– …Министерству иностранных дел? – закончила она. В конце концов, именно так нежданные посетители и представились – сотрудниками МИДа.
– Вы, госпожа Хайтвер, выдающийся специалист по Тёмному веку, – отчеканил главный. И уточнил: – Лучший специалист.
«Полковник как минимум, – определила для себя Хетти. – А что так стар – так в Альянсе бывших полковников не бывает».
– Это так, – без ложной скромности согласилась она. – Но я не скрываю своих знаний: вам достаточно взять мои монографии и прочие труды. Также я регулярно публикуюсь в журналах, участвую в конференциях… Все мои работы находятся в свободном доступе. Я знаю, что мои коллеги, специализирующиеся на современной истории, часто выступают экспертами на телевидении… Просто я искренне не понимаю, кому может понадобиться консультант по событиям шестисотлетней давности. Ну, не с призраками прошлого же вы сейчас налаживаете контакты?
Хетти засмеялась, надеясь разрядить атмосферу. Однако каменные лица не дрогнули.
– Именно с ними, госпожа Хайтвер, – напряжённо ответил «полковник». – С теми, у кого шестьсот лет назад история пошла по другому пути.
Далее он положил на стол профессора Хайтвер планшет. На чёрном пластике виднелась серебристая гравировка с узнаваемым символом. Разработка Альянса. Впрочем, скрываться они, кажется, больше не собирались. Военный включил Хетти короткое видео.
Когда оно закончилось, Хетти, с трудом заставив себя опустить приподнятые брови, взглянула на «полковника». Впрочем, именно им он и оказался – хоть и вверх ногами, а Хетти успела прочитать на шапке протянутого документа имя: «П-к Вейстлен».
– Подпишите, – коротко сказал он.
И на стол профессора Хайтвер лёг договор о неразглашении.
Глава 1
Для людей, не изучавших магию, мир полон физики.
Спустя два месяца. Первый день Интеграции
Утро
«…А пока мы ждём прямого включения нашего корреспондента, я напомню телезрителям: сегодня на полях центральноалеатского саммита впервые выступит официальный представитель империи Фло́ринге-Ратенво́ль…
…Северная Флари́нгия, на чьей территории зона Интеграции протянулась вот уже на двести тридцать километров, вплоть до вчерашнего дня, как известно, не давала согласия на участие в саммите представителя своей «зазеркальной» страны-двойника, считая это явление исключительно своим внутренним делом...
…О, кажется, нам удалось установить связь! Да, именно сейчас на своих экранах вы можете видеть, как конференц-зал постепенно заполняют высшие должностные лица семнадцати государств Центральной Алеаты… Николас, вы на связи? Как слышите? Вам слово!
…Ник? Похоже, у нас небольшие технические неполадки… Что ж, уважаемые телезрители, пока наши специалисты налаживают связь, давайте вспомним, что же послужило причиной этой внеочередной встречи на высшем государственном уровне…
…Интеграция уже затронула четыре из девяти стран Унии, вызвав политический раскол в самом крупном государстве союза – Северной Фларингии. Там, как вы знаете, после Четвёртой войны возник уникальный правительственный триумвират: исторически сложившийся Альянс нерретов, Уния, объединившая половину континента, и военно-фармацевтический конгломерат «Био-30», более известный в народе как «биозы»…
…И пока Уния отрицает сам факт существования Флоринге-Ратенволя – брата-близнеца Северной Фларингии из параллельного мира, Альянс, по слухам, активно наращивает связи с этой империей, переманив на свою сторону мегакорпорацию «Био-30». Приставка «Ратенволь» к несколько искажённому на наш слух названию страны – это фамилия династии, что последние шестьсот лет правит потусторонней империей Флоринге. Удивительно, но её границы с нашей Северной Фларингией почти полностью совпадают, о чём не устаёт напоминать Альянс своему заклятому другу – Унии… Николас? Да, да, мы вас слышим!..»
Рой лениво переключил канал. Везде было одно и то же.
Саммит.
Вставший с ног на голову мир.
И ещё один – параллельный.
Интеграция, мать её.
«…Все главы государств Центральной Алеаты уже собрались за круглым столом. До начала официального заседания остаются считаные секунды, но заявленного представителя Флоринге-Ратенволя до сих пор нет… Мои коллеги дежурят у здания, но все подъездные дороги пусты, сообщают они… Значит ли это, что саммит не состо… О господи!!.. Студия, студия, вы это видели?! Я глазам своим поверить не могу!.. Дорогие телезрители, кажется, мы только что стали свидетелями той самой необъяснимой магии! Что ж, по крайней мере, в пунктуальности их представителю не откажешь – ровно секунда в секунду…»
Камера очередного телеканала крупным планом сняла, как в набитом представителями прессы зале вспыхнул голубой вспышкой вытянутый овал, а из него вышел высокий мужчина в дорогом чёрном костюме и с шёлковым алым платком на шее. Мужчина изящным движением кисти рассеял магическое сияние, выждал пару секунд, пока не возобновилось стрекотание фотокамер, направленных теперь только на него, и картинно улыбнулся с лёгким поклоном.
«Позёр», – с раздражением подумал Рой, запоминая лицо мага.
Затрезвонил смартфон, и Рой с раздражением взглянул на экран: Лаборант № 4. Их примитивные имена он устал запоминать, проще было обозначать цифрами.
В телевизоре высокий черноволосый мужчина с внешностью ловеласа и неприлично длинным для обычного человека именем уже взял слово. Рой пультом отключил звук.
– Ну? – резко и жёстко ответил он.
– Господин Рой! Есть результаты… вы… вам нужно это увидеть лично…
Уже через полчаса Рой с отвращением взирал на голого подростка, отчаянно мастурбирующего на двустороннее зеркало в запертом боксе. Лаборантки № 2 и № 8 стыдливо отводили глаза, лаборант № 3 вдохновенно строчил отчёт.
– Гениально, – с сарказмом процедил Рой. – Решили расширить финансирование собственными силами, транслируя в сеть порно в необычном антураже? Кто это? № 7 или № 10?
– Господин Рой, – судорожно сглотнув, обратился лаборант № 4. – Боюсь, вы не поняли… Это не наш сотрудник. Это… один из подопытных образцов. Это… Это дракк. Он обернулся, господин Рой.
Рой впился взглядом в широкое стекло, только сейчас заметив на тонкокостном теле подростка едва заметные золотые узоры.
И впервые на памяти сотрудников Биокорпуса № 302 улыбнулся.
Трое из подавших на следующий день заявления лаборантов так и не смогли объяснить причин своего внезапного увольнения по собственному желанию. Но в кулуарах корпуса ещё долго бродили слухи об этой жуткой улыбке.
День
– Простите… – женщина в тёмных очках на пол-лица, пригнувшись, подлезла под наполовину опущенные ворота-жалюзи. – Простите, это ведь у вас можно достать… мясо? Ну, я имею в видунастоящеемясо… Не синтетическое… Я хорошо заплачу.
Огромный складской бокс на сто квадратов был доверху заставлен пластиковыми ящиками, плетёными корзинами, какими-то свёртками. Справа был развал джинсов и футболок, упакованных в целлофан, и тут же штуки грубого небелёного льна. Старые и явно отслужившие своё смартфоны соседствовали с деревянной кухонной утварью. Заводские упаковки рыбных консервов – с ярко-жёлтыми тыквами гигантских размеров.
Посреди этого хаоса сновали внушительного вида грузчики в обтягивающих комбинезонах болотного цвета, что чуть не лопались на мощных плечах. Женщина пригляделась к одному и вздрогнула: зелёной была не ткань комбинезона, как ей поначалу показалось, а кожа этих верзил, ибо другой одежды, кроме куцых набедренных повязок и высоких шнурованных ботинок, на них не было. Грузчик призывно рыкнул, подмигнул, и растянул уголки губ в подобии улыбки. Оттопыривая губу, из нижней челюсти торчали два кривых жёлтых клыка, делая оскал на редкость устрашающим. Женщина поспешно отвела взгляд.
– Ить, скотобойня тут вам всем, што ль? – сварливо отозвались из глубин склада. – Я те’ где тут мяско хранить буду, стал-быть, чтоб не стухло? Ты про этот… про санпин слыхала вообще? А по дохтументу энтому вашенскому у мясной продукции особливые условия хранения и этой… транспатировки, во!
