— Инанна, — шумом прокатилось по рядам хеттов, ломая строй, вражеские воины становились на колени. Удивлённые таким зрелищем прекратили обстрел и лучники хурритов.
— Это ложь, она не богиня, вперёд, — донёсся в тишине голос. Из всего хеттского отряда только один мужчина на колеснице не встал на колени.
— Это обман, она просто дерзкая рабыня, — голос Супилулиума достигал крепости. Хеттская пехота остановилась примерно в восьмидесяти метрах от крепости. Слова царя возымели действие — несколько воинов поднялись с колен, беря в руки оружие, но Ада не дала времени на раздумья.
— Вы убьёте свою богиню⁈ — У меня мурашки пошли по коже, столь звучен и глубокий голос заполнял ущелье. — Вы поднимете руку на жену Думузи? Хватит крови, идите домой, это говорю вам я, богиня Инанна!
Супилулиум бесновался, но сомнения проникли в ряды хеттов. Я поймал взгляд Супимата, сразу вспомнил о своём поручении насчёт хеттского царя. Если даже лучники смогут попасть в него на таком расстоянии, это всё испортит.
Отрицательно замотал головой, делая руками запрещающие жесты. К счастью, командир лучников понял. Среди хеттов началось замешательство: напрасно надрывался Супилулиум, кричали командиры. Простые воины, не желая участвовать в смерти богини, выходили из рядов и медленно брели обратно. Когда половина хеттов покинула строй, трижды прозвучал рог хеттов. Развернув колесницу, Супилулиум погнал лошадей, нещадно давя свою пехоту.
— Охренеть, — вырвалось у меня при виде отступающих хеттов. Ада продолжала стоять на парапете, удерживая равновесие.
— Назад, — освободившись от оков Элсы, рванул к жене и стащил её на стену: — ты что делаешь, ненормальная?
— Выигрываю нам время, — глаза девушки улыбались, — а ведь получилось, правда?
— Я ещё разберусь с тобой, — притворно пригрозил жене, — а теперь марш к раненым, и чтобы я тебя больше на стене не видел.
— Она спасла нам жизнь, —робко вступился Элса.
— И нарушила приказ мужа, — я еле сдержал улыбку при виде вытянувшегося лица меона. Ада спустилась во двор крепости, а мы стояли и смотрели, как уходят хетты. Обожжённые, уставшие, в крови своей и вражеской — с крепостной стены Нарриша хурриты ликовали, считая случившееся окончательной победой.
Только убедившись, что все хетты достигли горловины ущелья, где разбили основной лагерь, смог свободно выдохнуть. Случившееся походило на чудо: Ада взобралась на парапет во время массированного обстрела хеттов. И ни одна стрела её не задела, стрельба мгновенно затихла, едва хетты увидели цвет волос. Безумная храбрость и опрометчивость меня напугала, даже сейчас, я чувствовал холодный липкий страх за жену.
Ада не дрогнула. Она смотрела на отступающих хеттов с холодным величием, словно действительно была богиней. И в этом крылась опасность — поверь девушка в силу своего имени и может оказаться жертвой этого заблуждения. Интересно, какие мысли мельтешили в её голове, когда Супилулиум кричал, что это обман. И каким хладнокровием надо обладать, чтобы вот так стоять под прицелом сотен луков.
Мои командиры привыкли к мысли о немедленных докладах о потерях. И снова досталось лучникам — им приходилось высовываться в поисках цели. И именно в этот момент они становились наиболее уязвимыми. Супимат потерял убитыми восемнадцать человек, раненых оказалось намного больше, достигая трёх десятков. Десять спецназовцев из отрядов Этаби и Шулима получили ранения средней тяжести, трое погибли.
Потери оказались некритичными, опасения вызывал практически исчерпанный запас стрел. Всего у лучников, после сбора стрел, оказалось по полному колчану. У пары десятков в запасе ещё по колчану — этого хватит на пять минут интенсивного боя. Правда, у нас накопился солидный запас вражеских луков и стрел, но времени переучиваться не оставалось. Многие хурриты пробовали стрельбу из вражеского лука, но результаты оказались плачевны. Для стрельбы по площадям результаты подходили, о прицельной стрельбе речи не шло.
— Пусть тренируются, другого варианта нет. — Супимат не стал спорить, он и сам понимал, что положение безвыходное. Но вот чего у нас появилось с избытком — так это щитов, шлемов, нагрудной защиты из бронзовых пластин. Потери хеттов подсчитать не представлялось возможным — местами они лежали кучно, часть из них осталась под полусгоревшими сброшенными щитами со стен. Но визуально количество трупов стало намного больше.
Меня удивлял момент с трупами — хетты не проявляли интереса к своим павшим, не просили перемирия для сбора павших. Некоторые трупы уже начали вздуваться, пришлось озадачить командиров, чтобы волокли и сбрасывали трупы в пропасть. Свою первоначальную задачу они выполнили: башни очень долго добирались до стен, переезжая мёртвых хеттов.
Своих погибших хоронили в трёхстах метрах от восточных ворот, где скальные породы уступали место мягкой земле. Здесь уже выросло импровизированное кладбище, я насчитал сорок семь надгробий в виде камней.
Поручив Элсе руководить ремонтом участка стены, оставшегося без деревянных щитов, нашёл Аду. Её красные волосы трудно было не заметить: она вместе с одноглазым помогала раненым воинам. Здесь же находился Этаби — хуррит потерял сознание во время несения службы на восточных воротах.
Увидев меня, Ада поспешила навстречу:
— С Этаби плохо, стрела вызвала внутреннее кровотечение, возможно, попала инфекция. Я сняла повязку, а из раны гной. Этот идиот, — Ада метнула взгляд на знахаря, —разжевал и натолкал туда жира, но это только ухудшит его состояние.
— А ты что предлагаешь?
— Надо вскрыть рану, выпустить гной и промыть. Если повезёт — дальнейшего заражения не будет и он выкарабкается.
— А если нет? — Вопрос был риторический, и Ада пропустила его мимо ушей.
— Делай, что считаешь нужным, — я присел рядом и положил руку на лоб хуррита. Парень буквально горел, его дыхание было частым и поверхностным, словно Этаби не мог вдохнуть полной грудью.
— Мне нужна вода, чистая тряпка, и нож, раскалённый в огне, — Ада перехватила свои волосы полоской ткани, сделав конский хвостик.
— Вы слышали? — Несколько молодых воинов, помогавших перекладывать раненых, засуетились.
— Ему будет больно, — предупредила Ада, снимая повязку с плеча Этаби.
— Он же без сознания, — удивился её словам, — разве почувствует?
— Ещё как, — закусив губу, жена приняла раскалённый нож из рук воина.
— Ты готов?
— Готов, — я положил голову кузнеца себе на колени, предварительно вставив в челюсти деревянную палочку.
Ада резко полоснула ножом: хуррит застонал, но в себя не пришёл. Уже осмелев, Ада кончиком ножа расширила рану. Вначале я почувствовал зловонный запах, секундой спустя, из раны потекла жёлтая жидкость вперемежку с кровью. Этаби вновь застонал и выгнулся дугой. На секунду он пришёл в себя и даже попробовал улыбнуться, увидев меня, ног сразу потерял сознание.
— Сейчас держи его крепко, — Ада с силой надавила на края раны. Могучее тело кузнеца пробила дрожь, его правая рука ухватила меня за ворот, палочка в зубах хрустнула.
— Готово, — я смотрел, как из раны вытекает чистая кровь. Вначале она была с небольшой жёлтой примесью, но потом приобрела обычный цвет.
— Нагрей, — Ада сунула второй нож в руки воину рядом с собой. Приложив чистую тряпицу к ране, дождалась, пока хуррит принёс нож.
— Последний этап, — на прижигание Этаби не отреагировал.
— Он живой?
— Живой, просто у организма не осталось сил. — Ада ловко замотала тряпицу, не позволив знахарю засунуть в рану кусочки курдюка. — Теперь дело за ним, он сильный и должен справиться.
Только сняв голову Этаби с колен, заметил что насквозь пропотел до нижнего белья.
Глава 9
После отражённого штурма Нарриш напоминал развороченный улей.
Раненые заполнили одну из казарм, превращённую в лазарет. Ада и одноглазый лекарь перевязывали ожоги, вытаскивали наконечники стрел, прижигали раны раскалённым железом.
