Когда раздалась громкая музыка из хитро устроенного механизма (Кирен уже наловчилась отличатьтехникуот других предметов интерьера – там обязательно были кнопки, рычажки, надписи, маленькиеэкраныи подсветка), компания взорвалась одобрительными воплями. На столе быстро появились бутылки и немудрящая закуска.
– Достал? – заговорщицки спросил Ронстлен у нейра Астель-Ройда, наследника самого богатого нейрата на западе империи.
Худощавый брюнет с тонкими чертами лица изогнул губы в многообещающей усмешке и вытащил что-то из кармана.
– Вот, на десятьвольт. Не новый, но бьёт пока хорошо.
– А посильнее ничего не было? – скривился Ронстлен, но принял небольшой цилиндрик.
Кирен с удивлением смотрела, как юноша приложил чёрную гладкую штучку одним концом к запястью и, придерживая её по бокам, нажал с другой стороны. Раздался тихий щелчок, Ронстлен слегка дёрнулся, а затем выдохнул с коротким стоном и блаженно откинулся на спинку дивана.
– Нейрин Бэртель? – предложил Астель-Ройд.
Кирен испуганно замотала головой, а цилиндрик уже отправился по кругу. Молодые люди, разгорячённые громкой быстрой музыкой, вином и непонятным источником удовольствия, начали громко спорить о политике. Хихикающая Вилма с Астель-Ройдом ушли на второй этаж в обнимку. У Кирен же вдруг разболелась голова.
– Давай полечу, – шепнул вейст Ронстлен, внезапно оказавшийся очень близко к девушке. – Я среди лучших на целительском.
Кири лучше бы вернулась обратно в Эбендорф, но не идти же одной по мёртвому городу… Да и выглядеть трусливой девчонкой, совсем не умеющей веселиться, в глазах Вилмы и её приятелей не хотелось. И здесь сплошь приличные молодые люди, почти все – аристократы, как она сама… Кири, чуть дрожа, закрыла глаза и позволила Ронстлену прикоснуться к её руке. Прикосновение вышло интимным, потому что Кристоф не ограничился им одним, а начал легко поглаживать ладонь Кири, немало смутив этим девушку. Но целительная магия уже растеклась по венам, снимая ноющую боль в висках, и Кири подумала, что будет невежливо делать замечание магу, ведь он действует из лучших побуждений. Ну, может, у каждого целителя свои методы лечения – Кристоф вот делает это медленно, как бы втирая целительную магию в кожу пациента… И голове стало так легко, что Кирен не сразу распознала шум и выстрелы снаружи.
– Малолетние идиоты!!! – взорвал внезапно наступившую тишину грубый окрик. Стойку-махину с музыкой за секунду до этого утихомирило меткое заклинаниетишины.
В дверях маячил взбешённый незнакомый мужчина с оружием, и Кири от его вида впала в оцепенение. Молодым его, наверное, уже не назвать, и он мог ей в отцы годиться, но Кирен это вдруг стало неважно. Пусть его чёрные глаза едва не метали молнии, а красивое лицо было искажено яростью, но Кирен не могла отвести взгляд. От него веяло властью и уверенностью, и никогда прежде ей не хотелось делать всё, что прикажет этот человек. Он был тут главным. И сейчас он тоже прав. Его надо слушаться.
Но молодые люди, обескураженные внезапным вторжением, почему-то этого не поняли и вскочили с мест, призывая магию.
– Да кто вы такой и как смеете! – выкрикнул кто-то из студентов, наскоро лепя из воздуха лук и стрелы. Стихия слушалась плохо, и тетива всё норовила раствориться.
– Шаг назад, придурки. Магию погасить, – раздался другой голос, звонкий.
Из-за спины мужчины вышла хмурая девушка с раскинутыми руками, на которых ярко-красным светом пылал боевойбликсем. Даже Кирен оценила силу и чистоту заклинания, прежде чем с удивлением распахнула глаза, узнав в магичке противную вей Дьечи. Остальные, впечатлённые мощной магией, застыли.
– Кому из вас, недоумки, непонятно значение слов «запретная зона», когда объявления развешаны по всему, мать вашу, городу? – процедил мужчина, сверля взглядом всю компанию. – Кто такие?
– Студенты, господин Рой, – напряжённо сказала Аримантис, тоже узнав Кирен. – Судя по карте, предполагаемая линия разлома проходит рядом, а университет в трёх кварталах. Сумеем быстро вывести. Эй, молодняк, в шеренгу по двое и без глупостей. С боевого есть кто? Фамилия вей Дьечи о чём-нибудь говорит?
– «Задира» вей Дьечи? – с благоговением переспросил второкурсник, округлив глаза. – Прошлогодний выпуск? Серебряный диплом?
– Вот и не рыпайтесь, – довольно хмыкнув, ответила магичка. – На выход.
Кирен думала, что большего позора ей уже не пережить. Сначала их доставили к ближайшим белым палаткам на границе миров, где со студентами обращались, словно с прокажёнными. Обдали из вонючего душа всех вместе, прямо в одежде, предоставив им несколько минут на то, чтобы самостоятельно высушиться и привести себя в порядок. Затем дежурный маг-лекарь принудительно применил на каждом дополнительное заклинание очистки. Потом их снова проверяли какими-то приборами. Высокородные студенты начали было возмущаться таким произволом чужаков, но этот необычный мужчина, господин Рой, молча показал приказ, подписанный самим императором.
Через час поникшую компанию отвезли в университет, где их долго распекал ректор в присутствии мэтра Шпинца, всё того же хмурого господина Роя и противной высокомерной Аримантис. Которая сама-то ещё недавно была студенткой! А около четырёх часов утра, когда Кирен, замёрзшая и униженная, с непросохшими волосами и во влажном до сих пор платье, решила, что её мучения окончены и можно, наконец, отправиться к себе и поспать, её руку решительно перехватила Аримантис.
– А вот теперь ведите меня к Кэлу, нейрин Бэртель, – прошипела она. – Очень интересно послушать, как он чувствует себя в роли главы вашего благородного семейства.
И Кирен поняла, что настоящего позора она ещё не знала.
Глава 16
Римми
…На этот раз мальчонка забился в подвал, подвернул там в темноте ногу, и Римми отыскала поганца лишь по тихому скулежу. Нет, выведет его, сдаст на руки беспечным родителям и лично проследит, чтобы выпороли!
– Да спускаюсь уже, не вой, – проворчала магичка, подсвечивая себе фламмой. – Ещё на спине тебя тащить…
Зато, обнаружив испуганного и дрожащего мальца, Римми испытала чувство глубокого удовлетворения, а злость на него мгновенно испарилась. Ну, правда, что на малолетнего идиота сердиться? Будто сама не была ребёнком. О, она гувернантке тоже немало нервы потрепала. И убегала, и пряталась. Не столько из озорства, сколько хотелось, чтобы папа́ оторвался от своих скучных опытов и поиграл с ней. А папенька даже не ругался, только вздыхал и крепко обнимал после. И шёл работать дальше.
Вот и мальца ругать не хотелось. Римми-то выше этого. Она-то взрослая и ничего не боится, даже бродить одна по мёртвому городу. А кто, если не она, поможет такой же одинокой душе? Может, он тоже не от хорошей жизни в проклятый Абендир уже в какой раз сбегает. Римми ощутила необъяснимую радость и обняла мальчонку. Она всё правильно сделала. Нашла и спасла мальчика. Слабым надо помогать. Малец доверчиво обнял её тонкой ручонкой, и Римми едва не расплакалась от умиления и гордости за саму себя…
…И проснулась.
Потянувшись, выглянула в окно. Пожухшую траву за ночь посеребрило инеем, но отчего-то первые осенние заморозки и серая хмарь на небе впервые не вызвали желания немедленно вернуться в постель. А хотелось взбодриться прохладной водичкой, плотно позавтракать и вперёд – работать!
Римми привычно пробежалась взглядом по окнам особняка напротив и высмотрела Мортестига в столовой на первом этаже. Патрон, будто почуяв её взгляд, оторвался от газеты и вежливо кивнул. Хм, для папа́ тыквенная каша, конечно, полезна... Но у нейра наверняка есть жареная грудинка и свежие булочки, которых у мадам Саммати, новой домоправительницы отца, утром не допросишься.
– Хм, Аримантис вей Дьечи – и хорошее настроение с утра? – не преминул подколоть патрон, когда Римми плюхнулась на стул и милостиво сообщила, что исключительно по причине заботы о фигуре нейра готова разделить с ним завтрак.
