Газлайтер. Том 22 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Светка прищуривается, разглядывая их, морщится, потом тихо спрашивает:

— Даня, эти уроды нас не видят?

Я киваю, проверив иллюзию.

— Нет. Для них здесь только скала.

Кострица скрещивает руки, задумчиво оглядывая плывущий патруль.

— Милорд, а почему просто было не сделать пустое место? Вид волн вместо катера?

Охотно поясняю, не отрывая взгляда от недодемонов:

— Во-первых, чтобы они случайно не наехали на нас. А во-вторых, создать неподвижный объект гораздо проще, чем пустоту или движущийся горизонт.

Кострица кивает, её голос ровный, но внимательный:

— Очень разумно, милорд. Вот только если они знают этот маршрут и уверены, что здесь никогда не было скалы, они быстро нас раскроют.

Я ухмыляюсь, на губах появляется хищная улыбка.

— А нам это только и нужно. Пусть подплывают ближе.

Поворачиваюсь к Светке, указываю на массивную гарпунную пушку, прикрученную к палубе.

— Света, занимай гарпун.

Она вскакивает, широко ухмыляется.

— Есс!

Уже через секунду она стоит у пушки, пальцы уверенно ложатся на механизм. В глазах горит азарт, взгляд прикован к приближающимся тварям.

Недодемоны идут медленно. Они гребут на гигантской костяной лодке, не торопятся, изучая внезапно появившуюся скалу. В их громком рычащем гомоне проскальзывает подозрение. Они не понимают, откуда скала здесь взялась. Но им любопытно. И это их ошибка.

Они подходят вплотную. Один, стоя на носу уродливой лодки, лениво почёсывает себя между рогами и громко рычит. Если перевести, выходит что-то вроде:

— Что-то не сходится… Откуда тут эта громадина?

Тупицы. Они даже не подозревают, что кроме них и Буревестника кто-то ещё может владеть иллюзиями. Думают, что только Мираж, Демон Иллюзий, такой прошаренный, Как бы ни так,

Борт их лодки теперь почти вплотную с нашим катером. Гарпунная пушка смотрит прямо в морду ближайшего. Я киваю Светке.

— Огонь.

Хлопок выстрела.

Гарпун вонзается между глаз первому недодемону, затем пробивает сразу двоих за ним, словно иголка, прошивающая ткань.

— На абордаж! — бросаю я и перепрыгиваю на костяную палубу.

Клинок Тьмы входит в ближайшего недодемона, разрывая его изнутри, тьма вгрызается в его тело, пожирая жизнь и магию. Змейка прыгает за мной, делает кульбит в воздухе… и проваливается сквозь палубу.

— Твою мать… — удивлённо роняет Кострица с нашего катера.

А затем изнутри корабля раздаются крики.

Значит, там тоже были недодемоны. Значит, Змейка уже рвёт их на части.

Светка поднимает руки, швыряет огненные шары. Всё вокруг вспыхивает, костяные рёбра корабля чернеют и потрескивают, обугливаясь от жара. Кострица действует синхронно со своей ученицей, её пламя плавит недодемонов, превращая их в ревущие горящие факелы, которые мечутся по палубе, ослеплённые болью.

Моя жена и её наставница выглядят великолепно в огненных доспехах.

Я не отстаю. Тьма окутывает мои пальцы, я бросаю пси-гранаты — разрываю вражеские нервные системы, заставляя их агонизировать, Голод Тьмы хищно пожирает их изнутри.

Рядом мелькает тень Красивой, бесшумная, стремительная. Я только успеваю заметить, как она разрывает очередного недодемона, клыки с хрустом вонзаются в его череп, а затем она исчезает в движении, в следующую секунду оказываясь уже у следующей жертвы.

В голове мелькает мысль, когда же оборотница наконец захочет предстать передо мной в человеческом обличье. Впрочем, это ее дело.

Палуба пустеет за считаные секунды.

Все недодемоны мертвы.

Я оглядываюсь, оцениваю результаты. Корабль превратился в груду обгорелых костей, лишь местами проблескивают голубоватые всполохи тлеющей магии.

Киваю:

— Отлично поработали. Двигаемся дальше.

— Ты точно менталист? — вдруг спрашивает Красивая тихо, оглядывая мертвые тела недодемонов. В её голосе нет сомнения, лишь любопытство. — У них неприятно вести ближний бой.

Я улыбаюсь, встречаясь взглядом с её янтарными тигриными глазами.

— В моём роде нет места предрассудкам, сударыня. Каждый может быть тем, кем хочет. Например, я выбираю быть телепатом, а не менталистом.

Красивая смотрит мне прямо в глаза, замирает на мгновение, словно взвешивая мои слова, а затем медленно кивает:

— Тогда я просто зверь. Просто тигрица.

Я склоняю голову в лёгком кивке:

— Никто и не сомневается, сударыня.

Красивая замирает. Секунда — и, благодарно рыкнув, она перепрыгивает через борт на наш катер, легко, словно её вовсе не тянет к земле гравитация.

Из нижней палубы костяной лодки выныривает Змейка — перемазанная в крови, с хищной улыбкой на губах. Тряхнув головой, стряхивает с себя остатки битвы, змееподобно выгибается, разминая мышцы, и без лишних слов забирается обратно на наш катер.

Костяная лодка остаётся позади, растворяясь в волнах. Мы снова идём на север.

— Света, вставай за штурвал, — даю жене отмашку. — Знаю же, ты хочешь.

— Ура! — тут же вскакивает она, почти подпрыгивая. — Классно иметь мужа-телепата!

В следующий миг её уже нет рядом — прямиком несётся в капитанский мостик, с улыбкой хищника, которому только что кинули любимую добычу.

Ветер крепчает, солёные брызги летят в лицо. Вскоре впереди появляется череда рифов — чёрные скалы с острыми пиками, уходящими в воду.

Я сразу понимаю.

— Иллюзия.

Светка хмурится, её пальцы крепче сжимают штурвал, взгляд цепляется за обманчивый ландшафт, но в ней чувствуется азарт.

— Уверен, Даня?

Я усмехаюсь.

— Полный вперёд!

Она жмурится, но слушается, сильнее сжимает руль и толкает газ. Катер делает рывок, под днищем шумит вода. Я активирую силу перстня.

Рифы исчезают.

Катер проходит сквозь пустоту, скрытую ментальной магией.

Спустя несколько минут впереди начинает сгущаться туман. Я снова использую перстень.

Туман-иллюзия под моей магией распадается хлопьями, исчезая в воздухе, словно разбивается на стеклянные осколки. Перед нами берег острова Демона.

Катер мягко дрейфует на волнах, лёгкие толчки качают его корпус, вода лениво бьётся о борта, оставляя тонкую пенную кайму. Побережье приближается, снежный покров на пляже отражает лунный свет, делая его почти призрачным, а ветер, несущий запах морской соли и ледяной свежести, проникает под одежду.

Я уже собираюсь спустить якорь, но Кострица тихо говорит, её голос ровный, но твёрдый:

— Милорд, если позволите, я сама.

Я улыбаюсь, слегка киваю.

— Конечно.

Она бесшумно поднимает якорь, уверенно берёт его за металлическую скобу, цепь тихо гремит, наматываясь на ладони, и с лёгким всплеском погружается в воду. Волны на мгновение завихряются, поглощая металл, прежде чем он полностью исчезает в глубине.

Проверив, что всё надёжно закреплено, мы один за другим спрыгиваем в воду. Морозный океан сдавливает тело, пробирает до костей, одежда моментально тяжелеет от намокших слоёв. Лёгкий пар поднимается от кожи, пока каждый активирует внутреннее тепло, удерживая холод на грани терпимости.

Добираемся до берега.

Пляж холодный, покрыт снегом, морской ветер режет лицо, воздух свежий, но ледяной. Мороз щиплет кожу даже сквозь одежду.

Я, Кострица, Красивая, Змейка и Светка стоим на берегу, осматривая окрестности. Светка хмыкает, встряхивает руками, разминая замёрзшие пальцы.

— Ну что, Даня, куда дальше?

Она активирует разогрев тела, и её одежда начинает парить, испаряясь от влаги. Кострица делает то же самое. Змейка просто встряхивается, как мокрая собака, сбрасывая с чешуи капли воды, а Красивая отряхивает шерсть.

Я тоже подогреваю себя, пар от моей одежды поднимается в воздух.

— Дальше мы ищем любой населённый пункт. Надо выяснить, есть ли тут живые люди.

Кивков не требуется — все понимают. Двигаемся вперёд, утопая в снегу, продираясь сквозь промёрзшие заросли. Ветки хрустят под ногами, острые сучья цепляются за одежду, тишина давит. Здесь давно никто не ходил.