– Спокойней, парни. Эти строения не шибко-то надежны. Скорее расположение крепости и гавани защищает вас. И не на стены вы полагаетесь, как мне кажется, – Виал улыбнулся.
Парни закивали, сверкнули белыми зубами и пустили иноземца в крепость.
Воины спали в палатках, расставленных на амбулакруме. Словно в походе или на корабле. Днем палатки убирали, с рассвета и до заката ладены занимались борьбой, бегом в доспехе и без него, отрабатывали маневры. Не хватало только тренировочных машин для гребцов – Китор обещался перенести опыт гирцийцев в родные земли.
Возле палаток стояли ладены. Ради гостя они облачились в броню. Кто красовался в бронзовом нагруднике, кто в линотораксе. Самые молодые не имели и такого – кроме шлема, щита и копья, из защитного снаряжения на них имелись наборные пояса.
Виал успел насчитать две сотни бойцов. Достаточно, чтобы продержаться до подхода основных сил из Фесм. Еще около пяти десятков сейчас патрулируют стены, крепость.
По опыту Виал знал, где искать командира крепости. Ладены не любят украшательства. В бронзе стояли воины первой и последней линии, самые старые, опытные. Остальные составляют костяк фаланги. В гористой местности, характерной для Аретии, это построение казалось Виалу бесполезным, однако, он не собирался испытывать ее на прочность. Все ж, он мог ошибаться, ведь сухопутные схватки – не его конек.
Безошибочно угадав, кто здесь главный, Виал прошел вдоль строя, не обращая внимания на гневные взгляды воинов. Ладены не привыкли к подобной наглости. Что ж, пусть знают, как поступают гирцийцы.
Встав напротив пожилого воина, Виал поприветствовал его. Сначала на языке гирцийцев, потом, извинившись, на языке данаев.
Ладен носил простую тунику. Его отличали кривые ноги и сухие руки. Он выглядел тощим, даже больным, но под кожей четко вырисовывались мышцы. Любой хирург нанял бы такого человека для демонстрации строения человеческого тела. Острые локти, крупные суставы пальцев, массивные ладони, переходящие в иссохшие запястья. Короткая седая борода, лысина защищена от мороза войлочной шапкой.
Спуски этой шапки ладен завязал сзади на затылке – на манер варваров.
– Приветствую гостя, назвавшегося братом в нашем доме, – ответил ладен.
Голос силён, с хрипотцой, что выдавало в нем вождя. Он привык отдавать команды, перекрикивая шум боя. Имя этого гирцийца не пустой звук для ладенов. Как и рассчитывал Виал, слухи достигли крепости.
По строю прошелся шепоток, ладены нарушили порядок, сместились вперед. Шорохи, шепотки, удивленные взгляды. Иноземца окружили полукругом, разглядывая во все глаза.
– Скажи, Косс Виал, зачем ты явился в наш дом, – спросил ладен.
– Ищу брата своего Китора Пагасида.
– Знакомое имя, – кивнул ладен, – меня зовут Филогес, полемарх Эреи.
– Рад знакомству. Китора здесь нет. Где мне его найти, когда явится сюда?
Такая поспешность со стороны чужеземца сбивала ладена с толку. Привыкшие иметь дело с тиринцами, данаями, они не успевали перестроиться к поспешности гирцийцев.
– У меня три судна в гавани, нужен ремонт, моим ребятам отдых. Да еще припасы. Мы не собираемся голодать у братьев под стенами. Так, когда мои люди будут обеспечены?
Виал именно на такой эффект рассчитывал.
Видно, как замешкался Филогес. Отослав парней, что сопровождали чужеземца, он пригласил того в свою палатку.
– Мне некогда рассиживаться, пока мои люди не обогреты, не накормлены. Впереди долгий путь на восток, бои с данаями, слава и добыча. Нам нужен отдых!
– Будет, будет отдых! – сдался Филогес.
По его знаку из строя вышли ураги, с десяток воинов, не больше. Они помогут разместиться иноземцам, а заодно проследят, чтобы те не натворили дел в крепости.
– Нам хватит любого эллинга для отдыха, – бросил им вслед Виал.
– Мы позаботимся о гостях. А теперь, ты, назвавшийся братом, все же удели мне внимание. Нам следует переговорить.
– Опять болтовня, – вздохнул Виал.
Сделал он это только для вида, чтобы закрепить репутацию скорого на действия навклера. Больше – гирцийца.
Даже с такой репутацией, овеянный славой, порожденной слухами, Виалу придется убеждать Филогеса. Здесь нет брата, нет Китора, который мог взять ответственность на себя. Полемарх решал, стоит ли расправиться с иноземцами или заключить с ними союз. На такие действия царь его не уполномочил.
Виал забрался в палатку воина, чувствуя, что лезет в пещеру горного льва. А заодно заманил сюда двести восемьдесят три человека.
Глава 5
Стены, окружающие город, не зря считаются барьером, разделяющим два мира. Не цивилизованных людей и варваров. Разделяются мир людей и мир духов.
Ночь за стенами Саганиса пахла иначе, чем в городе.
Уже в десяти шагах от слива со всех сторон ударил пряный запах трав. Зимние дожди размягчили сухие стебли, подняли пыль иссохшей за лето земли. Пахло не мокрой соломой, а влажной пылью и удушливыми пряностями.
Земля покрывалась изморозью, местами раскисла. Тяжело идти, ногам холодно.
Ночи на Побережье, где выросла Хенельга, не сравнятся с этой ночью. Одежда данаев сковывала, тепла почти не давала. Хенельга убила бы за варварскую одежду. К сожалению, вблизи полиса варвары редко встречаются.
На родине сезоны выражены не так ярко. Лишь лето и зима выделяются из годичного круга.
Ориентируясь по знакомым приметам, Хенельга добралась до берега. В прошлой жизни именно здесь Виал строил лодку.
– Пусть Мефон будет щедр к тебе, друг, – пробормотала женщина.
Море все так же лениво накатывало на берег. За прошедшие месяцы вода избавилась от тепла, накапливаемого все лето.
В брошенном лагере никого. Старое кострище размыло дождем, опилки развеяло временем. Почти не осталось следов людей, что намеревались потрясти весь мир. Лишь памятный знак поселенцев все еще находился на своем месте.
Хенельга повторила за другом действия – плюнула на камень, оскорбив бога данаев. Ей не требовалось успокаивать нервы, просто она считала это необходимым. Хенельга не искала следов Эгрегия. Именно он ее найдет, стоит дать временя.
С Эгрегием ничего не случилось, в этом Хенельга не сомневалась. Родная земля не подведет друга, не бросит без помощи.
Убегая впопыхах, Хенельга не захватила с собой ничего ценного. Проклятый Аристогитон, чье тело теперь гнило на дне канавы, помешал ей подготовиться. Найдя сухих дров на окраине леса, Хенельга снесла их к старому кострищу, но разжечь огонь не смогла.
Огонь послужил бы прекрасным сигналом, теперь придется ждать до утра.
Чтобы не замерзнуть, женщина поднялась к лысым деревьям. Перемены, случившиеся в роще поразительны. Хенельга не привыкла к подобным изменениям, что претерпевает природа в иных землях. У нее на родине, да и в Гирции, редко встретишь чащу, состоящую из голых стволов. И зимой, и летом деревья радуют зеленой хвоей.
Сквозь ветви проглядывались звезды, подмигивающие из-за облаков.
Хенельга нашла укрытие в опавшей листве, но уснуть не могла. Она боялась гадов, что могли найти укрытие в этих же местах. Чужестранка не знала, что большинство змей и пауков зимой спят. Лишь весеннее тепло способно потревожить их сон.
Дожидаясь утра, Хенельга мысленно повторяла все то, что узнала в Саганисе, пока не задремала.
Сном это не назвать. Не дожидаясь рассвета, Хенельга выбралась из укрытия и умылась в ручье.
Осенью, когда они строили заводь у ручья, Хенельга думала, что воды в нем прибавится с наступлением холодов. Но ручей почти высох, лишь тоненькая струйка перемещала песок по руслу. Вода в лужицах скорее дождевая.
Приведя себя в порядок, Хенельга собралась на мыс с развалинами. Отсюда они впервые увидели Саганис, поняли, что Эгрегию знакомы руины.
Стоило поискать его там.
Мокрая галька осыпалась под ногами. Колючие кустарники не могли служить опорой. У них хрупкие стебли, легко отламываются от корней. Подъем занял много времени, сказывалась усталость и голод.
