— Да, — кивает парень. — Завтра в десять я у тебя.
— Отлично, — протягиваю руку. — Тогда до встречи.
— До встречи.
Крепко стиснув мою пятерню, Саня разворачивается и растворяется в ночной мгле.
Дома уже все спали. Я тихо просочился в коридор, закрыл заскрипевшую дверь, клацнув замком, и пошёл в свою комнату. Быстро разделся и упал на кровать. Спать абсолютно не хотелось, несмотря на позднее время. Мозг активно работал, осмысливая и анализируя полученную информацию.
Дед Левон готов дать нам денег на первую поездку в Одессу, поможет с транспортом и реализацией. Это отлично. Но быть полностью зависимым от родни Ашота я не хотел. По многим причинам.
Во-первых, всякое может произойти впоследствии. Например, случится что-то в процессе поездки, ограбят или какая-то другая неприятность произойдет, буду должен, и придётся отрабатывать.
Во-вторых, зависимый человек во многих случаях переходит в подчинённое положение. Деньги, транспорт даёт Левон. И он же подгоняет человечка для дальнейшей безопасной реализации товара. А потом может возникнуть вопрос: «Мы же всё за тебя сделали, бабки дали, всю схему построили, давай так: 80 процентов нам, а тебе — 20, это справедливо». И даже если ничего не скажут, то при любых проблемах во взаимоотношениях могут это предъявить. Нет, «такой хоккей нам не нужен».
Необходимо срочно найти способ самому раздобыть деньги. Ограбить универмаг? Это даже не смешно. Не мой метод. Я сторонюсь откровенного криминала. Мне ближе Остап Ибрагимович Бендер, знавший «400 сравнительно честных способов отъёма денег».
Если проще, после встречи с дедом Левоном мне срочно нужен начальный капитал. Стратегия, выстроенная ранее, поработать грузчиком, понять механизмы торговли, обзавестись связями и деньгами на первое время, здесь не работает. Она рассчитана на постепенное «врастание в обстановку и коллектив». Это займет определённое время, а у меня его нет, найти деньги надо сейчас.
С уголовниками связываться себе дороже. Остается один вариант быстрой добычи денег — облегчить карманы взяточников и воров, работающих в торговле, общепите и на партийных должностях. Эти в милицию не побегут, чтобы потом не объяснять, откуда взялись большие суммы наличности. Сами в случае огласки сесть могут.
И к ворам и взяточникам я никакой симпатии не испытываю. Наоборот, это мои враги: паразиты и пиявки, присосавшиеся к телу государства. Как его ни назови, Советский Союз или Российская Федерация, суть будет одна и та же. Одно дело — с нуля создавать свою фирму, продумывать варианты «оптимизации» налогообложения, чтобы платить меньше. Но при этом не нарушать законодательство, а использовать возможности, которые оно даёт. Это нормально и используется коммерсантами во всём мире.
Те же Билл Гейтс, Марк Цукерберг открыли свои благотворительные фонды, чтобы платить меньше налогов. При этом переведённые туда деньги всё равно остаются в их управлении.
И их дети при оформлении наследства не будут платить 40-процентный налог (в некоторых американских штатах он достигает именно такого размера на суммы свыше 5 миллионов долларов), а получат во владение благотворительные фонды своих родителей, средствами которых смогут распоряжаться, как пожелают. Помимо имеющейся финансовой выгоды они ещё предстают благородными меценатами, помогающими больным и нуждающимся. А это положительно влияет на имидж, формируя респектабельный образ бизнесмена, и, как следствие, позволяет продвигать свои глобальные проекты и зарабатывать очередные миллиарды.
И правильно делают. Это вполне легально и в рамках закона.
Решено, надо найти подпольного богатея, вора или взяточника. И сделать это нужно за короткое время. А потом продумать операцию по экспроприации денег. И при этом желательно без особого насилия, красиво и просто.
Но где таких «золотых телят» отыскать? Они предпочитают не светиться и свои финансовые возможности не показывать. Можно попробовать разработать подходящего торгаша нашего универмага из руководства. У них точно деньги есть. Но это будет неправильно. Нельзя гадить там, где ешь. А ещё подготовительная работа займёт немало времени. А его у меня нет.
Озарение приходит неожиданно.
«Овчинников Николай Павлович!!! Как же я мог о нём забыть? Идеальный вариант!» — яркой вспышкой появляется мысль.
Подростком и юношей я любил гостить у бабушки в подмосковной деревне Ивановка. И там была дача этого Овчинникова. Я слышал от взрослых, что этот дядька был одним из больших начальников «Главдорресторана» Министерства торговли РСФСР. Дача у него тогда была двухэтажная, основательная. В 80-х годах Овчинников уже неофициально разошёлся с женой. Как коммунист и начальник, разводиться он побоялся. Супруга осталась жить в городской московской квартире, а Николай Павлович переехал на дачу. Мужик был состоятельный, дом — полная чаша, во дворе стояла чёрная «Волга».
Умер он неожиданно, от инсульта, в 1989 году. По слухам, во время своего увольнения со скандалом. Говорили, что смерть спасла его от уголовного дела и последующего осуждения за хищения и взяточничество.
А в 1997 году, когда я в очередной раз приехал на пару недель навестить бабушку, выяснилась любопытная деталь. Овдовевшая жена Николая Павловича продала его дом семье, сбежавшей из Таджикистана.
Я с ними подружился и не раз коротал время с Владимиром Михайловичем за рюмкой коньяка, общаясь на самые разнообразные темы. И жена Володи — Владислава Романовна ко мне хорошо относилась. Однажды на очередном вечернем застолье супруги рассказали мне интересную историю.
Год назад, разгребая в подвале дома завалы мусора, они случайно сдвинули деревянные полки, предназначенные для вареньев-соленьев. А под ними был небольшой тайник-люк, в полости под которым лежал коричневый потёртый портфель, набитый сторублёвыми купюрами. По рассказам супругов, там было около четырёхсот тысяч рублей. Портфель даже распух от пачек с деньгами.
Подвыпивший сосед меня даже в подвал потянул, показал тайник и портфель с пачками советских стольников, перетянутых резинками.
Вот раскулачиванием Овчинникова я и займусь. В голове начинают выстраиваться первые штрихи намечающегося плана по экспроприации финансов у жулика и казнокрада. В раздумьях не заметил, как уснул, провалившись в тёмную мглу забытья.
* * *
Проснулся в девять утра. За окном уже белел весенний день. Лучи солнца пробивались сквозь прозрачную штору, наполняя комнату живыми яркими красками.
— А-а-а, — широко зевнул я и сладко, до хруста суставов потянулся. Хотелось ещё минут двадцать поваляться и понежиться на белоснежной простыне, но надо было вставать. Привести себя в порядок, позавтракать, принять душ и дождаться Саньку.
Повалялся в кровати минут пять, а потом пришлось пересиливать себя, хватать гигиенические принадлежности, и бодро шагать в ванную, протирая глаза. Там уже копошился Витёк, усиленно драивший зубы лохматой щёткой. Увидев мою заспанную недовольную физиономию, мужик выпучил глаза и стрелой вылетел из ванной, что-то невнятно мыча и роняя хлопья вспененной пасты на пол. Пробежав пару метров, он, сверкая тощими волосатыми ляжками, торчащими из голубых семейных трусов с белыми ромашками, ворвался в свою комнату и с размаху захлопнул дверь, провожаемый моим недоумённым взглядом.
«И чего этот бедолага меня так боится? — удивился я. — Надо будет пухлую расспросить, каким образом я её мужика зашугал, что он чуть в штаны не напускает, стоит мне только появиться рядом».
Зашёл в общую ванную, почистил зубы, закрылся на защёлку, побалдел под прохладными струями воды в душе, приходя в себя. Вылез, обтёрся полотенцем и направился на кухню. А там уже хозяйничала Танька. Толстушка стояла рядом с кипящей кастрюлей и усиленно дула на ложку с борщом. Затем мадам с шумом пылесоса затянула продукт в глотку и прикрыла глаза, прислушиваясь к вкусовым ощущениям.
— Ну и как, вкусно? — насмешливо спросил я, наблюдая за этими манипуляциями.
