– Озвучьте это сами, господин Вейстлен, – тихо ответил маг.
– Значит, уже поняли… Все эти совпадения – исторические факты, общий язык – это не прихоть мироздания. И миры, в которых мы с вами живём – они вовсе не разные. Это… один мир.
– Разделённый надвое магическим ритуалом… – еле слышно прошептал нерре.
– Верно. Насколько я понял, тогда вы сумели открыть червоточину в пространстве, изгнать драконов в иную реальность. Даже наша наука вполне допускает существование параллельных миров. Но при этом расслоился и наш мир. Наш с вами. В нашем, например, не осталось магии. Вероятно, ваш тоже лишился чего-то важного… Пока не могу предполагать, но, возможно, не такого глобального явления, а какой-нибудь мелочи, что для нас является обыденностью…
– Кошек? – робко предположила Анничка, что внимательно слушала их разговор.
– Вполне может быть, – кивнул Орша. – Или чего-то ещё. Анничка, не знаю, религиозны ли вы… Но в «Последнем слове Бога» есть такое описание начала Тёмного века: «И разгневался господь на гордыню людскую, и забрал дары свои, и ослепли зрячие, и повисли плетьми умельцев руки, и расплодились болезни, голод и страх по всей земле…». Теперь я понял эту метафору. Так храмовники объяснили исчезновение магии в нашем мире после разделения. Перед тем, как начать властвовать над душами растерянного народа. Массовые инквизиции, сожжение ведьм, запрет Языка Дьявола – это была охота на тех, кто прежде владел магией, а отныне не мог смириться с её потерей. Тёмный век. Народ был ошеломлён, напуган; больше не было привычной силы, что раньше с лёгкостью исцеляла болезни или дарила урожай, подчиняя себе силы природы. Начались эпидемии, голод и войны… Благодатная почва для клеймения старых богов и возникновения новых. Зато после Тёмного века наша цивилизация пошла по совсем другому пути – пути технического прогресса…
– У нас век после изгнания тиранов назывался Золотым, – тихо добавил Мортестиг. – Расцвет государств и приход к власти людских магов.
– Тогда теперь вы должны понимать, к чему приведёт повторение ритуала. Лично я вижу два закономерных итога, и ни один вариант, боюсь, вам не понравится. Либо миры снова расслоятся, и далеко не факт, что именно в вашем теперь останется магия… И чёрт его знает, чего ещё мы все лишимся. Либо в попытке избавиться от нас вы уничтожите самих себя – так как две половины просто аннигилируются. Схлопнутся, проще говоря.
Анничка распахнула глаза и побледнела. Нейр, выслушав предположения полковника, молчал. Сказать Орше больше было нечего. Помешать планам той стороны с помощью силы он не мог, а потому просто ждал реакции высшего мага. Поверит нерре врагу? Нет? Развернётся и продолжит, что начал? Нерре умён. Но именно поэтому непредсказуем… Орша пока подслеповато рассматривал внушительный отряд солдат на той стороне. Человек сто, не меньше… Господи, а это кто… Кэл? Парень-то что там забыл?
Наконец нерре отмер, его взгляд вновь стал резким, он подобрался. Перехватил взгляд полковника и тоже посмотрел на замершие в ожидании приказа войска. Только по-другому: оценивающе, будто примеряясь. И спросил нечто совсем уж неожиданное.
– Эта гудящая штуковина позади вас, господин Вейстлен, – она тоже производит электричество?
– Генератор? – непонимающе оглянулся Орша. – Да. Переносной, работает на дизеле. Ну, на жидком топливе.
– Поток постоянный? – уточнил маг.
– Что?.. Да. Да, это генератор постоянного тока. Но зачем вам…
– Прекрасно, – коротко оборвал полковника нерре. А на его губах появилась какая-то нехорошая улыбка. Орша бы не хотел, чтобы такая адресовалась ему.
Но Мортестиг уже повернулся лицом к своему миру, хрустнул шеей, будто разминаясь, и усиленный магией вкрадчивый голос разнёсся над площадью Рате-Скуоля.
– Господа императорская гвардия, у меня к вам вопрос. Если, допустим, предположить… Ну, чисто гипотетически! Что вы столкнулись бы с некоторым… эм-м… нежеланием благородного нейра быть сопровождённым в столицу согласно приказу императора, а также с невозможностью доставить похищенный артефакт… Не были бы вы столь любезны ознакомить меня с вашим планом действий на этот случай?
Римми
На городской площади сгущалось напряжение. Сложно расслабиться, когда небольшое пространство почти полностью занято десятками экипированных солдат, ждущих лишь отмашки командира. Чернёные кирасы, короткие пистоли с левой стороны, лёгкие сабли с правой – огнестрелу-то большой веры нет: на один выстрел забава, людей попугать, да и осечки постоянно даёт. Красные перья на шишаках. Личная императорская гвардия – она больше для красоты, конечно, чем для устрашения. В настоящих-то боях совсем другие вояки бьются. Вот как те боевые орки, что их впервые в этом разломе с той стороны встретили. Обученные убивать, стремительные, слаженные. А эти… через одного – сынки захудалой аристократии, ибо как им ещё-то во дворце оказаться…
Но каковы бы ни были – а их много. Под сотню точно наберётся. Римми сосчитала только количество солдат в шеренге, а уж сколько их рядов там вглубь уходило – невеликий рост не позволил рассмотреть.
Пятеро в первом ряду вообще без оружия. Боевые маги, это уж к провидице не ходи. И их командир уже порядком нервничает. А Александр всё чего-то медлит на границе со стариком вейстом.
На Кэла смотреть не хотелось. Потому что Римми знала: не вмешайся старик, она бы не смогла помешать нейру забрать у витринара Тойтс. Потому что где Римми, а где высший маг… Да даже не в том дело, что высший. Выступить против Мортестига – это пойти против патрона, с которым у неё подписан контракт. А уж когда патрон действует согласно указу императора… Это означает сразу расписаться в госизмене в присутствии личной гвардии правителя. И самое противное: Кэл видел её бездействие. Что вот режь сейчас нейр демона на части – она слова поперёк не скажет… Потому и не смела смотреть на него. Стыдно.
Когда на площади всё же раздался голос нейра – обманчиво мягкий, вежливый – Римми вздрогнула. А Александр уже возвращался обратно решительным шагом. Походя шепнул что-то Кэлу, отчего тот недоверчиво вытаращился на нейра. Потом и Михелю, Римми разобрала только обрывок: «…vestheid, справа».
«Римми, левый фланг. Покажите себя, наконец», – вдруг прозвучал приказ в её голове, а сам Александр, широко улыбаясь, уже подошёл к командующему отрядом в ожидании ответа.
– Господин нейр, мы тут не шутки шутим, – нервно ответил офицер. – Украденный артефакт приказано доставить в любом случае. Либо с живыми Бэртелями, либо оставив их тут мёртвыми. Предпочтительно первое. Простите, господин нейр, но… то же касается и вас. И в случае вашего сопротивления император дал чёткий приказ…
– Узнаю нашего доброго и милосердного правителя, – кивнул Александр. – Артефакты ведь в любом случае найдут новых хозяев, ему терять нечего. Что ж, господа, тогда не обессудьте, но с решением императора, к вашему несчастью, я не совсем согласен…
Кэл
– Эй, ты чего, переобулся уже, что ли? – выкрикнул озадаченный Кэл в спину мага, но, кажется, тот его не услышал. – Хочешь бирюльку забрать – ну так давай по-честному, на кулаках! И что ещё за «вуаль» на хрен?
Но бывший пациент как ни в чём не бывало изящно продефилировал мимо их троицы, шепнул брату Кирен непонятное слово, пошло подмигнул Римми, перекинулся парой непринуждённых фраз с офицером…
А дальше началось.
«Неблагодарная псина», по меткому определению Каролины (и Кэл был с нею согласен!), вдруг резко раскинул руки, словно крылья, и воздух вокруг отозвался дрожью, а отряд воинов скрылся за серой хмарью.
– Сейчас! – вдруг скомандовал тощий парень и оттолкнул Кэла. – Уводи Кирен, он на вас «вуаль» навесил! Пока их маги её не развеяли!
Чего бы там этот высший ни задумал, а на реакцию Келлинн Бертл никогда не жаловался. Снова подхватив рыжульку на плечо, изо всех сил рванул к «разрыву», а там уже Анничка приняла девчушку в объятия.
