Трое дозорных отдыхали: двое сидели, вытянув ноги к огню и прикрыв глаза. Третий, сидя на корточках, подкидывал ветки в огонь. Нас отделяло семь или шесть метров — пространство дальше освещалось светом костра. Сидевший на корточках встал и решительным шагом направился влево от меня. Пройдя около семи метров, стражник остановился, почти сразу послышалось журчание. Теперь он находился левее меня за кру́гом света и всего в трёх метрах.
Бесшумно поднявшись, сделал три шага, на четвёртый хетт начал оборачиваться, но не успел. Зажав рукой рот, вонзил кинжал подмышку: ноги воина заелозили по земле, но я аккуратно пригнул его к земле, придавливая своим телом сверху. По телу хетта прошла конвульсия, и он затих. Приподнявшись, метнул взгляд на костёр: хетты по-прежнему лежали с прикрытыми глазами. Уже не таясь, издалека меня можно было принять за дозорного хетта, резким ударом всадил кинжал в сердце одного и без промедления повторил тот же удар на втором. Первый умер мгновенно даже не проснувшись, второй немного засучил ногами, даже умудрился сдавленно крикнуть.
Из темноты Шулим прекрасно видел меня: еле слышный свист и трое стражников получили стрелы. Стрела убивает не так быстро, как кинжал: до меня долетели еле слышные звуки борьбы — отряд Шулима добивал хеттов у костра.
Большинство хеттов спали, подложив под голову свои котомки: стараясь не наступить на спящих, мы пробрались к центру лагеря. Шатра царя нигде не было видно, возможно, он вернулся в город или разбил лагерь в другом месте.
На осадные орудия наткнулись вместе с отрядом Шулима: две недостроенные башни, около десятка лестниц и груда брёвен на повозке в роли будущего тарана.
Пока часть воинов аккуратно разбивала кувшины со смолой, оставшиеся рассредоточились возле спящих групп хеттов.
Только башни начали загораться, как один из проснувшихся хеттов заорал, поднимая тревогу. Уже не дожидаясь команды, хурриты набросились на врага. Если бы хеттов было поменьше, мы смогли бы вырезать всех. Но мы находились в головной части лагеря — разбуженные хетты из глубины бросались в бой, вооружённые длинными мечами.
— Труби отступление! — Горнист вскинул рог: сигнал к отступлению перекрыл шум боя. Своих пятерых лучников Шулим предусмотрительно оставил в засаде: мы бегом покидали место диверсии, где разгоралось пламя пожаров. Хетты, посмевшие преследовать нас, попали под огонь лучников из засады. Когда первые смельчаки пали, враг прекратил попытки преследования, уходя из освещённого пространства в темноту.
Диверсия удалась, хотя исход мог быть более благополучным. Проснувшийся хетт поднял тревогу раньше времени, лишив нас преимущества. По свисту Шулима, лучники из засады присоединились к основному отряду. Пламя в лагере хеттов разгоралось всё больше: даже с нашего расстояния были видны фигурки людей на ярком фоне огня.
— Надо было взять побольше лучников, — Шулим словно прочитал мои мысли. Мы достигли западных ворот и после идентификации, попали внутрь. Поднявшись на стену, посмотрел на зарево на западе. Если у Супилулиума нет поблизости «лесопилки», ему придётся везти стройматериалы издалека. Мы выиграли ещё немного времени, хотя общее положение оставалось критическим. Второй раз такая вылазка не удастся, хетты будут настороже.
Попросил Шулима обойти всех воинов, хотелось знать, скольких врагом мы успели ликвидировать. Результаты меня не сильно порадовали, ожидал лучшего результата: большинство хурритов успели убить по одному воину неприятеля. Ликвидированная сотня нам далась без потерь, пара человек получили неопасные ранения.
Нет сомнений, что разъярённый Супилилуим бросит хеттов в атаку, но без лестниц и башен они станут лёгкой добычей. Единственное, что реально напрягало — малый запас стрел.
Ада, которая по совместительству ведала и запасами пищи, предупредила, что количество припасов еды уменьшается с катастрофической быстротой. Мы стояли на западной стене утром следующего дня, вглядываясь в сторону противника. Явился и Этаби, несмотря на мой приказ отдыхать.
— Надо меньше есть, — проворчал хуррит, пробуя рукой раненое плечо, — эти лучники едят каждый за троих.
— Они и сражаются за троих, — огрызнулся Супимат. Два командира готовы были грызться и дальше, но Шулим прервал:
— Арт, со стороны врага едут. — Присмотревшись, не поверил своим глазам: колесница в сопровождении двух всадников направлялась в нашу сторону. По мере уменьшения расстояния, белый стяг в руках одного из всадников становился виден всё отчётливее.
— Переговоры?
— Это ловушка, — Ада вцепилась в мою руку, — не ходи, я чувствую подвох.
— Их всего трое, со мной будут Шулим и Супимат раз Этаби ранен.
— Я могу, — взревел хуррит, но внезапно успокоился: только гримаса на лице выдавала, чего стоила ему эта активность.
— Шулим, пусть оседлают лошадей, — я не собирался смотреть на Супилулиума снизу вверх, хватит прошлого раза. Делегация хеттов остановилась в сотне метров от Нарриша, всадник высоко поднял стяг, словно боялся, что мы его не видим.
— Арт, — донёсся голос хеттского царя, — я хочу поговорить с тобой и твоей женщиной.
— Со мной? — удивилась Ада и, не дав мне времени отказать ей, прокричала в ответ:
— Мы выходим!
— Ты что делаешь?
— Иду с тобой! — Ада лихорадочно приглаживала волосы, критически осматривая свой наряд. Женщины остаются сами собой даже во время войны — наглядное доказательство этого тезиса прихорашивалось прямо передо мной.
— Супимат, ты останься. Возьми лучших лучников и будь готов стрелять. — Похлопав командира лучников по плечу, подсадил Аду на лошадь и вскочил сам. Шулим уже находился в седле, гарцуя перед воротами.
— Открывай, — мы выехали, чувствуя на себе взгляды со стены.
— Ты не наговорился ещё? — фамильярно приветствовал Супилулиума, остановив коня в пяти метрах. Хетт пропустил мимо ушей мою колкость, изобразив на лице улыбку:
— Инанна — прекрасная богиня, — Ада слегка покраснела от комплимента хетта.
— Что хотел? — я отвёл жеребца на пару шагов влево, открывая для лучников из крепости Супилулиума, хотя на такой дистанции он в безопасности.
— Я дарю вам Кулиш со всеми его рынками и людьми, — Супилулиум с места взял в карьер. — Прямо сейчас вы возвращаетесь в мой лагерь и можете отправляться в свой город, он ваш. Никто не посмеет больше тронуть твою женщину и тебя, слово царя.
Хетт замолк, ожидая ответа. Предложение было чертовски соблазнительным, я уже понимал, что империя хурритов обречена. Им просто не справиться с многочисленными врагами при таком несерьёзном отношении к вопросам безопасности и управления государством. Да и для меня, по сути, какая разница — что хетты, что хурриты или эсоры — это народы, которые процветали за три тысячи лет до моего рождения. Но было одно, но и оно перечёркивало всё остальное.
Супилулиум заметил на моём лице борьбу и решил ускорить принятие, верного, на его взгляд, решения.
— Ты не родился хурритом, говорят твой народ очень далеко в той стороне, — хетт махнул на север.
— Не родился, — подтвердил слова царя, — но знаешь, в чём ты ошибся?
— В чём? — На лице Супилулиума проступил неподдельный интерес.
— Хурре это состояние души, а не народ, и неважно кем ты родился. Я не принимаю твоего предложения, Ада, мы возвращаемся.
Я тронул поводья, но голос хеттского царя остановил меня:
— Тогда я предлагаю тебе поединок, и пусть победитель получит всё.
Глава 10
Мне показалось, что я ослышался. Супилулиум расценил моё замешательство иначе:
— Ты боишься, хурре? — В его голосе звучала нескрываемая издёвка.
— Ты предлагаешь мне поединок? И если я выиграю — твои воины уйдут?
— Да, — подтвердил хетт, не скрывая усмешки на губах.
— Я согласен, когда хочешь биться?
— Сегодня, когда солнце будет над головой, — Супилулиум тронул поводья, разворачивая колесницу. Даже когда хетты отдалились на порядочное расстояние, я продолжал сидеть в седле, силясь понять, в чём же подвох. То, что хеттский правитель не сможет противостоять мне в поединке, даже не обсуждалось. Грузный, неповоротливый и близкий к закату своих возможностей Супилулиум не продержится и десяти секунд. Но чем объяснялась его самонадеянность, его усмешка при моём согласии на бой.
