Иногда удавалось укрыться от внимания рыбаков. Иногда чужестранцев замечали. Пока встречались варвары, которых не слишком заботило, откуда взялись чужаки. Данаи были иными. Двое в лодке, которая скорее сама идет на юг, чем подчиняется рулевому веслу, выглядели легкой добычей.
После пары камней и разбитых лбов, желающих поживиться становилось меньше. Эгрегию все чаще приходилось сторожить горизонт, а Хенельге грести. Такое распределение выглядело не очень честным, просто некого позвать на помощь.
Пополнять снаряды приходилось, приставая к берегу. Все равно ночь путники проводили не в море. Хотя седые волны выглядели безопасней, чем твердая с виду земля. Виал научил их оценивать риски, зато с мореходным делом не успел познакомить. Всего лишь год прошел, только треть времени путники путешествовали в лодке.
Потому они предпочитали ночевать на берегу. И тут приходилось спать по очереди. Враги могли заявиться с любой стороны.
Порой течение само выносило лодку навстречу с данаями. Рыбаки разбегались, после знакомства с меткостью Эгрегия. Они таились среди рифов, выжидая момента, когда чужестранцы сойдут на землю.
Сначала самым неприятным были угрозы со стороны колонистов. Вроде мелочь, а приходилось спать вполглаза. Тут уж не до разделения смен, ведь все равно от шума спящий сразу вскакивает.
Долго такое положение не могло продлиться. Вскоре данаи осмелели – смелость их прибывала по мере приближения к Каллиполю. Не близость полиса поддерживала данаев, а то, что людей становилось больше.
Путешествуя по земле, Эгрегий и Хенельга не сталкивались с ними. Не считая отряда, что чуть было не расправился с ними меж двух холмов. Данаи предпочитали селиться на берегу, где уже давно проложены дороги. Потому дальше на запад местность выглядит безлюдной, ничейной. Эти земли только формально принадлежат Каллиполю.
Осмелевшие данаи уже не ограничивались угрозами. Рыбаки вооружались простыми копьями – оружие, всегда имеющееся у поселенца. Из брони у них были только войлочные шапки и плотные туники, покупаемые у степняков.
Вооружившись копьями и плетенными щитами данаи выстраивались в подобие фаланги и старались наступать на чужестранцев. С воды поджидала лодка, закрывающая выход из гавани.
Эгрегий со вздохом поднимался, брал пращу и бил по стоящему на правом фланге воину. Самое почетное место в построении, обычно там становится вождь или самый сильный. У поселян это место обычно занимал самый гонористый человек. Избавившись от него, удавалось развалить строй и обратить могучее войско в бегство.
Линия из пяти бойцов, потом из семи, а в мили от Каллиполя – уже десяток. Значительная сила, если бы состояла из опытных бойцов.
Со всех сторон окруженные варварами, колонисты сами переняли от них многие навыки. Утратив привезенные из метрополии. И все равно они упорно выстраивались в линию, оставляя луки за спиной – что и спасало Эгрегия и Хенельгу.
– Наверное, они нас в плен пытаются взять, – заметила Хенельга, когда очередной отряд был отброшен.
– Ага.
Эгрегий выглядел мрачнее тучи. Недосыпание сказывалось.
– Ты куда? – спросила Хенельга, когда ее друг направился следом за данаями.
– Как они мне надоели!
– Пусть уходят, зачем они тебе?
– Просто чтобы душу отвести, – он кровожадно улыбнулся.
Переубедить его не удалось.
Данаи укрылись в домах, расположенных за мысом. Пять строений на три семьи. Подростки, что караулили чужестранцев у выхода из гавань, успели вернуться и крепили лодки. Заметив чужаков, они замерли, побросали все и бросились прочь. Бежали в степь, которая теперь казалась безопаснее.
– Жаль, не подпалить, – Эгрегий оглядел круглые постройки.
Все такие же саманные дама – строительного материала не хватало на постройку прочных, привычных строений. Да и не требовались колонистам дома из камня.
– А ну выходите! – закричал Эгрегий и раскрутил пращу.
Камень влетел точно в плетенную дверь, разбив ее. Из дома донесся шум, грохот разбитой посуды.
– О, зашевелились, – улыбнулся Эгрегий.
Он принялся обстреливать дом, больше, чтобы утолить ярость. Хенельга проскользнула к другому строению, выжидая у входа. Она понимала, что данаи теперь не будут рисковать. Надеялась, что Эгрегий уйдет из-под обстрела.
Дверь распахнулась, выглянул мужчина. В руках его – точно, – лук. Колонист прикинул, где пращник и натянул тетиву. Хенельга ударила его копьем прямо через дверь. Металлический наконечник легко рассек прутья, и прячущуюся за ними плоть.
Стрелок вскрикнул и выронил лук. Хенельга успела отметить, что стрелы у него прекрасные. Не костяные или каменные наконечники, а хорошая сталь – явно импорт. И наконечники боевые, а не охотничьи.
Мгновение, и женщина выдернула копье, оббежала дверь и нырнула в проем. Жало ее копья постоянно находило жертву, погружаясь в мягкое мясо, не замечая тяжелой шерстяной одежды. Под ударами крошились кости, данаи пытались руками защититься от ударов. Ничто их не спасло.
Хенельга остановилась, когда внутри все было мертво. Земляной пол заливала кровь, со всех сторон доносились стоны. Глаза уже привыкли к темноте.
Вздохнув с облегчением, Хенельга убедилась, что это были данаи. Среди мужей лежали женщины и дети, но внимание женщины обратилось к очагу, к тлеющим в нем углям.
Оказавшиеся на острие копья угли недовольно зашипели. Еще больше они рассвирепели, когда их бесцеремонно подбросили вверх. Прямо на крытую соломой крышу.
Недавние дожди не успели размочить солому, слой сажи внутри дома не остановил пламя. Угли уцепились за сухие тростинки, после чего породили жадное пламя. Хенельга уже выбежала наружу.
Как она и ожидала, из третьего дома по Эгрегию принялись бить лучники. Отогнав врага, данаи осмелели и покинули убежище. Опустившись на одно колено, они били навесом, стараясь ранить скрывшегося врага.
Пока они не замечали, что творится рядом. Хенельга обошла подожженный дом, встала с тыла.
Огонь быстро распространялся. Вскоре крыша окрасилась в алый цвет, небо скрыл едкий запах дыма. Умирающие в доме кричали, пытались выбраться из пекла. Их крики и стенания отвлекли лучников. А Хенельга копьем разворошила шумящее пламя. Искры полетели во все стороны, пылающие травинки подхватил ветер и услужливо разбросал вокруг.
Судьба соседних строений была предрешена. Укрываться там данаи не могли, пока двое удерживали Эгрегия от попыток обстрелять, остальные бросили луки и принялись спасать свой скарб.
Сначала Хенельга разобралась с лучниками. Это не составило труда – обойти их с тыла да прирезать жадным копьем. Данаи оказались неплохими воинами. Жители степи воспитали в них стойкость. Второй лучник успел даже выстрелить, но бил не глядя, стрела ушла в сторону.
Услышав боевой клич подруги, Эгрегий поднялся. Мгновенно он оценил обстановку и разобрался с уцелевшими данаями. Мужчин и так осталось всего трое, а женщины побросали скарб и бросились к лодкам.
Им даже удалось отвязать лодки и оттолкнуться от берега. Эгрегий преследовал их и осыпал камнями, пока из снарядов не осталось то, что было у ног. А эти камни были не так хороши, как обкатанные волнами.
Лодка ушла на три корпуса от воды, женщины налегали на весла.
Подошла Хенельга, в ее руках был кривой трофейный лук. В свободной руке был горит с десятком стрел.
– Я не очень бью, но попытаюсь, – она положила горит на землю.
Эгрегий засмеялся и вынул все стрелы. Он передавал подруге стрелы, пока в этом была необходимость. Осталось три.
– Соберем еще, это оружие прекрасно! – восхитилась Хенельга.
– Степняка умеют делать отменно оружие. Только храни его без тетивы.
– Я помню, наш провожатый так и делал.
Припомнила она и то, как разоблаченный лук изгибался в обратную сторону. С простыми луками, что использовали на охоте, это оружие не могло сравниться. Мощи хватало, чтобы отправить стрелу в полет на сто и более футов.
Лодки с убитыми качались у берега, пока очередная волна не перевернула ее. Трупы ушли на дно, их плоть и кровь привлекли голодных рыб, сбежавшихся со всех окрестностей. Словно они собирались мстить рыбакам за то, что те разлучили их с соплеменниками.
