Год 1985. Ваше слово, товарищ Романов (СИ) - Михайловский Александр Борисович

Как только закончился ритуал официальной встречи с взаимными представлениями и рукопожатиями, Высоцкий, с неизменной гитарой за плечами, тут же принялся обмениваться новостями со своими добрыми знакомыми. Самым горячим его поклонником оказался Валера. Между прочим, после знакомства с Высоцким он тоже решил стать бардом, и в нем открылся талант к написанию довольно неплохих текстов. И теперь он не отлипал от своего кумира и всюду сопровождал его. Владимиру Семенычу льстило внимание юного прогрессора, и он даже подарил ему гитару с автографом.

Маринка же, в джинсиках и свитере, с накинутой на плечи шалью, зябко ежилась и потерянно улыбалась, через силу пытаясь быть приветливой. Она понимала, что глупо следовать за мужем хвостиком, но такое желание отчетливо читалось в ее глазах, беспрестанно следящих за супругом и сужающихся, когда рядом с ее Володей появлялась очередная представительница женского пола. А их там было много, в десять или двадцать раз больше, чем мужчин, и среди них попадались премиленькие экземпляры, зачастую довольно экзотического облика. Ну чем плоха, к примеру, тактик-капитан Итена Клэн? Мне рассказывали, что темные эйджел, в том числе и полукровки, с особенной охотой сходятся с гениями из числа хумансов в надежде родить от них ребенка, желательно самца, который бы унаследовал долголетие и острый ум матери-эйджел и гениальность отца-хуманса.

Что касается родителей Саманты, то они были несколько удивлены тому, что все происходящее вокруг нас никак не подпадало под определение «Каменный век», а многочисленные аборигенки совсем не походили на грязных вонючих дикарок. Больше всего собирающиеся на площади люди напоминали участников этнографического фолк-фестиваля коренных народов где-нибудь в Канаде, даже несмотря на то, что были изрядно прослоены людьми в военной форме русского, советского и галактического имперского образца. Посмотрите направо — там представительницы вымершей в наше время полуафриканской народности Дети Тюленя, посмотрите налево — там громоздкие коренастые неандерталки, горхини и чуть более изящные рабочие остроухие. Всем им хочется войти в семью, чтобы был муж, дом, очаг и много-много детей, и поэтому все они радуются сегодняшнему дню, ибо свадьбы в Аквилонии играют именно во время таких праздников.

А Володя тем временем раздавал любезности направо и налево… Женщины млели в его присутствии, смеялись его шуткам, и все это выглядело совершенно невинно и мило. Но Влади так не казалось. Ее внутренне напряжение считывалось мной как темный вибрирующий сгусток. Однако все остальные ни о чем не догадывались и воспринимали эту пару как счастливых и влюбленных друг в друга людей. И только Сергей Петрович, кажется, о чем-то догадывался… но, разумеется, молчал, не считая нужным лезть в чужую личную жизнь. У них, у мужчин, так…

На площади перед заводью Ближнего, где, чуть в стороне, будто памятник самому себе, на берегу стоял коч «Отважный», все уже было готово к празднику Урожая, приуроченному ко дню осеннего солнцестояния. Все, что летом произрастало на полях, убрано в закрома, и теперь по этому поводу можно и повеселиться. Огромной кучей в виде «вигвама» с двухэтажный дом сложены отходы лесопильного производства, обильно политые густой жидкостью с острым запахом скипидара, а чуть в стороне возвышается помост, что служит сценой для произнесения речей и выступлений самодеятельных артистов. И не только самодеятельных — сегодня на этой сцене будет выступать Владимир Высоцкий. А вон там, чуть поодаль — столы с угощениями, и у котлов и шашлычных жаровен шуруют девицы из кухонного наряда, готовые всех и каждого обеспечить разными местными вкусностями.

Смиты глазели на все это, раскрыв рты. Я обратила внимание, что они то и дело втягивают носом воздух, делая глубокий вдох, и улыбнулась про себя: каждый, кто попал сюда впервые, делает то же самое. Атмосфера-то то здесь абсолютно незагрязненная! Состав ее изрядно отличается от того, что имеет место быть в их мире: воздух здешний — настоящий эликсир долголетия. Наверняка у них еще и голова кружится с непривычки. Да, по первости Каменный век пьянит всех, кто здесь оказывается…

Саманта же вела себя совершенно раскованно. Она улыбалась и махала рукой всем, кто попадал в ее поле зрения, и те неизменно отражали ее улыбку — такую искреннюю и лучезарную. Вот к нам подошел Антон Хорьков, а с ним восемь девушек-подростков: четверо беленьких кроманьонок и четверо темнокожих. Они вежливо и вполне цивилизованно поздоровались с незнакомой им прежде Самантой, а потом непринужденно потерлись носами с моими гавриками и любезной Лидусей, которая, впрочем, приняла этот жест дружественного общения как должное.

Тут-то и пришло время отвечать на вопросы Смитов и пояснять, что тут к чему. Они явно были ошарашены и тем, что видели, и моими комментариями. Джейн даже не удержалась и в какой-то момент воскликнула: «Как многоженство — я не ослышалась⁈»

И в этот же момент она увидела священника, который, во всем своем приличествующем случаю облачении, направлялся в нашу сторону.

— Задайте ваш вопрос ему, — шепнула я ей. — Это падре Бонифаций, примас местной церкви и автор писания Шестого Дня Творения, еще, правда, не закончено. Тут, за сорок тысяч лет до нашей эры, когда еще не произошли события, описанные даже в Ветхом Завете, из всей Библии действительной осталась только книга Бытия, которая, впрочем, полностью соответствует современным нам естественнонаучным представлении о происхождении мира. Для местных людей Бог-Отец, Творец Всего Сущего — не далекая абстракция, а непосредственный начальник, организовавший эксперимент по построению цивилизации в эти дикие времена. Время от времени Он делает Аквилонии подарки, а потом проверяет местных людей на бдительность, стойкость и человеколюбие. Поэтому тут говорят, что если тебе под руку положили топор, придется рубить, а если пулемет, то стрелять. Местные люди никогда ничего не просят у небесного покровителя, но всегда благодарят его за урожай с полей, приплод стад, здоровое потомство и удачу в делах. На заседаниях местного Сената падре Бонифаций сидит рядом с его председателем мистером Грубиным, и его голос слышен при любом обсуждении.

Когда отец Бонифаций подошел, я представила ему новых лиц в нашей компании.

Чутко уловив беспокойство четы Смит, он с мягкой улыбкой обратился к ним:

— Могу ли я чем-то помочь вам — например, разрешить какие-либо морально-нравственные затруднения, возникшие у вас при знакомстве с нашим миром?

Я перевела фразу, и Джейн, быстро переглянувшись с мужем, произнесла:

— Да, святой отец… Скажите, разве не говорил Господь, что у каждого мужчины должна быть своя жена, и у каждой женщины свой муж?

— Говорил, дочь моя, — терпеливо ответил священник на довольно понятном английском языке, — но Он не говорил, что это обязательно должна быть единственная жена. В обществе, где количество мужчин, в общем и среднем, равно количеству женщин, сказанное вами обладает непреложной истиной, но здесь все совсем не так, и количество женщин раз в двадцать превышает количество дееспособных мужчин, мы без колебания используем еще одно наставление Господа — о том, что не человек должен быть для субботы, это суббота создана для человека. В наших семьях все женщины приходятся друг другу добрыми подругами и нареченными сестрами, а потому ревность и скандалы между ними не просто запрещены, а невозможны. А еще для заключения брака в нашем обществе от женщины требуется желание, а от мужчины — только согласие. Право неоспоримого отказа у потенциального жениха — это еще один краеугольный компонент нашей социальной системы.

Кажется, Смиты остались удовлетворены короткой, но блестящей лекцией: они глубоко задумались, а потом явно расслабились. Таким образом был благополучно преодолен важный порог концептуального противоречия, после чего принять этот мир Смитам было значительно легче.

А тут как раз солнечный диск коснулся горизонта, и началось то действо, ради которого мы, собственно, и прибыли. О, как жадно наблюдали Смиты этот праздник! И то, что начал его священник, вознеся благодарность Творцу за удачное лето, в их глазах тоже было правильным. Потом с короткой речью выступил господин Грубин, а затем восемь избранных аквилонцев, лучших из лучших, зажгли костер. Пламя вознеслось до небес, и начались свадьбы. Смиты внимательно наблюдали за тем, как падре Бонифаций перевязывает руки новобрачным узами Гименея, и не находили в этом ничего предосудительного. У Саманты в глазах горел восторг… И вот все они уже участвуют и в хороводах, и в песнопениях… И благодать разливается в их сердцах.