Миротворец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Однако сейчас эта перегородка идёт трещинами. То, что прорывается сквозь них — опаляющая, сокрушительная тревога, заливающая сознание адреналиновым огнём, сжимающая мышцы в тугие узлы. Рациональная часть её разума, всегда доминировавшая над всеми прочими областями мозга с абсолютной властью диктатора, сейчас отчаянно пытается вернуть контроль — и впервые в жизни терпит поражение. Алгоритмы, логические цепочки и причинно-следственные связи тонут в этом новом, непостижимом потоке. И самое пугающее — она больше не уверена, что хочет остановить это наводнение.

За очередным поворотом взгляду Деворы предстаёт душераздирающая картина. В просторном холле, среди груд тел и луж крови спиной к дверям тронного зала стоят Гидеон, Тай и Драгана. Их доспехи дымятся от многочисленных попаданий, лица перекошены усталостью и болью, движения замедлились. А на них, словно безжалостный океанский прибой на скалы, накатывают всё новые и новые волны вражеских бойцов.

Сердце Деворы пропускает удар. Её друзья на пределе, они долго не продержатся. Необходимо срочно что-то предпринять, иначе их попросту сомнут массой.

Чужие эмоции всегда были для неё тёмным лесом, источником постоянной фрустрации. С детства она не понимала, почему люди так легко поддаются приливам чувств, нелогичных и непродуктивных. Однако сейчас, наблюдая, как её друзья начинают уставать, как их движения теряют точность, а реакции — скорость, она вдруг осознаёт ту эфемерную величину, которую Егерь называет «боевым духом». То неуловимое нечто, что отделяет победу от поражения, даже когда против тебя все математические расчёты, статистика и численное превосходство. Эмоции — часть стратегии. И впервые в жизни она чётко понимает, что делать.

Мысленным усилием она врубает на полную мощность вмонтированные в наплечники динамики, и женский голос, проникновенный, пробирающий до костей заполняет коридор. Звуки песни, призванные воодушевить павших духом товарищей, разносятся по дворцовым коридорам, вторя грохоту битвы.

Уже в следующую секунду Девора выжимает гашетки, и все уцелевшие стволы её меха извергают в ряды противников потоки раскалённой плазмы, переплетённой с Когнитивный взрывом. Выстрелы прожигают в строю врагов целые просеки, превращая тела в пылающие факелы, а ментальное воздействие плавит мозги. Жуткое, но завораживающее зрелище.

Гидеон, Тай и Драгана, услышав первые ноты и увидев атаку Деворы, словно обретают второе дыхание. С исступлённым боевым кличем они врубаются в ряды противников, не жалея себя.

Вот Гидеон, объятый сполохами пламени атакует врагов. Его огненные удары испепеляют всё на своём пути, оставляя после себя лишь дымящиеся головешки. Глаза парня горят безумным огнём, губы застыли в жутковатой усмешке.

А вот Драгана, грациозно скользя меж ударами противников, формирует пространственные разломы. Её клинок, вспарывая саму ткань реальности, появляется то тут, то там, разя врагов с немыслимых углов. Белоснежные волосы девушки развеваются словно боевое знамя.

Рядом Тай, повелевая водяными потоками, обрушивает на головы противников цунами. Созданный его волей водоворот то швыряет врагов с чудовищной силой о стены, то увлекает за собой в неведомую пучину. Тай и сам подобен неумолимому девятому валу, лишь катана в его руке напоминает, что сталь острее волны.

На глазах у восхищённой и напуганной Деворы её друзья, мобилизуют все ресурсы тела и духа, превращаясь в подлинных ангелов смерти. Раны и усталость больше не имеют над ними власти — их ведёт вперёд неистовое желание победить.

Враги, ошеломлённые столь яростным отпором, дрожат. Их атаки становятся всё более хаотичными и разрозненными. Многие в испуге переходят в оборону, но в спину им бьёт сверхтяжёлый мех, вбивая тела в каменные плиты.

— Егерь просил купить ему время! — орёт Мэтт.

— Значит это мы и сделаем, — отзывается Савант, поворачивая пушки меха туда, откуда придут новые враги.

* * *

Я цепляюсь за своё сознание из последних сил. Где-то на краю затуманенного болью рассудка звучит далёкий, женский голос.

♪ Life is a mystery

Everyone must stand alone

I hear you call my name

And it feels like home[1] ♪

Ментальный заслон из последних сил сдерживает натиск вражеской псионики. Активирую Пиковый потенциал, чтобы подстегнуть параметр Хладнокровия, усилив защиту разума.

Агония чуть отступает. Совсем немного, но мне хватает, чтобы сделать вдох. Динамическая регенерация уже пытается залатать повреждения организма, но процесс идёт медленно, мучительно медленно.

Я с трудом фокусирую взгляд на Кар’Танаре. Тот по-прежнему восседает на троне, лениво постукивая пальцами по подлокотнику трона. На лице застыла гримаса презрительного удовлетворения.

— Твои усилия тщетны, Егерь, — цедит он. — Так или иначе, ты умрёшь в этом бою. Даже если каким-то немыслимым чудом одолеешь меня, цена победы будет твоей жизнью. Умирая, я заберу и тебя, и всю эту планету с собой.

Мои губы кривятся в мрачной усмешке. Я выдавливаю сквозь стиснутые зубы:

— Такой расклад меня устраивает. Я здесь не для того, чтобы выжить. Я здесь, чтобы ты сдох!

Едва договорив, я вскидываю револьверы и открываю ураганный огонь. Сгустки плазмы прожигают воздух на своём пути. Вспышки выстрелов освещают тронный зал, создавая жутковатую иллюминацию.

Все снаряды вновь увязают в поле Кар’Танара, будто мошкара в янтаре. Тот даже не встаёт. Ему нет нужды.

Моё сердце частит как отбойный молоток. Мысли судорожно мечутся, разыскивая выход. Должен же быть способ пробить его защиту! Должен быть!

Вокруг нас по периметру зала формируется десяток голоэкранов, отображая моих друзей и соратников, увязших в битве. Вот Гидеон хлопком ладоней обрушивает пылающий столб на скопление кселари. Вот боевой мех Деворы, выглядящий так, словно его утюжила артиллерия. Динамики гремят, заполняя залы дворца песней, которая никогда не должна была звучать под этими сводами.

На третьем экране Ваалис шинкует врагов своими порталами, залитый кровью с ног до головы. Урбанистический пейзаж мне не знаком, но это явно иной мир. Его фигура мелькает то здесь, то там — разрывает пространство, ускользает от смертоносных лучей, переносит вражеские снаряды прямо в их создателей. Дюжина элитных Нов кселари сжимает кольцо вокруг него, но Длинная Тень продолжает ускользать, бледное лицо искажено яростной гримасой — он понимает, что не выстоит против такого численного превосходства, но не собирается умирать легко.

Следующий экран показывает Хотэя, окружённого десятками бойцов кселари. Он движется с неестественной уверенностью, словно заранее знает, куда упадёт каждый выстрел. Вражеские лучи проходят в миллиметрах от его головы, плазменные разряды сталкиваются в воздухе, нейтрализуя друг друга.

Манипулятор Вероятностей крутит в пальцах древнюю монету, и с каждым её оборотом происходит что-то невероятное — то потолочная плита обрушится на группу врагов, то чей-то выстрел срикошетит по невозможной траектории, уничтожая соратника стрелка. Один из кселари спотыкается на ровном месте, падая на собственный кинжал. У другого коротит боевой мех, активируя самоуничтожение. Третий стреляет в Масару, но его оружие взрывается в руках. Увы, даже удача имеет свои пределы — я вижу, как румяный японец начинает тяжело дышать, истощая запас арканы, а вероятностное поле вокруг него медленно сжимается под натиском превосходящих сил противника.

Пятый экран показывает Соловья в каком-то подземном хранилище. Хва-ён двигается с невероятной скоростью — плавно перетекает между воинами противника, её тело словно лишено костей. Она использует ладони, а также собственное оружие врагов против них, но с каждой секундой её становится всё меньше, будто красивая свеча, сжигающая себя с двух концов. Раны покрывают её небольшое тело, но она не позволяет себе упасть, продолжая сражаться с гордо поднятой головой, доказывая, что даже последний танец может быть смертоносным.