечки. – Кароль у твоей тещи мать ведунья. Старая Иванка - сильная целительница, она должна мне помочь. Поезжай к тестю, попроси у старухи какого зелья.
- Не думаю, что тесть мне рад будет, - пожал плечами Кароль. - Он от Софии отрекся, за то, что она со мной спуталась, и на порог не пустит.
- Так исхитрись, прощения попроси, ты ж их сына спас. Кароль, поезжай, да живее!
- Я уеду, а вы пьянствовать станете на радость Крушине.
- Да не будем, все! Слово даю, - Рыгорка перекрестился.
- Я Мирошку возьму, родителей проведать.
- Э нет, - пухлое детское лицо самозванца сразу стало жестким, даже жестоким, - Мирошка у меня останется, чтобы ты не забыл вернуться.
- Обижаешь, разве я когда повод давал? - наградил Каменецкий господарика укоризненным взглядом.
- Не то время сейчас обижаться, поезжай - привези что прошу.
Кароль вышел из удушливого шатра, свежий майский ветер обдул разгоряченное лицо. Снова в дорогу…
В сопровождении десятка всадников полковник Каменецкий въехал на земли Луговых. Крульских войск он здесь не опасался, королевские отряды увязли на том берегу при Пшёничах. Новый гетман Коломан Гринецкий сидел под домашним арестом, а полковники, рассчитывая занять его место, из кожи лезли вон, чтобы овладеть крепостью. Они слали бодрые письма королю Игнацу, что вот-вот возьмут город, не догадываясь - лады таскают еду и оружие через подземные ходы, и, если не сменить тактику, Пшёничи могут продержаться еще пару лет. Неудачи крульской армии были на руку Каменецкому, он со своим скромным отрядом без всяких преград переправился через реку. Но въевшаяся уже в кожу предосторожность заставила Кароля все же сделать крюк и выехать к замку со стороны леса.
Как все изменилось: осенью лес казался мрачным, серым, неприветливо-тоскливым; теперь он ласкал взор мягкой зеленью и пробуждал жажду жизни. Вот только тревога осталась неизменной, видно Каролю не суждено в спокойно-благостном расположении духа проехать мимо этой чащи. Тогда, требуя кровавой дани, за спиной клацали зубами болотники, ныне покоя не давала встреча с тестем. И неизвестно, что было хуже.
Деревья расступились, взгляд полетел мимо бирюзовых полей молодой пшеницы к седым камням замка.
- Я вот тоже, пан гетман, как к тёще еду, что заячий хвост дрожу, - с серьезным лицом начал балагурить Яшка, - думаю – превратит меня на этот раз в козла, как все время обещает, али нет, опять Бог сбережет. Верите, без крепкой молитвы и ладана за пазухой ее стряпню не хлебаю, опасаюсь…
- Не совестно так-то про мать жены своей? – перебил его Каменецкий.
- Так если ее сам тесть ведьмачкой кличет.
- И с чего ты взял, что я дрожу? Спокойно я еду себе и еду, – Каролю показалось, что надетый по случаю нарядный жупан стал теснее, противно режет шею и трет в подмышках. Пан Каменецкий торопливо расстегнул верхнюю пуговицу.
- Ну, тогда вы, пан гетман, кремень, вот если бы я так напакостил…
- Яков, заткнись, покуда зубы не пересчитал.
- А чего их считать, все пока целы, - продемонстрировал зубастую улыбку Ступица.
- Пока целы, - мрачно ухмыльнулся Кароль, но стало как-то легче.
«Впустит на порог, или тетку-Иванку через стену вызывать?»
Сам замок мало изменился: по-прежнему одна из сторожевых башен подлатана деревом, все та же ржавая решетка на воротах. «А ведь София немало средств передала в отеческий дом, - размышлял Кароль, пока Яков пытался докричаться до караульных. – Куда ж они все дели? Не жалко денег, как родным не помочь, да и богатства мои скоро кому-то другому отойдут, так пусть лучше к Луговым в карман, чем к Коломану или тетке Дороте. Но все же, Мирошке доспех и коня не купили, замок не поновили. Софийка бы расстаралась, и из меньшего выкроила бы». Он поднял голову туда, где впервые увидел жену. От нахлынувших воспоминаний сладко потянуло в груди.
- Чего надо?! – наконец окликнули с надвратной стены.
- Скажите пану Луговому, зять приехал, поговорить с ним желает, - громко выкрикнул Кароль, напряженно глядя на закрытые ворота.
За стенами послышались какие-то резкие голоса, словно кто-то ругался.
- У меня нет дочери! – на стене появился сам Азар Луговой. – А если бы и была, так она вдова. Убирайтесь!
