– Да. Ты невозможна!
– Я знаю.
И она отправилась на добычу.
Кроме съестных припасов, требовался кой-какой инструмент. Те ужасные штуки, что использовали быколюди, просто не годились для ремонта. Нужно железо! А так же парусина. Эгрегий полагал, что парус им требуется. Как-нибудь удастся установить его в лодке. Пусть они не обладают навыками Виала, но простую мачту могут выточить и установить.
Хенельга только попросила, чтобы Эгрегий не убивал без необходимости. Это ведь не данаи, а бедные поселенцы. Их и так придется оставить без припасов и инструментов, не стоит заставлять проливать слезы.
Сарай закрывался плетеной дверью. Внутри он оказался двухуровневым. Хенельга не сразу сообразила, подумала, что тут хранится только инструмент и запасные части для лодок. Лишь наткнувшись на странный прут, поняла, в чем хитрость.
Прут был два фута длиной, заканчивался крюком. Держать прут предполагалось за кольцо, сбоку была припаяна опорная рукоятка. На багор для лова не похоже, хотя есть и сходство.
Приятно держать в руках настоящее железо, а не жуткую поделку дикарей.
Люк в полу находился в дальней части круглого строения. Закрыт был деревянной крышкой и завален сверху парусиной. Эту парусину Хенельга перетащила ближе ко входу, чтобы не копаться, если придется быстро уходить.
Под строением был вырыт глубокий колодец, в котором хранились амфоры. Непривычно видеть обычные амфоры в варварском доме. Но чего удивляться, если в паре дней пути полис. Наверняка рыбаки торгуют с данаями, а тару либо купили, либо утащили со свалки.
Крюк и требовался, чтобы подцеплять амфоры за ручки и вытягивать их на поверхность. Угадать содержимое не представлялось возможным. Обычная, транспортная тара. Там могли быть и вино, и масло, и зерно, да что угодно! Даже галька или песок.
На удачу Хенельга вытянула ближайшую амфору, стараясь, чтобы остальные на разбились. Оставлять поселенцев без припасов она не хотела. Грабеж иноплеменников – дело уважаемое, но убивать невинных не угодное богам дело.
В амфоре что-то булькало. Она была залеплена глиняной пробкой, которую Хенельга не хотела срывать. Надеялась, что это вино, но и масло пойдет – даже без зерна это будет отличным пополнением запасов.
Клейма на ручках не могли ничего значить. Если сосуды повторно используют, то содержимое может отличаться от знака. К тому же, в этих символах мог разобраться только Виал.
Хенельга вздохнула, понимая, что помощь старшего товарища сейчас бы не помешала. А потом она хлопнула себя по лбу и вернулась к люку. Еще в первое мгновение ей бросился в глаза блеск – некоторые амфоры были обвязаны свинцовыми пластинами.
Вынув именно такую амфору, Хенельга убедилась, что внутри пересыпается нечто сухое. Наверняка зерно. Вряд ли пшеница, но и ячмень пойдет. Или что местные употребляют в пищу?
Таких амфор требовалось две.
Закрыв люк, Хенельга прикинула, как все это дотащить обратно. Щит быколюдей придется бросить, иначе просто рук не хватит, а копье можно подвязать за спиной. В случае чего, можно и амфорой прикрыться от удара.
Три сосуда и небольшая скатка парусины – вес огромный. Хенельга уже хотела позвать Эгрегия, чтобы помог дотащить, но тот сам напомнил о себе. В стену с глухим стуком ударил камень, чуть погодя до ушей донесся свист пращи – еще один камень ударил в стену.
Явно не случайный бросок.
Хенельга перехватила копье и выглянула наружу. В огородике у жилого дома стояла женщина из местных. Наряд ее был странным на взгляд Хенельги, отличался от того, что она видела в Гирции и тем более в Поллиэтии.
Больше всего наряд женщины напоминал тот, к которому привыкла сама Хенельга – свободная туника, штаны и широкий пояс. Могла бы сойти за жительницу Побережья, если бы не темный цвет кожи. Словно обгорела на солнце.
Женщина с сомнением смотрела на дверь сарая. Та была закрыта, но что-то смущало женщину.
Чужаков она пока не замечала, но колебалась между решением позвать мужчин на помощь и самой посмотреть, что происходит. Хенельга избавила ее от этого выбора, взяв копье, она вышла наружу.
– Зла не причиню, – сказала она на языке данаев. – Но не уходи и не кричи.
Женщина не поменялась в лице, словно изваяние глядела на чужестранку. Внешность и наряд этой грабительницы выглядел необычно, хотя женщина не подавала виду.
– Я только пополняла припасы для себя и товарищей.
Быстрый взгляд в сторону, но женщина не могла заметить Эгрегия.
– Я возьму припасы, и мы уйдем. Оставим на берегу, что нам не требуется. Как оплату.
Возможно, это вполне устраивало женщину. Выбора у нее все равно нет, а проверить утверждение чужестранки она не могла. Потому просто кивнула.
Хенельга закрепила копье за спиной, на мгновение скрылась в сарае, где подхватила вещи и бросилась к оврагу. Эгрегий встал в полный рост, держа пращу на вытянутой руке, снаряд находился в петельке. Просто демонстрация. И этого хватило.
Вернувшись к лодке, они быстро загрузились, побросали на берег приготовленные заранее вещицы и скрылись. Погони за ними не устраивали, рыбаки без необходимости не рискуют. Море и так каждодневно испытывает их.
– Думаешь, им хватит этих щитов и луков? – спросила Хенельга.
– Оружие всегда в цене.
Хенельга кивнула. Ни она, ни Эгрегий не любили стрелять из луков. Не потому что брезговали, как данаи. У каждого было излюбленное оружие. Вот с копьями они бы точно не расстались. Даже меч не настолько ценное приобретение.
Они перевели дух. Это небольшое приключение заставило сердце биться быстрее, чем недавняя схватка с быколюдьми.
– Уйдем южнее, там подыщем рощицу. Я все ж планирую мачту установить. Молодец, что взяла парусину.
– Если не парус, так на одежду используем.
– Это точно.
Расковыряв пробки, Хенельга убедилась, что в чиненных амфорах было зерно. Продолговатая зерновка, сжатая с боков, серого цвета. Хенельга с сомнением глядела на зерно в амфоре, но Эгрегий сказал, что в Гирции подобное выращивают. Обычно в предгорьях на корм скоту.
– А людям в неурожайный год пойдет. Мы же сойдем за голодных? – он улыбнулся.
– Отощали жуть, все мышцы читаются. Как пособие лекарям.
В третьем амфоре было масло. Не лучшего качества, больше годящееся для питания ламп, чем людей. Многие хозяева дают подобное масло рабам.
– Мой хозяин до такого не унижался. Считал, что экономить на такой мелочи, абсурдно!
– Он добрый.
– Скорее практичный. Хотя Виал мог бы сказать, что его теории не очень.
– Но ведь действовало? Вы не сбегали.
– Но крали, как и все. Ладно, что было, то уж не изменить.
Масло все же было удачным приобретением. А лучшего тут не раздобыть. Удивительно уже то, что оно сыскалось у варваров. Это импортный товар, даже в Саганисе нельзя найти маслин.
Хенельга спросила, чем же питались в Скирте. Именно таким маслом, что неудивительно, или покупали варварское, которое делают из молока. На вкус и запах оно еще хуже, но можно привыкнуть.
Данаи подобное масло считают отвратительным. В Гирции к нему относятся спокойнее. Наверное по той причине, что в этой стране больше скота, а значит, больше молока и продуктов из него.
– Столько живу там, а такого не знал до прошлого лета, – покачал головой Эгрегий.
– Я тоже не задумывалась. Мы пользовались рыбьим маслом. Вытапливали его, использовали.
– Гирцийцы тож подобное используют.
– Соус?
Эгрегий кивнул, но не только соус из ферментированных рыб гирцийцы используют. Они вообще употребляют все, что попадается под руку. Практичный народ, вот потому они с таким рвением взбираются на вершину славы.
Рассуждать о чужом народе намного проще, чем думать о себе. К тому же долгая дорога на север вымотала Эгрегия и Хенельгу. Они уже скучали по зеленым холмам Гирции.
Путь на юг был долгим, хотя и быстрее, чем по суше.
– Хитрые течения, – ругался Эгрегий.
Хенельга соглашалась с ним, хотя понимала, что на их скорость влияет скорее собственная неопытность. Встречный ветер, сильные течения прижимали лодку к западному берегу. Что нежелательно, ведь на берегу много поселений.
