"Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ) - Цветкова Алёна

Он в чем-то был прав. Мой брат, ставший королем. Настоящим королем, способным жертвовать тем, что дорого, ради всеобщего блага. Правда, я совсем не ожидала, что в этот раз жертвой стану я сама…

— Ох, Гриха, — тихий плачь Ирхи заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Я лежала в своей постели в землянке. Все тело ощущалось как будто бы чужим, но боли не было. И слабости тоже. Ихра причитала, жалуясь мужу, — какая же я дура! Вот правильно ты мне говорил, а я, бестолочь, тебе не верила. Завидовала другим. Все мечтала о власти… Больше денег, больше слуг… радовалась, когда артефакт этот проклятущий нашла. А уж когда сам его величество меня к себе приблизил, так и вовсе возгордилась. Думала, что вот, сбылась моя мечта. Теперь и на самую маковку взобралась. Все меня уважать и любить станут… Да, к псам такую любовь, Гриха! Не хочу я больше власти. Повелевать и приказывать не хочу! Хочу домой. В лавку нашу. В трактир… И больше носа из дома не высуну.

— Дак, скоро уже, — Гриха вздыхал, жалея любимую. — Сам ж говорила, что через седьмицу-другую все начнется. А коль уж начнется, так обязательно и закончится… И вернемся мы тогда с тобой домой, как ты хочешь… пока ж, Ирха, нельзя тебе людей подводить. И его величество, и Елина наша на тебя рассчитывают. Негоже бежать сейчас…

— Да, знаю я, — всхлипнула Ирха. И снова запричитала, — да, только видел бы ты… Я думала убьет он ее. Мать же она ему! Вырастила же, сызмальства. Да, разве ж можно так с матерью-то!

Гирха тяжело вздохнул.

— Дак, ты ж говорила Фиодор все правильно сделал…

— Правильно, — прорыдала Ирха. — Да, только ж от этого разве легче. И мне не легче, и ему… Уж он-то побледнел как… Что она лежала, как снег белая, что он рядом стоял. И слезы… Никогда не видела я, чтоб король плакал, и лучше бы не видеть мне такого никогда. Сам на руки поднял, сам сюда принес… Ну, ты ж видел… Самого можно было рядом с Елиной положить.

— Видел, — вздохнул Гриха. — Власть, Ирха, как хомут на шее. Оно вроде и хорошо, можно целую телегу прицепить и много богатства увезти. А с другой… И рад бы снять, да не можешь…

— К псам это богатство, Гриха! Не надо мне ничего! Домой я хочу! К детям! В трактир свой, да в лавку. Лучше с хлеба на воду всю жизнь перебиваться, чем один раз на месте короля быть… И на месте Елины…

Я всю ночь пролежала без сна. Боль обиды душила, выжигала душу и заставляла таращиться в земляной потолок жилища… Я не могла думать. Ни одна связная мысль не выживала в раскаленном от эмоций разуме. И только неясные обрывки слов и чувств метались внутри, осыпаясь серым пеплом.

— Ты как? — Жерен подъехал ко мне, когда я вскочила на лошадь. Мой друг смотрел на меня с беспокойством.

Я пожала плечами, не давая никакого ответа. Я была никак. И в голове, и душе царила безмолвная пустота. На боку моей лошади висел висела сумка, в которой лежали артефакты. Я пыталась оставить их. Но не смогла.

Когда-то давно, рассказывая о способностях приказывать людям, мой сын уже демонстрировал силу своего дара, заставляя меня делать то, что я не собиралась. Но тогда это было игрой. Мы смеялись и веселились. А сейчас все было по-другому…

— Хочешь я поговорю с ним? — вздохнул Жерен.

Я мотнула головой, отказываясь от помощи.

— Ель…

— Елина, — перебивая моего друга, сзади подъехал его величество Фиодор, — прости, что я поступил так с тобой. Но у меня не было выбора. Если Боги не помогут нам, то мы поиграем. И потеряем все… Это наш единственный шанс. Ты наш единственный шанс.

Мне пришлось посмотреть на него. В душе, как в Хрустальной пустыне выл ветер, гоняя мелкое крошево разбитого сердца и собирая крохотные осколки в высокие, непроходимые барханы. И я не хотела, чтобы мой брат разглядел эту страшную пустоту в моих глазах.

— Прости меня… — повторил Фиодор.

Я снова качнула головой. Ни да, ни нет…

Я простила его за то, что он сделал со мной. Все же мое сердце считало его сыном, а любая мать может простить своим детям то, что никогда не простит другим. В том числе и себе.

Я, как и Ирха, как и все остальные, понимала, почему так поступил его величество Фиодор… Когда впереди битва не на жизнь, а на смерть, будешь хвататься за любую соломинку. И я, наверное, даже одобряла его решительность и готовность идти до конца, победить во что бы то ни стало, спасти от гнета Великого отца нашу страну и весь мир. Я и сама, на его месте, скорее всего поступила бы так же.

Но я никак не могла забыть то, что он даже не выслушал меня. Не позволил говорить. Ударил даром Древнего Бога, ломая мою волю и заставляя быть покорной. Он даже не попытался убедить меня. Не дал мне ни единого шанса высказать свою точку зрения. Возможно, вместе мы нашли бы другой выход.

И вот это я не могла простить моему брату.

Он мрачно взглянул на меня и, тяжело вздохнув, тронул лошадь, пуская ее вперед.

— Ель, — рядом со мной тут же снова оказался Жерен, — может…

— Нет, — прошептала я, — ничего не нужно…

Все равно уже ничего не исправить. Мне надо было рассказать о своих догадках раньше. А не молчать от обиды за Илайю…

Никто не знает, к чему приведет использование этих артефактов.

А вдруг Они посчитают, что я обманула их? И решат, что никому из нас нельзя верить? Что тогда будет с нашим миром и с нами⁈

Я не знала ответы на эти вопросы. И задавать их было слишком поздно. Приказы короля обратной силы не имеют… У наследников крови Древних Богов нет права на ошибку.

Теперь все будет так, как он решил: я используюсь артефактами в бою. Я взяла их с собой и заставлю Богов встать на нашу сторону.

Глава 40

Мой брат, его величество Фиодор, рассчитал все верно. Мы первыми добрались до места и встали лагерем. Один из наших воинов, которому посчастливилось получить артефакт помогающий ему видеть мир глазами птицы, отправил своего ручного сокола на разведку и доложил, что маги Великого отца уже на подходе. Нам осталось всего несколько дней до первой битвы.

Чтобы не терять время, мы взялись за строительство укреплений. Под руководством Илайи, которая до сих пор пользовалась артефактом архитектора, возводили земляные валы, копали убежища, наваливали каменные кучи вдоль реки, чтобы максимально затруднить продвижение магов.

Антосу, Идору и другим магам досталось больше всего. Именно им приходилось ворочать огромные камни, земли и бревна, для перекрытий. К счастью, после создания Цитадели Древние Боги выплеснули в мир столько магии, что даже опустошенные до донышка маги восстанавливались за ночь.

Мы тоже не скучали. Совет шел почти непрерывно. На месте, с учетом особенностей ландшафта, которых не было на карте, пересматривался план битвы. Я избегала совещаний всеми силами, ведь толку от меня почти не было, я не в силах была думать ни о чем, кроме Фиодора, Илайи и реакции Древних Богов и Тех, Других, на мой призыв. Я безуспешно искала способ утихомирить Их гнев, объяснить, что на самом деле мы вовсе не хотим лишить Их свободы. Но его величество упорно звал меня на каждое заседание. И поэтому я знала все.

Антос, Идор и еще один маг, способный дотянуться магией до противоположной стороны реки, должны были расположиться в авангарде всех наших сил на самом краю обрыва. Эту часть берега даже укрепили специально, чтобы во время боя никто не рухнул вниз вместе с пластами земли. А чтобы защитить их от вражеской магии, построили полукруглую и высокую, в полтора человеческих роста каменную стену с тремя большими окнами- бойницами на уровне плеч для наблюдения и магических атак. На время плетения заклинания их закрывали увесистыми деревянными засовами-щитами для чего рядом с каждым окном был поставлен специальный человек.

Жерен с пятеркой лучших воинов должны были защитить наших магов и их помощников в случае, если кто-то из воинов Великого отца прорвется вперед и попытается убить нашу ударную группу.

Мое место было там же, на Острие стрелы, именно так мы назвали эту часть укреплений. Я должна призвать Богов, если пойму, что дело плохо. По замыслам Фиодора это случиться в тот самый момент, когда маги массово переберутся через реку и начнут разрушать возведенные нами укрепления, чтобы они не мешали им атаковать нас. Меня защищала личная пятерка Вайдилы. Моя старая подруга наотрез отказалась оставаться в стороне, заявив, что королева должна вести своих людей, а не прятаться за их спинами.