Ком 8 (СИ) - Войлошникова Ольга

Как там в том договоре, Фридрихом составленном, было сказано? «Процент от полученных с рудника рубинов»? Учитывая, что все подсобные строения во внутреннем дворе рудника сейчас рубинами набиты, а в иных местах залежи по колено ещё не разобраны, премии я могу себе позволить выдать более чем солидные.

А ещё торты. Три самых вкусных торта, какие только Олег печёт, и чтоб каждый размером со стол! Интересно, что скажут мои недоброжелатели, когда узнают, что с самыми свирепыми своими бойцами я расплачиваюсь тортами?

Я усмехнулся этой мысли — и тут пришла Айко. Села рядом, вздохнула:

— Всё же, жаль, Илья Алексеевич, что мы с вами теперь родственники…

Я смотрел на неё, разинув рот, и осознавал, что права ведь, рыж… тьфу, белая! Поделиться энергией для спасения жизни — это посильнее, чем побратимам кровь смешать. И пока я переваривал этот факт, Айко вздохнула второй раз:

— А я так хотела кого-то из дочек за Аркашу замуж выдать. Такой славный медвежонок…

23. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ В БИДАРСКОЙ КРЕПОСТИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В БИДАР

Прибыли мы в воздушный порт Бидара — и как началась вокруг нас страшенная суета! Служители порта бегают, посыльные понеслись. Не успели мы разгрузиться — граф Орлов летит собственной персоной, вид шальной, волосы торчком:

— Господа! Господа, вы вернулись! — он пытался окинуть взором выгружаемый личный арсенал и глаза у него разъезжались.

— А что, ваш-сият-ство, были какие-то сомнения? — зубоскалили ему в ответ деды́, сходящие по аппарели с песнями-прибаутками.

Сегодня им всё было простительно.

— Слава тебе, Боже наш, слава тебе! — в три голоса прогудели сходящие с толпе казаков печёрские иноки и остановились против графа. Старший немедля осенил его благословением и спросил:

— А что, ваше сиятельство, церковь аль часовня в сем славном городке обретается? Имеем животрепещущую потребность отслужить благодарственный молебен. Нет, ежели нет, то мы можем и здесь…

— Отчего же нет, отчего же нет, святые отцы! — заторопился Орлов. — На территории губернаторского подворья имеется храм. Я непременно сопровожу вас, однако мне необходимо выяснить несколько вопросов у Ильи Алексеевича…

— Не переживайте, Виталий Сергеевич! — успокоил генерал-губернатора я. — Мы все на молебен пойдём. Нам бы только тягач с рудника вызвать. А пока он едет — и отслужим, и пообщаемся!

— Это сей момент, я распоряжусь, чтобы позвонили! — Орлов живо отправил на коммутатор посыльного в сопровождении пары местных блюстителей общественного порядка, из чего я заключил, что нормальную связь на руднике восстановили. Уже хорошо! Хоть с женой поговорить можно будет!

Передвигаясь по Бидару я для себя отметил некоторые изменения — городовые верхами на всех углах, разъездами по два-три человека. Нанятые из местного населения дворники, нацепившие поверх своих одеяний форменные дворницкие фартуки и свистки. Однако, преображается город. Судя по всему, обещанный процент на содержание Бидарской управы наконец-то потёк в местную казну.

Молебен отстояли на душевном подъёме.

Тут и тягач прибыл. В охране — четыре наших «Локуста». Странно, что сам Сокол не примчался, ну да ладно.

— Илья Алексеевич, — подошёл ко мне Орлов, — простите за назойливость, но имею недвусмысленный приказ в случае встречи с вами осведомиться о ваших дальнейших перемещениях.

— А какие у нас перемещения, раз мы в Бидар явились? — удивился я. — На Бидарский рудник вернёмся. Вряд ли за прошедшие сутки обещанные части явились казаков заменить?

— Нет-нет, не успели, — заверил Орлов.

— Значит, пойдём дальше боевое дежурство нести. Мы, конечно, полагаем, что наследники Голкондского раджи на ближайшие несколько лет будут увлечены друг другом и делёжкой власти. Но, мало ли — вдруг остатки каких-нибудь шальных отрядов по окрестностям бродят?

— Действительно, — согласно закивал губернатор. — Очень здравое решение, Илья Алексеевич.

— Так что спокойно передайте, кому следует, что мы возвращаемся на рудник и ждём смены.

— Понял вас, — Орлов помялся. — Надеюсь, вы не в обиде?

— Что вы! Это же приказ?

— Именно.

— А приказы…

— Не обсуждаются, — закончили мы хором.

— Чаю, Илья Алексеевич?

— Рад бы, но мои почти уж загрузились. Неудобно заставлять ждать.

— Так мы и ваших людей накормим! — радостно воскликнул граф и засмеялся: — Мы нынче богатые!

ВОТ ЭТО ПОВОРОТ

Не менее радостно нас встречали и на руднике. «Славу» кричали, обнимали, едва не на руках качали. Стату́и золотые выставили в ряд перед входом в шахты, разумея, что как только государь явится — мы ему сразу подарочек лицом! А пока пусть постоят, народ порадуют.

Немного меня смутило, что нигде среди встречающих я не увидел Ивана, а Пётр при первой же возможности оттёр меня от толпы и сказал:

— Пойдём-ка! — весь из себя загадочный такой.

— Ну пойдём. А где Сокол-то?

— Успеешь Сокола увидеть. Ему сегодня утром наши магические профессора какие-то упражнения назначили, не велено на люди показываться. Чтобы, понимаешь, никого своими эманациями не зацепить. Опасно.

— Я-то, поди, не развалюсь! Как показывает практика, высшего белого медведя не так легко уничтожить.

— Развалишься не развалишься — тут вопрос другой, — Петя со всей суровостью откинул передо мной полог их палатки, порылся в своих вещах, извлёк на свет божий магически запечатанную папочку (понятное дело, распечатал) и кинул передо мной на стол пачку бумаг: — Ну что, друг ситный, на почитай! Редкий эпистолярный жанр — телефонограммы особого отдела. Вообще-то секретно. Но у тебя допуск подходящий, так что стоит ознакомиться.

Я взял первую. Если исключить все словесные кружева типа «я такой-то такой-то доношу до вашего сведения, что такого-то числа…» и прочие канцеляризмы, то в сухом остатке мы имели:

Дежурный наблюдатель Бидарской рудника:

'В соответствии с полученными инструкциями о лицах, находящихся на особом контроле, докладываю, что из Бидарского рудника на рудничном тягаче с платформой в неизвестном направлении (предположительно, в город Бидар) отбыл тяжело вооружённый отряд в количестве пяти десятков вспомогательных рабочих-строителей из числа вольноопределяющихся казаков и трёх монахов Печёрской обители. Возглавил отряд герцог Коршунов. Выявлено также отсутствие отца его светлости, Алексея Коршунова.

Отдельно отмечаю факт произнесения великим князем Иваном Кирилловичем напутственной речи данному отряду. Далее он лично, используя персональный шагоход «Святогор» отбыл в качестве сопровождения вышеуказанного отряда'.

Имперская канцелярия:

«Срочно сообщите, известно ли вам настоящее местоположение Великого Князя Ивана Кирилловича, а также князя Петра Витгенштейна?»

Дежурный наблюдатель Бидарского рудника:

«На настоящий момент нахождение Великого князя Ивана Кирилловича неизвестно. Князь Витгенштейн находится на Бидарском руднике».

Следующая телефонограмма от него же:

«Извещаю вас о том, что по прошествии трёх часов князь Иван Кириллович вернулся в расположение гарнизона Бидарского рудника. Тягач также прибыл, с грузами для крепости, но без отряда вольнонаёмных. Герцог Коршунов с отцом не возвратились. Князь Витгенштейн пределов расположения гарнизона Бидарского рудника не покидал».

Имперская канцелярия:

«До особых распоряжений тревогу не поднимать, отслеживать перемещение лиц из первого списка».

Пока я продирался сквозь армейский канцелярит, Петя внимательно смотрел на мою реакцию. Буквально изучал.

Когда я отодвинул от себя листки, он наклонился ко мне и спросил:

— Теперь ты понимаешь?

— Нет, — честно ответил я. — Не понимаю. Ну следят за нами. Так это же козе понятно было. За Иваном, конечно, в первую голову. Мы с тобой, опять же, в ближний круг входим — князь да герцог. Хотя из меня герцог, как из говна пуля, ядрёна колупайка. Но сам вопрос ясен — нас должны отслеживать. Особенно учитывая наши похождения. Я бы был удивлён, если бы этого не было.