На шестой день работы я решил, что достаточно: мы вырыли огромный котлован, доходивший до трёх метров в глубину. Плотина из земли толщиной в полтора метра ещё держалась.
— Что дальше? — Уставший Этаби смахнул пот с грязного лица.
— Надо обвалить этот участок земли, и вода пойдёт, — огромный пласт земли осел в реку при моих словах, а минуту спустя, бурные воды Терека прорвали оставшийся заслон из земли, вырываясь на свободу.
— Ура, — закричал Саленко, подбрасывая вверх мотыгу. Но мы не рассчитали силу реки: проём расширялся с каждой секундой. На противоположной стороне остались двое рабочих. Один соскользнул вниз вместе с куском земли и исчез в бурном потоке, уносящемся на юг.
Ширина пролома достигала двадцати метров и ширилась.
Этаби схватил моток верёвки, обвязал один конец камнем и метнул через новое русло:
— Обвяжи вокруг пояса! — Пришлось повторить дважды, воды Терека с шумом уходили через новое русло. Мужчина понял, торопливо обвязавшись верёвкой, поднял руку, давая понять, что он готов.
— Тащим!
Течение было столь стремительным, что несчастного вырывало из наших рук. Но мы втащили его к себе полу ослепшего и задыхающегося.
— Ты смог! — Этаби крепко обнял меня. Старое русло мелело на глазах, кое-где обнажая отмели. Даже потеря рабочего, которого унесло потоком, не могла омрачить настроение.
Хурриты были готовы искать брод, несмотря на приближающиеся сумерки, но я знал, что надо ещё подождать. Каждый день пролом на изгибе русла будет расширяться под давлением воды, уменьшая сброс воды по старому руслу. После такого тяжкого труда стоило дать всем отдохнуть, организовать охоту. Да и овец и коз пока достаточно, можно пожертвовать десятком, чтобы люди нормально поели и отдохнули. Никто не мог вспомнить имя погибшего, мужчина оказался из «изгоев». Эта группа людей в три десятка всегда держалась особняком, но с этого дня их можно было считать полноправными членами каравана.
Основной лагерь сразу заметил уменьшение течения и глубины реки. Брод образовался практически напротив лагеря: обмелевшее русло обнажило несколько отмелей, образуя цепочку поперёк реки.
— Отдохнём один день, а послезавтра продолжим путь, — эту ночь я спал спокойно, уверенный, что мы сможем завершить начатое.
Глава 24
Вопреки моим ожиданиям, русло реки не обмелело настолько, чтобы повозки могли переправиться. Даже всадники с трудом смогли преодолеть стремнину: даже с учётом сброса воды в новое русло, река оставалась очень полноводной.
— В горах были дожди, придётся ждать ещё несколько дней, — старый хуррит со сморщенным лицом высказал своё авторитетное мнение. К его словам стоило прислушаться, старик успел много повидать и даже жил в Урер Те. С его слов Урер-Те располагалось в горах и после дождей реки становились полноводнее.
Пока мы ждали уменьшения объёма воды в реке, воины увлеклись охотой. Животных в этой местности хватало: каждый отряд охотников возвращался с богатой добычей. Даже до моих ушей долетали разговоры, что на этом месте можно было бы осесть навсегда.
— Арт, — Этаби шумно плюхнулся рядом со мной на камень. Я уже час сидел на берегу, смотря на бурлящие потоки Терека.
— Мои люди хотят остаться в этом месте. Здесь нет врагов, много животных, родники с чистой водой.
— А что хочешь ты? — Хуррит не отвёл взгляда:
— Мы братья, куда ты, туда и я.
— Даже если твой род захочет остаться здесь? — Вопрос был непраздный. Несмотря на то что Этаби был царского рода, решение принимал не он. В его роду было три «окисага» и все они находились в моём караване.
— Пусть остаются, — Этаби швырнул камешек в поток, — у каждого человека своя голова на плечах.
— Уровень воды ещё немного понизился, — перевёл я тему разговора, — завтра попробуем пересечь. У нас освободилось несколько повозок, туда загоним коз и овец, чтобы их не унесла вода.
— А долго идти до твоих земель? — В голосе Этаби прозвучала усталость. Желание хурритов остаться в этой местности, как и усталость моего друга, можно было понять. Мы в пути находились почти два месяца, израсходовали почти все запасы пищи, кроме неприкосновенных запасов. Посевной материал я запретил трогать под страхом смерти. В настоящее время голод никому не грозил — животных было столько, что даже «изгои» наедались вдоволь.
— Дней десять, если эта река Терек, — я встал и протянул руку Этаби, помогая подняться. — Дальше должно быть легче, если мне память не изменяет — впереди степи до самого Дона.
— Десять дней — это немного, — облегчённо ответил хуррит, поправляя кинжал на поясе. — Просто они устали, —попытался он выгородить соплеменников, — мы уже почти два месяца в дороге.
— Понимаю, сам устал! — Этаби отказался от еды, сославшись на необходимость подготовить повозки к переправе. Перед преодолением водной преграды и сразу после неё с повозками приходилось мучиться. Колёса снимались и оси смазывались жиром. Но даже эти процедуры помогали лишь на несколько дней — примитивная ходовая повозок нуждалась в постоянном смазывании жиром.
— Арт, мы сегодня не будем переправляться? — Ада за время дороги исхудала, но по-прежнему оставалась красивой.
— Завтра уровень воды должен спасть, лучше не рисковать.
— Папа, — заголосили близнецы, стараясь доковылять до меня. Они ходили уже достаточно хорошо, а говорить слова «папа, мама и дай», начали всего две недели назад.
Подкинув в воздух каждого из сыновей, пристроил их в повозке, где Ада оборудовала им уютный уголок среди тюков со шкурами и одеждой.
— Люди устали, они не понимают, зачем уходить от реки. Здесь много рыбы, животных, густой лес недалеко, есть родники, — Ада стала раскладывать жареное мясо на импровизированном столе.
— Где Виктор с женой? — ушёл от вопроса.
— Пошли ловить рыбу в реке, попросил у меня заколку, — Ада остановилась и спросила: — Почему ты не хочешь остаться здесь?
— Потому что это не моя Родина, — я осторожно откусил и разжевал кусочек мяса: — Соль закончилась?
— Сейчас найду, — вскочила жена, но я остановил её: — Не надо, и так сойдёт.
— Не передумаешь? — Ада ждала ответа.
— Пусть остаются те, кто не хочет идти дальше, никого неволить не буду.
Ада только открыла рот, как с середины лагеря донеслись громкие крики.
— Арт! — Ахбухч подлетел ко мне, — там Этаби с лошади упал.
Забыв про еду, побежал за хурритом. Моего друга несли четверо, ещё на расстоянии увидел торчащую белую кость правой голени. Этаби терпел, стиснув зубы, только глухо постанывая при каждом шаге «санитаров».
— Что случилось? Осторожно положите его! — С первого взгляда было ясно, что положение серьёзное. Острый осколок пробил штанину шаровар правой ноги. Хуррит был мертвенно бледен, из места перелома сочилась кровь.
— Змея, лошадь испугалась, — проговорил Этаби и потерял сознание.
— Позови Аду, — но жена уже сама бежала в нашу сторону.
— Открытый перелом, надо разрезать штанину и осмотреть рану. — Ада деловито раздавала команды.
— Быстрее, я хочу осмотреть рану, пока он без сознания. Накали свой кинжал на огне, чтобы кончик стал красным, — Ахбухч кивнул и бросился исполнять приказание. Я разрезал штанину на ноге Этаби — осколок кости пропорол мышцы, из рваной раны длиной в десять сантиметров бежала кровь.
— Надо остановить кровотечение, я не помню какие там сосуды, но, похоже, что-то крупное. Где Ахбухч? — Ада повысила голос.
— Ему нужно время, чтобы нагреть металл, — вступился за парня, внутренне содрогаясь при виде ужасной раны.
— Нет у нас столько времени, прижимай пальцем вот здесь, дави сильнее, — прикрикнула Ада. Боль привела Этаби в чувство: скосив глаза, он увидел свою рану и улыбнулся сквозь гримасу боли.
— Я больше не буду ходить, брат.
— Будешь, на всё воля Тешуба, — я взял руку хуррита, — ты ещё должен много земель пройти со мной.
— Где этот, Ахбухч? — почти взревела Ада, прерывая наш диалог. Парень уже спешил к нам, но прибавил в скорости после слов моей жены.
