— А если нет?
— Разве боги не на нашей стороне? Мы избежали штормов и хворей. Добрались сюда, почти не испытав никаких трудностей. Кто, как не они, вели нас в эти края.
— Неясно лишь для чего, — прогудел третий вождь. — Я с этой девой Хальо связываться не хочу.
— Я сам ее убью! Клянусь! — вскинулся Сигимер. — А теперь за дело! Нам нужно нарубить жердей да навязать лестниц. Сами видите — стены невысокие. Мы легко их одолеем.
Присутствующие нехотя кивнули и разошлись, вернувшись к своим отрядам. Однако настрой у них был хуже некуда.
Это здоровенное земляное укрепление выглядело до крайности неприятно и непонятно. Те странные выступы — они для чего? Да дева Хальо… один факт ее присутствия вгонял их в тоску, так как воины не понимали, чего от нее ждать…
Глава 5
171, липень (июль), 1
Князь с трудом сохранял спокойствие.
Три армии германцев встали с трех сторон от лагеря, оставив без удара лишь направление от реки. Но там до самой воды располагались рогатки, скрепленные как между собой, так и «прибитые» кольями к земле. Да и строиться там пришлось бы под обстрелом — слишком узкая полоска земли.
А тут — вон.
На пятьсот шагов отступили от лагеря и спокойно готовились к атаке. Туда в теории что-то могли забрасывать скорпионы, но не факт. Впрочем, даже если что-то долетит толку особого с него не будет.
В самом лагере тоже готовились.
Тяжелая пехота заняла позиции между валами — по сто человек с каждой из сторон. Двадцать — в качестве «пробки» у входа за рогатками, остальные размазывались тонким слоем по всей протяженности внешнего вала. Оставшиеся семь десятков тяжелой пехоты стояли в центре в качестве резерва.
Стрелки же занимали позиции за вторым, внутренним валом. Там уже соорудили небольшой подиум, позволявший удобно стрелять поверх тяжелой пехоты и метать дротики. Рядом положили запасы копий и щитов, чтобы пращники и метатели дротиков могли оперативно включаться и поддержать тяжелую пехоту.
Сирийские же лучники оставались в центре лагеря, потому что были обучены бить навесом, и могли работать по противнику отсюда. Заодно выступая вторым резервом. Мало ли где прорвется? Да, не тяжелая пехота, но тоже вполне авторитетная — в металлической броне…
— Кричат что-то… — пробурчал Маркус, недовольно глянув на германцев.
— Роркс-Дрифт, — ответил ему Берослав.
— Что?
— Битва одна выглядела подобным образом. Будет выглядеть, наверное. До нее еще полторы тысячи лет. Мда… Надо бы спеть. Что стоим просто так?
Римлянин скосился на него, не понимая — серьезно он или шутит. Однако чуть помедлив, князь затянул песню «Дружина» группы Сколот:
— Ой вы други — вои крепки. Вы на смерть всегда идете…
В оригинале.
На русском языке.
И несколькими секундами спустя включились почти все воины. Исключая лишь наемников, которые с удивлением крутили головами. Местные выучили эту песню, воспринимая ее как нечто магическое. Зная значение слов. Понимая. А потому и старательно сейчас надрывая глотки.
Маркус тоже смотрел на это завороженно. Да и германцы несколько растерялись…
— Чародейство какое затеял… — звучало то тут, то там по их рядам.
Смысла песни они не понимали, но силлабо-тонический характер песни слушали отчетливо. А он для них был непривычный, незнакомый и… чуждый, что ли. Оттого и казалось, что люди Берослава творят что-то противоестественное. Колдуют, не иначе.
Когда же эта песня закончилась, они затянули другую… третью… Просто пели. Весь тот репертуар, который за эти годы выучили.
Где-то в переводе на местный язык.
Где-то в оригинале на русском…
— Пошли! Пошли! — закричали с разных сторон, нарушая пение.
И действительно, германцы двинулись вперед, почти сразу разрушив строй. Да, прикрываясь щитами, но не формируя сплошной стены.
— Стрелки! Готовься! — крикнул Берослав.
— Дальность сто! — чуть погодя вновь крикнул князь.
— Беглым!
— БЕЙ! — заорал он, когда неприятель вошел в указанную зону. Заранее размеченную вешками. Со стороны и не поймешь, если не знаешь, куда смотреть и что искать.
Сразу, когда укрепляли лагерь и расставили эти вешки. Вот по ним сейчас и сориентировался, глядя в зрительную трубу…
Мгновение.
И от лагеря в три стороны полетел целый рой всякого-разного.
Несколько секунд — и полетело снова.
Уже не рой.
Нет.
Просто почти постоянным потоком вразнобой по противнику летели пули, стрелы и дротики. Толку, правда, от всей этой стрельбы почти что не наблюдалось. Щиты германцев удар держали. Пока, во всяком случае.
— Праща! Пыль! Два раза! — рявкнул Берослав.
И секунд через пять по всему периметру пращники запустили керамические шарики со смесью толченого перца и горчицы.
А потом еще раз.
И вот уже влетевшая в это едкое облако разрозненная толпа германцев устроила давку, утратив порыв. Люди останавливались и пытались продрать глаза или откашляться. Кричали. Легче от этого, правда, не становилось.
А метатели дротиков работали.
Им с двадцати шагов — самое милое дело бить. С атлатлей. Отчего достаточно легкие дротики — считай варианты плюмбат — заходили в мягкие тела неприятеля глубоко и основательно.
Смачно.
Местами и пробивая броню, хотя слабо и не везде. Впрочем, защищенных «железом» людей в атакующей волне наблюдалось немного. Относительно, конечно.
Залп.
Залп.
И лучники не зевали, и пращники. Последние так и вообще на такой дистанции своими чугунными да свинцовыми пулями вполне надежно проламывали черепа и грудные клетки. Порой с кровавыми спецэффектами…
— По конунгам пусть скорпионы отработают, — приказал Берослав, указав командиру артиллерии на конную группу за атакующей волной. Далеко. Но и спугнуть, согнать их с места — уже хорошо. Рядовые бойцы ведь не станут разбираться — убегают их вожди или маневрируют под обстрелом противника. Дали ходу? Дали. В направлении атаки? Нет. Ну и все…
Тем временем германцы прорвались вперед и оказались буквально у рва.
Раз.
И в них полетела слитная волна пилумов.
Прямо в щиты.
Прошивая их насквозь, а порой и раня тех, кто укрывался за ними. Иной раз нанизывая их, словно канапе на шпажку.
Несколько секунд.
И новый залп — у каждого тяжелого пехотинца под рукой находилось аж по пять пилумов. Благо, что Берослав не жадничал и закупал их в Римской империи в промышленных объемах. Поэтому мог себе позволить их так применять.
Эффект от этих бросков оказался колоссальный.
Просто шокирующий.
Тем более что пращники с метателями дротиков продолжали работать по врагу. Не так эффективно, конечно, так как они вновь закрылись щитами. Но кого-то да задевало, особенно если кто-то открывался падая, спотыкаясь или от толчка соседа.
Наконец, германцы ввалились они в ров.
Да вот беда — встать нормально не получается — профиль-то треугольный. И сразу вверх крутой склон. Не очень большой, но достаточный для того, чтобы рывком не выскочить. Даже если тебя подтолкнут.
Сверху же копьями тыкают.
Аккуратно так. Выставив здоровенные щиты за верхний скос и работая из-под них. Отчего рука защитников если и выступала, то на доли секунды…
— Огонь! Кидайте огонь! — рявкнул Берослав.
И пращники подхватили керамические горшки, стоявшие несколько позади них. Подпали их фитили на жаровнях. И, крутанув на привязанной к горшкам веревке, начали кидать их в набегающую толпу германцев.
