Супимат и Шулим инспектировали стены, заделывая проломы камнями и грубыми деревянными щитами. В Наррише практически не осталось смолы и маленьких кувшинов: отражение сегодняшнего штурма исчерпало запасы стратегического оружия. После операции, проведённой Адой, Этаби заснул: грудная клетка гиганта вздымалась равномерно, а температура даже спала.
— Он выкарабкается, — заверила меня Ада, продолжая оказывать помощь остальным воинам. После её геройства на стене авторитет жены возрос настолько, что раненые молча терпели все манипуляции, не издавая стона.
— Только дай ему отлежаться пару дней, чтобы никуда не лез, — закончив накладывать повязку на раненого, Ада смахнула с лиц прядь волос.
— Легко сказать, — проворчал на её слова, любуясь своей красавицей. Разгорячённая, со следами крови на руках, Ада выглядела как настоящая богиня. Богиня войны и любви, чьё появление на стене заставило хеттов отступить.
— Постарайся, — жена занялась следующим воином: одноглазый, признав её мастерство и авторитет, только помогал, смотря на неё восхищёнными глазами.
— Арт, тебя зовёт Супимат, — молодой воин буквально ворвался в лазарет.
Обходя раненых, лежащих на полу, поспешил за гонцом, предчувствуя недоброе. Супимат находился на башне восточных ворот: при моём появлении, лучник молча показал на северо-восток.
— Буря? — горизонт был закрыт плотной пеленой.
— Всадники, — Супимат тяжело вздохнул, — хатты.
— Может, Шутарна прислал подкрепление?
— Наши пришли бы оттуда, — палец хуррита сместился восточнее. — Это хатты и их очень много.
Прошло минут пять, когда стало ясно, что Супимат прав. Хеттская конница неслась к Нарришу, можно было разглядеть группу всадников, что вырвалась вперёд.
— Лучники, приготовиться! — Отдав команду, послала воина, чтобы привёл часть воинов с западной стены. Хетты подскакали до расстояния в сотню метров и осадили лошадей. Пыль, поднявшаяся от конницы, мешала понять их действия.
Странный холодок прошёл по коже, ещё не понимая в чём дело, закричал:
— В укрытие!
Рой стрел обрушился на защитников крепости: стрелы были повсюду. Они отскакивали от каменных зубцов, пролетали во двор крепости, находили свои жертвы среди укрывшихся на стене.
— Лучники, огонь, — скомандовал Супинат. Ответный огонь заставил хеттов отступить, при их кучности каждая хурритская стрела находила свою цель. Хетты ещё пару раз выстрелили по Нарришу, но большинство стрел падало у подножья стены. Мы не стали отвечать, наш запас и так был на пределе.
Пыль понемногу рассеивалась: основная масса конницы находилась в нескольких сотнях метров. Враг размышлял, не зная, какие действия предпринять. Из толпы выезжали смельчаки, сокращали расстояние до сотни метров и выпустив стрелу, мчались обратно.
— Не стрелять, — Супимат продублировал мой приказ. Выглядывая из-за стены, лихорадочно думал, что предпринять. Ничего дельного в голову не шло: у меня оставалось порядка семидесяти конников из моего спецназа, но хеттов было гораздо больше. Даже по самым скромным подсчётам, число вражеской конницы превышало пять сотен. Идти в атаку на такую армаду с моими спецназовцами — чистое самоубийство.
— Не стрелять, беречь стрелы, — повторил вновь. Хурритские лучники изнывали от желания выстрелить по хеттам, что, выскочив из основной массы, мчались к крепости и пускали стрелы.
— Супимат, оставайся на этой стене и увеличь число лучников до сотни. Остальные будут на западной стене. Стрелять только в случае массированной атаки.
Оставив восточные ворота, прошёл к западной стене: воины заканчивали восстанавливать разрушенные защитные щиты на стене. Отступившие хетты расположились лагерем у выхода из ущелья и, судя по всему, уходить не собирались. Супилулиум вместе со своими жрецами проведёт разъяснительную беседу, убедит колеблющихся и возобновит штурм. А с тыла у нас полтысячи всадников, готовых атаковать в любой момент.
— Арт, что будем делать? — Шулим удивительным образом не получил ран, хотя всегда находился в центре событий.
— То, что умеем лучше всего, — в моей голове созрел план, но я не торопился им поделиться. — К вечеру собери воинов из нашего отряда, всех, кто не ранен, у нас будет работа.
У конницы с восточной стороны нет с собой приставных лестниц и осадных орудий. Хеттский царь послал их в обход больше для того, чтобы прервать наши пути сообщения. Максимум, что они могут — бахвалиться и вызывать нас на бой в открытом поле и продолжать обстрел из стрел. Но попытки обстрела для них чреваты — хурритские длинные луки стреляют дальше. О коннице пока можно забыть, главная проблема — сам Супилулиум со своими башнями, лестницами и таранами.
Нам удалось сжечь две их башни, но интуиция подсказывала, что у хеттов могут быть ещё. Или они их строят в настоящее время — использование башен едва не решило исход битвы. Если я создавал отряд для диверсий, сейчас самое время использовать его по прямому назначению.
Солнце ушло за горизонт, когда Шулим собрал всех воинов, что я тренировал в Вешикоане. Шестдесять восемь человек собрались у западных ворот, чтобы выслушать новую задачу. Шулим отсеял раненых, в ночной вылазке от них будет мало толка.
— Хурре, мой особый отряд, вы знаете, что к врагам прибыла помощь. — О прибытии конницы знал даже Этаби, проспавший почти весь день. Гигант порывался встать, мотивируя словами, что «ему уже хорошо», но я употребил свою власть, приказав не вставать ещё день.
— Мы сожгли две башни хаттов, сломали их лестницы. Без башен и лестниц, им не взять Нарриш, они не умеют взбираться по стенам, как мы. И сейчас, я думаю, что они заняты строительством башен, лестниц, таранов. Глубокой ночью мы бесшумно прокрадёмся в их лагерь, сожжём все башни, лестницы, даже доски, если они там есть. Нас семьдесят человек, если во время вылазки каждый убьёт по три хатта, их численность сильно уменьшится. Надо им внушить страх, чтобы они боялись спать по ночам.
Воины задавали вопросы, я отвечал. Суть вылазки поняли все, оставалось разъяснить технические нюансы. Нельзя было назвать предстоящую операцию лёгкой — войско хеттов выставит караулы. Самое трудное заключалось в том, чтобы одновременно и бесшумно снять дозорных.
— Нет, сразу нельзя убивать спящих, вначале надо найти башни, лестницы, всё, что хатты могут использовать для штурма. Облить их смолой и поджечь углями из костров неприятеля. Только потом, когда начнётся неразбериха, убивать хаттов и отступить по сигналу нашего рога.
Хурриты слушали с горящими глазами. Идея нанести удар в сердце врага понравилась всем.
— Учтите, когда услышите рог, надо бежать в крепость. Отставших и раненых ждать не будем, иначе хатты ворвутся в Нарриш на наших плечах.
— Как на плечах? — не выдержал один из воинов, — я не позволю ни одной хаттской собаке встать на мои плечи.
Его слова встретили со смехом, я, едва сдерживая улыбку, объяснил метафору.
Для предстоящей вылазки пришлось собрать оставшиеся кувшины и смолу.
— Шулим, пусть смола кипит в чанах, разливать по кувшинам будем перед самым выходом.
Это была самая слабая часть моего плана — до врага почти километр, смола частично остынет прежде чем доберёмся до хаттов. Выступать решили за пару часов до рассвета: каждый воин избавился от лишних предметов, оставив только кинжалы из оружия. Мечи с перевязью всегда издавали ненужный шум, а залог нашего успеха — полная скрытность.
Мучительно долго тянулись минуты, молодой месяц то появлялся, то исчезал среди облаков.
— Пора, — смазанные жиром ворота открылись бесшумно. Пройдя метров триста, отряд остановился, поджидая носильщиков с кувшинами. Мы разделись на два отряда: Шулим шёл впритык к скалам, мой отряд по самому краю пропасти. Хеттский лагерь был неплохо освещён, подобравшись до двухсот метров, мы залегли. У крайних двух костров наблюдалась движение: дозорные сидели у огня, но разговоров не было слышно.
— Вперёд, — дождался, пока облака скрыли полумесяц, и продолжил путь, чувствуя за спиной дыхание воинов. Отряд Шулима, в котором было несколько хороших лучников, должен ликвидировать дозорных у правого костра, располагавшегося чуть в глубине лагеря. Моя задача-устранение дозорных левого костра: буквально перед костром находилось несколько валунов. Остановив своих воинов в полусотне метров, пополз, прикрываясь кострами.
