Привлечённые шумом в дверях показались ещё воины: перевес сил явно не в нашу сторону.
— Я требую суда «пхегата» для своего друга, а до тех пор, он будет на свободе, как любой хурре в этом городе. — Этаби перерезал верёвки, освобождая мои руки.
— Пхегат собрать за один день не получится, — Гиссам обнажил кривые зубы, — хурре будут требовать жизни человека, виновного в смерти их правителя.
— Почему они не требовали этого, когда вы, — Этаби обвёл мечом находившихся в зале, — допустили отравление моего деда и лишили меня законной власти. Любой, кто попытается нам помешать и станет на моём пути, станет моим врагом и будет убит.
Вытащив из-за пояса кинжал, Этаби передал мне оружие.
— Мы будем ждать, пока не соберётся «пхегат» и никуда не уйдём из города. А сейчас с дороги, — отодвинув корпусом воинов у двери, Этаби пошёл вперёд, прокладывая мне путь. Среди собравшихся на лестнице по пути вниз, было немало знакомых лиц. Несколько хурритов встрченных на лестнице, обнажив оружие, присоединились к моему эскорту, окруживших меня двойным кольцом. Уже на самом выходе из дворца, один молодой воин метнулся ко мне с мечом наперевес. Не останавливаясь, Этаби рубанул его мечом, заставив отлететь назад и упасть, обливаясь кровью.
— Этаби убийца, — прокричал кто-то сверху, и хурриты в нижней зале обнажили оружие, но помощь пришла оттуда, откуда мы не ждали.
— Стоять, их делом будет заниматься «пхегат», — громогласно объявил Амитани, протискиваясь сквозь толпу с мечом в руках. Обернувшись лицом к толпе, хуррит объявил:
— Кто тронет Этаби или Арта, станет кровным врагом рода Амитани! — Вместе с ним позицию заняли ещё шестеро хурритов, один из которых, несомненно, являлся сыном вождя.
Амитани со своими людьми проводил нас до моего дома: вызванные со всех концов города там уже находились около пары десятков моих воинов, среди которых заметил Шулима.
— Этаби велел взять твоих под охрану и ждать здесь, — попытался оправдаться мой командир.
— Ты правильно сделал, уважаемые, могу вас пригласить разделить с нами трапезу? — спросил у Амитани и его спутников. Но хурриты оказались, сославшись на неотложные дела.
— Это происки эсоров и Гиссама, — успел шепнуть Амитани, внезапно ставший моим союзником, — до «пхегата» не выходи в город, они могут подослать убийц. Крепко пожав протянутую руку хуррита, поблагодарил его за помощь.
— Ворота закрыть, везде усиленная стража, — в минуты опасности Этаби преображался. Пока я говорил с Амитани, он успел послать троих гонцов в разные места: в Харран, где находилась основная часть воинов моего спецназа и в близлежащие села.
— Этаби — это снадобье не виновато, ты же знаешь, что я не стал бы убивать твоего дядю?
— Конечно, знаю, — кроме него в комнате находился Шулим и Ада, не проронившая звука. — Но положение плохое, они постараются убить нас до «пхегата».
— Что такое пхегат? — Ада впервые заговорила с нашего возвращения.
— Народное разбирательство, — только сейчас Этаби вложил меч в ножны, — каждый род присылает своего «окисага» и решение выносится после общего обсуждения. Решение пхегата не может отрицать даже правитель. Бывали случаи, когда пхегат лишал власти правителей.
— Многие бедные рода будут за Арта, — вставил Шулим, — все помнят, что благодаря ему хатты не смогли напасть.
— Род Амитани, Шиноа, Сатуранни поддержат нас, — уверенно заявил Этаби, — но Рамуссан и род Шишхани будут против. Они не могут терпеть меня. Да и Арта тоже, — улыбнулся хуррит.
— Ада, пусть принесут еды, — попросил жену, чтобы выяснить, какая судьба уготована моей семье, если меня признаю́т виновным.
— Тебе отрубят голову, мне тоже, — буднично ответил Этаби, — наши семьи будут изгнаны.
— А семьи за что? — Понятие коллективной ответственности меня удивило.
— Так принято, — не стал углубляться Этаби, заметив, что Ада вернулась.
Через два часа в моём дворе уже собралось пять десятков воинов, с каждым часом подтягивались остальные. Но и враги не дремали: подогреваемая ими толпа горожан дважды предприняла попытку прорваться внутрь, но были отбиты. Пока обошлось без жертв, но, если штурмы продолжатся, жертв не избежать.
— Жаль, Харран не готов, там мы могли бы выдержать оборону любого количества воинов, — Шулим высказал то, что вертелось в моей голове.
— Я переговорю с Эрби, — Этаби закончил есть и откинулся на подушки.
— Это опасно, ты и так рискуешь своей жизнью, — но хуррит проигнорировал мои слова.
— Открыто не посмеют, возьму с собой несколько человек. Если мы просто будем сидеть, атаки продолжатся. Я знаю то, что успокоит Эрби и даст нам возможность дождаться пхегата.
— Этаби, о чём ты говоришь? — Опередила меня Ада.
— Он боится, что я могу заявить права на место правителя, зная о поддержке со стороны воинов. Откажусь от своего права, но потребую, чтобы до пхегата он успокоил своих ручных собак.
— Этаби, ты понимаешь, что Эрби станет плохим правителем и находится под влиянием родственников матери? — Хуррит знал содержание моего разговора с Шутарной незадолго до его убийства.
— Другого выбора нет, слишком глубоко проникли эсоры в наш город и наши земли. Даже если я стану правителем, они меня отравят, как отравили моего деда и дядю. Я не хочу умирать так, воин должен умирать на поле битвы.
Хуррит поднялся:
— После разговора с Эрби, заберу Тахарис и мальчика сюда, нам лучше быть всем вместе.
После ухода друга подозвал к себе Шулима и вручил ему четыре сикля:
— Возьми с собой несколько воинов, одну повозку. Нужно купить еды побольше, и про воду не забудь.
Неизвестно, сколько времени придётся провести в такой вынужденной осаде. Горожане частично разошлись, осталась группа из двух десятков, устроившаяся под тенью пальмы рядом с моими воротами. Шулим с воинами на повозке беспрепятственно проехал мимо митингующих. Мне очень не хватало Берди и Ахбухча, они вместе с Самумом отправились по новому маршруту в земли Элам в город Сузы.
После приведения сангаров к покорности Самум решил первым застолбить новый маршрут. Эламиты слыли хорошими торговцами, именно через них в Месопотамию попадал шёлк и большинство специй. Мой караванщик вознамерился стать монополистом в этом новом восточном направлении.
— Арт, что будет дальше? — Ада обняла меня сзади, сцепив руки на животе.
— Нормально всё будет. Этаби договорится, чтобы нас не прессовали разъярённые горожане и марионетки Эрби. На пхегате я изложу своё видение, есть у меня кое-какие догадки. Многие хурритские рода и так за нас, оставшихся я смогу переубедить. Но одно теперь ясно — Эрби, скорее всего, займёт место отца. Это значит, что долго мы здесь не уживёмся.
— Переедем в Харран?
— Нет, Харран оказался утопией, зря потраченное время и средства. Эрби не позволит владеть им под носом, и как бы я не укрепил крепость, она падёт рано или поздно.
— А если правителем станет не Эрби?
— Рамуссан не лучше, если не хуже. Он терпеть не может меня и Этаби. У Амитани шансов мало, иначе он не стал бы так демонстративно помогать мне. Этаби мог бы, но боюсь, своим вмешательством и моим спасением, окончательно перечеркнул все свои шансы стать правителем. Да и не хочет он этого, всегда говорил, что это не его. С учётом того, что я видел сегодня, вопрос по правителю практически решён, осталось соблюсти формальности. А воцарение Эрби означает усиление влияние эсоров внутри Митахни. Это не просто убйство Шутарны, это тщательно спланированный заговор, цель которого посадить Эрби на престол.
— Значит, домой? — голос Ады был уставший.
— Я понимаю, что ты уже привыкла к роскоши, прислуге, к тёплому климату. Но подумай сама — на территории России, да и всего СНГ, сейчас нет цивилизованных племён. Там вообще народа мало, если верить Виктору. Кстати, а где он?
— Он с женой и дочкой с утра отправился в храм Тешуба, хотел провести обряд со жрецом, говорил, что это облегчит жизнь девочке, если его не станет.
