Ага, этот был тот самый последний в списке парень. Выглядел он самым разгильдяйским образом — в шортах и рубашке, которая своим видом не уступала рванине, которую я на побережье носил.
Марго подняла голову:
— Да, с этим решено. После сегодняшней встречи подойдите в Администрацию, там выдадут новые карточки. Они должны были уже сделать объявление об этом.
Одна из девушек подняла руку:
— Карточки дадут только тем, кто согласится?
Марго гневно вскинула брови.
— Конечно, нет! Карточки дадут всем. Тем, кто согласится, будут выплаты и благодарность университета.
Девушка кивнула и руку опустила.
— Чо, хочешь отказаться? — спросила ее вторая девушка.
— Ни за что! Спрашиваю для друга, — огрызнулась та.
Марго продолжила.
— У тех, кто успел оформить зачисление, должно быть всё в порядке. Но если нет, то тоже подойдите в Администрацию. Карточки в корпус, библиотеку и столовую восстановят. Только новые зачисления пока оформить нельзя.
Народ закивал в знак того, что всё понятно.
— Тогда мы можем взглянуть на размер ущерба, — объявил Гелий. — Идите и смотрите, я останусь здесь. Потом вернетесь и продолжим. Вам понадобятся рабочие очки, у кого с собой нет, попросите у тех, у кого есть.
Мы потянулись к лестнице за Вадимом и Марго.
— А что это за здание? — шепотом спросила одна из девушек. — Я на кампусе уже неделю, но его совершенно не замечала.
— Это Корпус-концентратор, — выдала загадочную фразу Марго. Поняв, что никто ничего не понял, пояснила. — Сюда попадает всё, что не должно пропасть. Два этажа сверху просто поддержка, основное в подвале. Мы сейчас зайдем на первый этаж, сдадите слепок.
— Разве мы еще его не сдали, когда нам замеряли способности?
— Нет, там это не снимается. Мы берем его только при оформлении практики в инкубаторе. В нормальном состоянии мы должны были прийти к вам с этим зимой, но нужно сейчас.
Я задумался. А у меня брали? Должны были. Мы подошли к комнате с надписью «Органика» и выстроились в очередь.
— Риц, — выдернул меня Швед из очереди. — Не тупи. Ты всё сдал, когда тебе пропуск в инкубатор оформляли — с обеих ладоней. Иначе ты бы внутрь не мог самостоятельно попасть.
— А, понял, — согласился я. — Я что-то не понял, что это за слепок. И когда вы его сняли?
— Я же тебе говорю, когда пропуск делали.
— А сейчас зачем? Там будет дверь?
— Дверь там будет. Но слепок снимают не за этим, — усмехнулся Вадим. — Нужно чтобы сейчас внутрь не попал никто из тех, кто эту аварию устроил. Поэтому нам нужны ваши данные. Чтобы сравнить со слепком автора аварии, когда мы его получим.
Зима, которой тоже не надо было ничего сдавать, подняла брови:
— Вы тогда сразу узнаете, это взлом или авария?
— Нет, потому что мы не можем по слепку определить намерение. Хотели люди всё это сломать, или просто идиоты. Это мы определим в процессе.
Зима кивнула.
После того, как все сдали слепки, мы двинулись на подземный этаж.
У двойных дверей в помещение стояли два человека, похожих на Вадима, только моложе.
— У кого есть, надеваем очки, — скомандовал Вадим и вытащил из кармана свои.
Рабочих очков не было только у Больеша, остальные немедленно откуда-то повытаскивали очки и надели. Вадим протянул руку к сенсорной панели, дверь отщелкнулась, он вошел внутрь, а мы за ним.
Зрелище и впрямь поражало воображение. Я, пожалуй, согласился бы с Гелием — это было и правда красиво. Перед нами стоял прозрачный силовой барьер, отделяющий содержание хранилища от нас. Само же хранилище сверху донизу было заполнено светящимися клубочками разного цвета и размера.
— Ох, — вздохнула одна из девушек.
— Да, — отметил Вадим. — Сложность в том, что здесь, как легко догадаться, данные не только за этот год. А за последние двадцать лет. И мы не знаем, что тут где, чтобы вытащить в первую очередь это лето. Поэтому разобрать надо всё. Вот смотрите, что надо будет делать.
Вадим подошел к рабочему месту, которых действительно было ровно десять. Сел за планшет, протянул руку сквозь силовой барьер и вытянул один клубочек. После чего осторожно его развернул, распрямил и скормил в планшет. Развернутые нити клубочка бодро всосались внутрь. Выглядело все это довольно легко, но клубков этих было какое-то космическое количество.
Сзади Больеш зашептал кому-то:
— Дай очки посмотреть, ща верну.
— Можно мне попробовать? — попросил Вадима я.
— Можно, — разрешил Вадим. — Только еще момент. Внутри этого клубочка может быть ловушка. Я не могу сказать, что это будет, попытается ли она уничтожить планшет, взорваться или вцепиться вам в лицо. Поэтому правило: вы ничего не делаете с данными, пока в помещении нет никого из нашего ведомства, либо кого-то из ваших преподавателей. Они смогут купировать угрозу. Например, сейчас меня страхует Марго.
Я моргнул. Вот это да. Даже этого мужика надо страховать. Все равно хочу попробовать. И я снова подал голос:
— Я понял. Можно уже попробовать?
— Идите, — Вадим нахмурился. — И будьте внимательны. Если вам покажется, что с фрагментом что-то не так, вы немедленно привлекаете внимание того, кто страхует. И объявление всем остальным. Слушайте внимательно, если кто-то из ваших попросил о помощи, вы не берете новые фрагменты, а заканчиваете свою операцию и ждете, пока ситуация не разрешится. Лучше проявить осторожность. Мы до конца не знаем, с чем имеем дело.
После этой пламенной речи он пропустил меня к планшету. Я положил рюкзак на пол, сосредоточился, протянул руку сквозь силовой экран и вытянул клубок. Так, что же мне досталось? Клубок был белым, чуть крупнее, чем тот, что вытянул себе Вадим, и разматываться особо не хотел. Я повернул его туда и сюда, ковырнул пальцем одну сторону, другую, но тот выглядел удивительно цельным. Вадим за моей спиной молчал, очевидно, я сам должен был разобраться с этим. Я покатал клубок между ладонями, ни на что особо не надеясь, но от этого клубок внезапно стал чуть менее плотным, и на внешнем слое отчетливо проявились контуры нитей. И я углядел на втором слое свободный конец и потянул за него. Плотный комочек начал послушно разматываться. На планшете уже было открыто окно приема, я сунул свободный конец в это окно, и планшет стремительно всосал в себя нить. Настолько быстро, что я едва удержал его в руках. Чпок! И весь клубок оказался всосанным в планшет. А на экране мелькнула цифра 2018.
— Поздравляю! — объявил Вадим. — Вы отлично справились. Это были какие-то данные за 2018 год, сейчас их примет наш аналитический центр и вернет в нужное место. Сюрпризов никаких не случилось. Всё понятно?
— Дааа, — раздался нестройный хор голосов. — А мне? А мне можно попробовать?
— Только попробовать, — разрешил Вадим. — Давайте по одному и возвращаемся.
— Почему возвращаемся? — возмутился Больше. — Сколько за ночь можно размотать!
— У вас все равно нет своих очков, — заметил внимательный Вадим.
— Да я одолжу. Наверняка кто-нибудь откажется.
— Кто это откажется? — раздался мрачный бас высокого парня.
— Никто не откажется! — поддержал его высокий женский голос. — А ну, Больеш, отдай мои очки.
Больеш, нехотя вернул очки хозяйке, но потом с надеждой спросил:
— А дашь потом еще раз, я хочу попробовать.
— Если хорошо попросишь!
Больеш радостно бухнулся на колени:
— Прошу!
— Попрошу не паясничать и не трясти помещение, — потребовал Вадим. — Подходим по одному.
Всем было разрешено размотать по клубку. Мне показалось, что на это ушло какое-то бесконечное количество времени, потому что некоторые клубки совершенно не желали разматываться. Никаких сюрпризов не случилось, и так, общими усилиями, мы победили пятнадцать клубков, плюс еще тот, который раскрутил Вадим. На этом Вадим мероприятие прекратил, выгнал нас из зала, и мы снова пошли на крышу.
