"Фантастика 2025-113". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Троян Михаил

— Этаби, держись! — Ада, не давая времени на раздумья, прижала кончик кинжала к ране. Плоть зашипела, по воздуху поплыл тошнотворный запах жареного мяса. Не проронив стона, Этаби вновь отключился.

— Мне нужны чистые ткани, вода и шина.

— Шина?

— Арт, не тупи, сделай её из подручных средств. Здесь много деревьев, надо ободрать кору длиной в метр или больше. И выбери дерево, по диаметру чуть меньше его ноги. Иди, здесь я сама справлюсь.

Кроме Ахбухча, Шулима и жены Этаби, возле нас уже собралась почти половина каравана. Пришли даже «окисаги» из рода хуррита, увидев рану, поцокали и покачали головами, понимая, что рана очень серьёзная.

Я никогда не снимал кору с дерева типа чулка, но генетическая память предков помогла решить эту проблему. Берёз поблизости не увидел, но крупных и молодых лип было вдоволь. Сделав вертикальный надрез длиной в полтора метра, ограничил его кольцевыми надрезами сверху и снизу. Просунув клинок внутрь, начал отслаивать край сверху донизу. К моему удивлению, получилось неплохо, лишь пару раз произошла задержка, когда кора не хотела отслаиваться. Не прошло и двадцати минут, как у меня на руках оказалась кора длиной в полтора метра и сантиметров двадцать в диаметре.

— Готово, — Ада мельком взглянула на меня, продолжая вправлять кость. Этаби мычал с зажатой во рту палкой, пока Ада, расширив рану на голени, пыталась вставить осколок кости на место. Она щедро поливала рану водой, промокала её чистой тканью и продолжала работы.

— Лучше не получиться, я не могу идеально сопоставить края, — пряди волос на лице слиплись. — Арт, нарежь полосу ткани словно бинт, это для первичной фиксации.

Положив кору на землю, выполнил просьбу жены. Несколько раз обмотав ткань вокруг ноги, Ада уступила мне концы:

— Затяни туго и сделай узел.

Ахбухчу пришлось ещё раз греть свой кинжал, чтобы прижечь рану, которая кровила, но уже заметно меньше.

После этого мы с Адой надели «шину» на ногу Этаби, укоротив её на полметра. Зафиксировав шину в трёх местах, Ада выдохнула:

— Этаби, я сделал всё что могла. — Хуррит выплюнул палочку изо рта и прохрипел:

— Я знаю жена брата, больше сможет только Тешуб.

Несколько лекарей, что ехали с нами, попытались осмотреть рану, но ретировались под взглядом моей жены.

— Тебе придётся лежать так, — Ада задумалась, не меньше двух Лун.

— Что? — Хуррит сделал попытку подняться, но я пригвоздил его к земле:

— Я бы не стал с ней спорить, Этаби!

— Мы должны ехать дальше, — хуррит не собирался сдаваться.— я не могу так лежать, как родившийся ребёнок.

— Ты никуда не едешь, — Ада даже выругалась, — хочешь испортить всё, что я сделала. Перенесите его в наш шатёр, — указания моей жены выполнялись беспрекословно. Я первым нагнулся к другу:

— Арт, ты держи ногу, нельзя, чтобы она сгибалась даже на миллиметр. Кость может срастись, но для этого ей нужен покой и иммобилизация. Если не будет заражения, ходить он будет, но, возможно, останется хромым.

Этаби мы несли вшестером: я фиксировал ногу, не сильно доверяя нашей самодельной шине. Отдав свой шатёр Этаби и его семье, переместились в его временное жилище.

— Как думаешь, срастётся?

— Не знаю, Арт, мало шансов, но чудеса бывают. Я больше переживаю за инфекцию. Да и перелом был сложный, там небольшой осколок отсутствовал, не знаю, что из этого получится. Одного не пойму, — Ада сполоснула потное лицо, как такой опытный всадник мог упасть и получить такой перелом.

В случившемся была частично моя вина: я убедил Этаби использовать стремена. И когда змея напала на лошадь хуррита, он просто не успел с неё соскочить, когда она повалилась на камни. Всей своей массой животное навалилось на Этаби, чья нога застряла и оказалась на крупном камне в момент падения.

— Пойду, проведаю его, — оставив Аду, зашёл к Этаби, на груди которого беззвучно плакала Тахарис. Их малыш, не понимая трагедии, спокойно копошился в углу шатра.

— Арт, скажи этой глупой женщине, что я ещё живой и ей не удастся выйти за другого, — пошутил Этаби, немного отошедший от боли.

— Как ты, брат, —присев рядом, сжал его плечо, — не будь этих проклятых стремян, ты успел бы соскочить.

— Нет, не будь стремян, нашлась бы другая причина, — Этаби улыбнулся, — только Тешуб знает, кого наказать и кого забрать к себе. Видимо, я недостоин его, раз он меня пощадил.

Тахарис махнула слёзы и отошла в сторону, чтобы не мешать нашему разговору.

— Арт, Ада сказала, что мне даже в повозке нельзя ехать.

— Это так, — подтвердил слова жены, — повозка будет трясти и кость не срастётся несмотря на все её усилия.

— Но нам надо ехать, — хуррит закрыл глаза, желваки на его лице выдавали напряжение.

— Подождём, пока тебе не станет лучше, сейчас, главное, чтобы ты поправился. А земли моего народа никуда не денутся. Тахарис, если что-нибудь будет нужно, сразу говори мне.

Супруга Этаби лишь кивнула, благодарно сложив руки на груди.

Случившееся взбудоражило караван: Этаби любили, с ним считались. Снаружи ждала целая толпа желающих проведать моего друга. Понимая, что все запреты бесполезны, молча прошёл мимо, направляясь к реке.

Несчастный случай ломал все мои планы: лето было в разгаре, а мне надо было успеть дойти до Дона и построить жилища. Расчистить площади под будущие посевы, организовать частокол вокруг поселения для защиты от непрошенных гостей и диких животных. Если ждать выздоровления Этаби, мы продолжим путь не раньше, чем через месяц в лучшем случае. Этот потерянный месяц мог дорого сказаться — я понятия не имел, какая зима нас ожидает. Перезимовать в этом месте означало осесть навсегда — трудно будет убедить людей вновь сниматься с насиженного места. Уже сейчас, подавляющее большинство в караване изъявляло желание осесть в этом месте. С каждым днём таких будет больше и больше. И, в конце концов, останусь я с одним Саленко да парой наиболее преданных воинов.

Мне была противна сама такая мысль, но иного выхода не видел. Следовало продолжить путь, оставив Этаби вместе с теми, кто хотел осесть в этом месте. Некоторые хурриты уже начали обустраивать свои временные жилища, не довольствуясь повозками и навесами из тканей.

На берегу просидел долго, убеждаясь в необходимости продолжить свой путь на северо-запад. Вечером, позвал к себе Шулима, Берди и Ахбухча. Кроме них на ужине присутствовал Саленко с женой и своим туземцем-леком.

— Этаби не сможет продолжать путь, Ада говорит, что его нельзя везти даже на повозке. У нас два варианта — остаться здесь, пока ему не станет лучше, или продолжить путь. Пусть каждый скажет своё мнение.

— Выздоровление может затянуться, — осторожно начал археолог, — если мы здесь задержимся, то потом мало кто захочет идти дальше. Места эти богаты животными, дичью и рыбой. Есть лес, можно строить срубы, тем более что инструменты у нас есть.

— Говори прямо, — перебила Ада археолога, — что ты виляешь вокруг да около.

— Я за то, чтобы продолжить путь, — закончил Саленко и надулся, став, похожим на филина.

Ада без обиняков высказалась за путь на север, объяснив своё желание именно особенностями местной реки.

— На этой реке не построишь причала, не поставишь сети, рыбу ловить трудно. Дон или Днепр полны рыбы, можно прожить даже без охоты. Да и бельё постирать, сделать баньку куда проще. Здесь течение сильное, полезешь купаться, тебя унесёт. Я за то, чтобы продолжить путь, — заключила жена.

Ахбухч и Берди уклонились от прямого ответа, заявив, что как я решу — так они и сделают.

— Разве мы не можем вернуться следующей весной и забрать к себе остальных? — Шулим ждал от меня ответа.

— Можем, — хуррит улыбнулся на мои слова, — продолжим путь, а весной вернёмся, или Этаби сам придёт к нам с людьми.

Мы ещё немного поговорили, обсуждая дальнейшие планы. Решили, что завтра, я поговорю с Этаби и после этого предложу каравану выбор. То, что большинство останется на этом месте, не сомневался никто. Но для меня самым трудным моментом был предстоящий разговор с Этаби. Впервые с момента, как мы увиделись на рынке в Кулише, нам предстояло расставание. За эти три года он мне реально стал близким и родным человеком. И не стань для меня столь важной идея основать исконно русское поселение на русских землях, никогда бы не покинул его. В глубине души, убеждал себя, что Этаби сможет присоединиться к нам через год. Или я сам вернусь за ним спустя некоторое время. С тяжёлым сердцем шёл к шатру, где лежал мой искалеченный товарищ. Иногда самое правильное решение оказывается самым трудным и наоборот. Но как бы Этаби не воспринял новость, для себя я уже решил, что не остановлюсь, пока не заложу русское поселение на исконно русской земле.