На самом деле всё было ещё хуже. Я должна была делать то, что я ненавидела больше всего – лгать.
Стража распахнула дверь:
– Её величество, королева-мать.
Свет вливался в широкие окна, освещая ворсистый эдонийский ковёр и огромную двуспальную кровать, покоившуюся на возвышении.
В нишах на стене, похожих на гигантские пчелиные соты, кое-где светились не успевшие прогореть за ночь свечи.
– Матушка?
Риан, несмотря на ранний час, был полностью одет.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, поцеловав мне руку, как делал всегда при встрече. – Мне доложили о вчерашнем инциденте. Виновные понесут наказание. К сожалению, теперь, когда умер отец, никто не может чувствовать себя в безопасности. Стоит пасть крупному хищнику, всякая падаль выходит вперёд, вообразив, что может отхватить кусок послаще. Нам предстоит многое сделать, чтобы доказать им – это не так.
– Да, сынок, сесть на трон – это самое легкое в борьбе за власть. Куда сложнее на троне удержаться.
– Так всегда говорил отец, – кивнул Риан. – Я был готов к тому, что они попытаются отпихнуть меня в сторону, но почему-то не просчитал, что сделают попытку устранить вас.
– Неприятности сыплются на нас слишком быстро. Немудрено, что мы утратили бдительность.
Риан взял меня за руку и сердце моё в ответ мучительно сжалось. Он не позволял себе проявлять чувства так открыто с тех пор, как вышел из младенческого возраста.
– Страшно подумать, что мы могли лишиться вас, матушка. И это на глазах у толпы и кучи охранников. Никому нельзя доверять! Но я научу их с нами считаться…
– Риан, мне нужно поговорить с тобой, – перебила я. – Это не требует отлагательств. Разговор будет серьёзным и, боюсь, не слишком приятным.
Риан поднял глаза с прямыми, как стрелы, ресницами.
Чёрные глаза уставились на меня с таким выражением, что я отвернулась:
– Разве мы не разговариваем с вами сейчас, матушка? Не понимаю, к чему вы клоните.
– Присядь, пожалуйста. То, что я скажу, сразу принять будет трудно. Но тебе придётся это сделать.
– Говорите, – коротко бросил Риан.
Я вздохнула и начала мою исповедь, стараясь не затягивать и говорить о главном.
– Вы с сестрой не были моими первенцами сынок. До тебя у меня был ребёнок. Мальчик.
Всё. Сказала, как в проруб прыгнула.
– В то время в стране был очередной мятеж. Орден Вечной Жизни, под любым предлогом разжигал гражданскую войну. Чтобы уберечь нас от возможных покушений твой отец принял решение отправить меня на Север. Но всё пошло не так, как нужно. Наши враги сумели выкрасть моего первенца…
Я замолчала, вспоминая события тех жутких дней, о которых рассказывала, перемешивая правду и ложь.
Правдой было почти всё, за исключением того, что Лейриан никогда не был сыном Сиобряна.
– Долгие годы мы с твоим отцом думали, что наш первенец погиб.
Риан словно обратился в камень.
Живыми в нём оставались только тёмные, мерцающие, как угли в адском жерле, глаза.
– К чему вы говорите мне всё это?
– К тому, что тот мальчик, что пытался убить меня вчера, твой брат. Враги использовали его, разыграв, как проходную карту. Но мы не можем его казнить.
Я жадно вглядывалась в резко побледневшее лицо сына.
– Вы понимаете, что вы говорите, сударыня?! Отец никогда не упоминал о том, что у вас был ещё один сын. Его имя не упоминает в королевских хрониках!
– Риан, сынок, пойми меня правильно! Речь не идёт о том, чтобы признать Лейриана принцем. Перед людьми я никогда не назову этого мальчика своим сыном, для всех он останется навсегда в тени. Но я не могу казнить плоть от плоти моей, кровь от крови моей. И вы не сделаетесь братоубийцей!
– Вы хотите, чтобы я помиловал человека, который чуть не лишил меня матери лишь потому, что вам пришла блажь узнать в нём якобы умершего много лет назад ребёнка?
– Именно так. И вы сделаете это для меня.
Глава 12. Предложение
Риан не торопился с ответом.
А я терпеливо ждала, не торопя его.
Пусть первоначальный гнев и шок пройдут. Некоторые факты требуют времени для осознания.
– Итак? – небрежно бросил он спустя минуту. – Кого вы сейчас видите перед собой, сударыня – вашего сына? Или вашего короля?
– Я вижу моего сына, которому предстоит стать королём. От всего сердца надеюсь – сильным, справедливым и мудрым.
– Оставим в покое лесть! – воскликнул Риан раздосадовано. – Вы хотя бы точно уверены, что этот мальчишка, которого вы сейчас тут пытаетесь предо мной защищать, действительно ваш сын? Только не нужно мне говорить про материнский инстинкт! Нужны факты и доказательства.
– Уверена. Человек, которого мы с Сиоряном приставили к Лейриану, оставался с ним всё это время. Он свидетельствует…
– Почему бы ему не свидетельствовать раньше?! – ядовито полюбопытствовал Риан, скрещивая руки на груди. – Почему он не давал о себе знать столько времени?
Действительно, почему? Вечером я задавала почти те же самые вопросы.
– Я склонна думать, он просто надеялся использовать Лейрина в своих целях, поэтому и не спешил объявлять нам о его воскрешении.
– «Не спешил», – какое обтекаемое определение для человека, скрывающего существование моего брата дольше лет, чем я живу на свете. Может быть мне его казнить?
– Если бы вы прислушались к моему мнению я бы дала вам иной совет. У этого человека был свой счёт с вашим отцом, а в том, что этот счёт возник, не только его вина. Но смерть Сиобряна перевернула страницу, поставив точку в старой истории. Теперь мы можем найти в бывшем враге верного союзника.
– Тот, кто осмелился восстать против законной королевской воли подлежит уничтожению.
– Будете так править, не долго просидите на троне. И уж поверьте, бывший враг может стать верным другом. Я легко могу это доказать. Вы хоть когда-нибудь сомневались в преданности маркиза Виттэра?
– Как я могу? Он один из самых верных наших слуг.
– Было время, когда я жаждала его смерти, как и он – моей. Но всё в мире меняется: друзья предают, враги проявляют преданность. Правда, для этого им всё же нужен повод.
Человек, о котором я говорю, сильный, умный, ловкий. Он станет верно служить вам, сын мой, если вы ему это позволите. Грядут смутные времена. Нужными людьми не стоит разбрасываться. А чтобы он встал на вашу сторону, вы должны помиловать его воспитанника – вашего брата.
Подойдя сзади, я положила Риану руки на плечи, чуть сжимая их:
– Стоит ли говорить о том, что моё сердце будет разбито, если один мой сын подпишет смертный приговор другому?
– Что тогда вы сделаете, матушка?
Риан всегда старался обуздать свой темперамент, но иногда сквозь лёд и позолоту воспитания прорывался его истинный характер – импульсивность, резкость и вспыльчивость.
– Проклянёте меня? Бросите?
Я порывисто его обняла.
Ребёнку нужна безусловная и безграничная материнская любовь. Любому. Даже королевскому.
– Риан! Я скорее суну руку в огонь или дам себя по частям изрезать, чем сделаю что-то против одного из вас. Я не смогу ни проклясть, ни бросить ни тебя, ни их – никого. Но я даже думать не хочу о том, чтобы смотреть в лицо одному сыну зная, что он убийца другого! С таким грузом не знаю, сколько можно прожить.
– Прекратите! – высвободился он из моих рук.
Но по его жестам, по выражению лица я поняла – он уступит.
И испытала невыразимое облегчение.
Продолжая разыгрывать смирение и покорность, упала перед ним на колени:
– Пощадите, прошу вас, сын мой! Мой государь!
Риан рывком поднял меня на ноги:
– Встаньте, сударыня. Стоять передо мной на коленях вам-то уж не по чину. Что ж? Раз вы так просите за своего несостоявшегося убийцу я помилую его. И даже соглашусь выслушать вашего протеже.
– Благодарю, сын.
***
Я намеревалась немедленно спуститься через тайный ход в подземелье, но в покоях меня уже дожидалась Анэйро.
