Девушка рисовала практически до рассвета, а когда почувствовала, что сейчас заснет, подползла к Тэмину и осторожно коснулась его плеча. Танэри включился сразу, как только открыл глаза.
– Разбуди меня через пару часиков, – прошептала она ему на ухо и, увидев, что он кивнул, поползла на своё место.
Ей казалось, что она только прикрыла глаза, как услышала «Просыпайся» и увидела перед собой лицо Тэмина.
– Черт, Тэ… забудь, что я сказала… Я ещё хочу поспать, уйди.
– Ого, быстро же вы перешли на «Тэ»… – съехидничал Чонсок.
С Лайи сон как рукой сняло. И правда. Когда он стал просто Тэ? Что происходит? Ещё никогда она так быстро не сближалась с людьми. Мирная жизнь явно вносит свои правки. Или…
– Это всё моё несравненное обаяние, – весело заметил юноша.
– Нет, это, видимо, твоя природная скромность, – прозвучал низкий хрипловатый голос эльфа.
Фенрис умеет шутить? Лайя, скорее всего, так и не проснулась. Она ущипнула себя за руку, как думала, незаметно.
– Нет, ты не спишь, я тоже это слышал, – ехидно произнес Тэмин. – Он всё-таки умеет шутить.
Глядя на выражение лица эльфа после этого замечания, Лайя хихикнула, а затем поднялась и сладко потянулась.
– Я умоюсь и помогу с завтраком.
– Не-не, я еду никому не доверяю, тем более ведьме! Вчера вон сколько травы переработала! Вдруг решишь отравить меня или приворожить? – сказал Тэмин с невозмутимым лицом.
Лайя, ещё окончательно не проснувшись, замерла, не понимая: он так своеобразно шутит или всё же говорит серьёзно? Хотя, учитывая какая в народе ходит слава про ведьм, может, действительно не доверяет. Фенрис правильно расшифровал одолевавшие девушку сомнения и ответил на её невысказанный вопрос:
– Думаю, он серьёзно. Я бы тоже не доверил тебе пищу.
Зато в серьёзности и искренности заявления эльфа Лайя была уверена. Обида колыхнула душу, вызывая злость.
– Ты много на себя берёшь! Если бы я хотела тебя отравить, то не вытаскивала с того света. Да и околдовывать тебя я бы точно не стала! – тут же вспылила девушка.
– А что со мной не так? – с вызовом спросил вдруг Фенрис.
Что с ним не так? Ещё спрашивает? Лайя чувствовала, как сгорает изнутри от охватившего её гнева.
– Ты ищейка, убийца!
А ещё несносный, неблагодарный, бесчувственный! Она и сама не знала, почему так реагирует на его фразы и колкие замечания. В её жизни было много мерзких типов, привыкла уже к низости в человеческой натуре, но с этим магом всё было намного… ярче… обиднее… унизительнее… волнительнее…
– А он, значит, цветочки на поляне собирает днями, эдакий послушник и ангел во плоти, – показал на Тэмина пальцем Фенрис. – Ты вообще хоть примерно представляешь, кто такие танэри?
Юный азур удобно сидел на полу и с улыбкой следил за перепалкой, каждый раз поворачивая голову при реплике то в сторону одного, то второго. На последней фразе Тэмин выпрямился, всем видом показывая свою заинтересованность.
– А при чем тут Тэмин? – недоуменно спросила Лайя, удивляясь такому повороту в их разговоре.
– Если не можете нормально общаться, то не общайтесь вообще, – устало проговорил Чонсок.
– Подходит, – сказала девушка и вышла, прихватив с собой пояс и полотенце. Дверь с грохотом захлопнулась.
Фенрис молча вышел из дома вслед за ней, но удалился в противоположную сторону.
– Я вижу, тебя это забавляет? – сердито спросил Чонсок у Тэ.
– Вполне… – губы растянулись в хитрую улыбку, а рука ловко подбросила и поймала яблоко. – Будешь?
***
Фенрис рассерженно мерил шагами полянку перед домом, чувствуя себя загнанным в ловушку зверем. Злость сжигала его изнутри. Ведьма так раздражала его, что хотелось кричать. Как она посмела его назвать убийцей, когда сама убила столько людей? Проклятая лгунья! Вот её истинная сущность! Ведьм надо уничтожать! Их влияние как яд, медленно растекается по венам и убивает. Танэри. Знает ли она то, что знает он об их клане? Интересно, если рассказать, то станет так искренне и нежно улыбаться этому смазливому юнцу? При воспоминании о нём ненависть заполнила его душу. Хотелось убить. Обоих.
Он вернулся в дом за мечом и направился в лес. Переложил оружие в здоровую руку, лишь слегка помогая себе правой, и взмахнул, рассекая воздух. Сегодня ему это движение далось особенно легко. Привык к смене руки? Здравый смысл подсказал, что вряд ли. Это ненависть, что бушует сейчас внутри, придала ему дополнительных сил. Пусть так. Всё на пользу дела. Ему нужно быть готовым защищаться и этой рукой. Нет времени на болезнь.
Он рубил, блокировал, атаковал и защищался, ища покоя и ясности, ища возврата в безразличие. Довольно скоро рука от усталости стала дрожать, а рана в груди – жечь сильнее, чем обычно. Он бросил меч и опустился на колени. Тяжелое дыхание часто поднимало грудь. Капельки пота стекали по лицу, а волосы прилипли ко лбу и щекам.
Он смотрел на темную землю и ничего не видел. Окружающий мир растворился, оставляя его один на один с самим собой. Сдерживаемые и тщательно контролируемые эмоции за годы заточения вырвались на свободу, внося хаос в его мысли. Сомнения и вопросы обрушились на него с новой силой.
Куда идти? А главное, зачем? Что он ищет? Что пытается найти? В чем смысл? Вокруг него ничего нет. Его и самого нет. Он всю жизнь был проводником чужой воли. Без прошлого. Без настоящего. Без будущего. От задания до задания. От приказа до приказа. Страшно? Нет. Спокойно. Да. А ещё просто. Не было сомнений. Был лишь долг, который нужно выполнить любой ценой.
Внутри кольнуло сожаление, а следом пришла мысль… Можно вернуться, и всё будет, как раньше.
Фенрис вздрогнул, пугаясь своей секундной слабости. Нет, он больше не станет ничьей марионеткой. Он будет жить так, как сам решит, а не как скажут. Он сделал свой выбор в тот день, когда ослушался приказа, и назад дороги уже не будет. Один он пока не справится – ведьма и азуры ему нужны. Но они лишь способ найти искомое. Свой путь. Поэтому нужно убрать ненужные эмоции. Эмоции – это слабость.
Он поднялся и выпрямился. К нему вернулся его холодный ум и рациональность. Наконец-то.
Он уверенно направился назад.
***
Лайя сидела с азурами за столом и в молчании ела. Всплеск воды во дворе сообщил, что эльф вернулся и теперь умывался. Вряд ли это были враги, которые решили помыться перед нападением. Девушка всё ещё сердилась на Фенриса, обижаясь на неблагодарность и грубость, но в то же время и переживала: лишние нагрузки для него нежелательны.
Когда он вошел в дом, Лайя сразу увидела перемену, а встретившись с ним глазами, невольно отшатнулась. Пустые, холодные глаза, ни тени жизни, лишь хищный взгляд волка. Ищейки. Безликие. Все одинаковые. В груди стало тесно и больно. Она уже видела однажды такой же взгляд. Другое место. Другая ищейка. И одно лицо на всех. Лайя не выдержала и закрыла глаза, стараясь взять себя в руки.
– Лайя, – как сквозь туман услышала она, – что с тобой?
Тэмин взял её за плечо, слегка встряхивая. Собрав волю в кулак, девушка мысленно досчитала до десяти. Она больше не маленькая девочка и сможет защитить себя. Открыла глаза.
– Всё в порядке, голова закружилась, – как можно небрежнее сказала она, избегая смотреть на Фенриса. – Тэмин, ты закончил есть? Я хотела бы потренироваться.
– Конечно, только доспех надень. Ты должна научиться двигаться в нем.
– Хорошо, спасибо, – Лайя закрепила доспех, ножны, пояс и поспешила выйти наружу.
Физическая нагрузка успокаивала, давала выход накопившемуся напряжению. Пожалуй, это лучшее средство для успокоения её разгулявшихся нервов.
Усилием воли девушка откинула воспоминания прошлого, которые всколыхнул Фенрис, и устремилась в настоящее, которое представлял собой сейчас красивый азур, внимательно изучающий её лицо. Заметив перемену в настрое, танэри подошел ближе и поправил оружие в её руках.
– Перехвати вот так, – сказал он, – а сейчас смотри…
Тэмин сделал пируэт и проконтролировал правильность исполнения уже её движения, делая порой замечания. Лайя старательно запоминала, раз за разом повторяя тот или иной выпад, радуясь, что прежнее расположение духа потихоньку возвращалось.
