Несмотря на то что фрегат по-прежнему окутывала «шуба» колючей «вакуумной пены», ослеп он не на все свои многочисленные глаза. Камеры инфра- и радиодиапазона продолжали работать, передавая сигналы, в результате чего компьютер фиксировал всю панораму внутри Пузыря и диспозицию противника. Видел это и Дарислав, сориентировавшись в серой «пустоте» компьютерного зрения.
Словно дождавшись начала схватки пленника с российским кораблём, все одиннадцать «динозавров-сучьев» тартарианской коалиции бросились к грибопланете, открывая огонь из своих «дальнобойных скорчеров», разрывающих пространство на ярчайшие молнии-трещины! Любая из них могла серьёзно повредить фрегат, несмотря на его полевую защиту, и лишь реакция Твердыни плюс интуиция пилотов помогали первое время «Великолепному» избегать прямых попаданий. В режиме «куда глаза глядят» он нырял в «струну», не покидая Пузыря, стрелял и снова уходил в невидимость, не позволяя противнику как следует прицелиться. За минуту такого «слепого» драйв-маневрирования комплексам фрегата удалось сбить два вражеских «линкора» – крокодиловидную махину и «еловый сучок» длиной в два километра, но силы были неравны, к тому же к атакам на российский космолёт присоединился джинн, обладавший невероятной силы психотронным излучателем, и дело приняло скверный поворот.
– Надо уходить! – невнятно пробормотал нервничающий Шустов, никогда прежде не участвовавший в боевых действиях.
– Надо, – согласился Дарислав.
– Вообще из Пузыря!
– Наши возможности подошли к пределу, – добавил Дроздов с ноткой озабоченности в го-лосе.
– Всеволод, – обратился к Шапиро Дарислав, – нужна ваша рекомендация. Мы проигрываем!
– Вряд ли я помогу, – проворчал физик. – В таких обстоятельствах нужно мыслить нестандартно, нетривиально, чтобы заставить противника ошибаться. Но этих зверюг слишком много, да ещё и джинн на хвосте. Удивляюсь, что он не применяет своё основное оружие.
– Что вы имеете в виду?
– Боевые роботы такого уровня должны уметь разрушать звёзды и планетные системы. Но наш зэк почему-то обходится малыми умениями.
– Может, потерял запас энергии?
– Не знаю, может быть.
– А что значит «мыслить нестандартно»?
– К примеру, нырнуть в «струну» и долго не выходить.
– Нас выбросит за пределы Пузыря куда-нибудь в Ланиакею, – хмыкнул Дамир. – Что будет выглядеть как бегство.
– Наши прятки в «струне» проблемы не решат, – сказал Дарислав.
– Тогда надо попробовать столкнуть лбами две силы – тартарианцев и джинна. Пусть посостязаются в воинском искусстве.
– Не лучше ли сначала грохнуть джинна, а потом приняться за Властителей?
– Джинна нельзя уничтожить, – возразил Шапиро. – Если бы это было возможно, их не помещали бы в тюрьмы, где из них камеры высасывают энергию. Ещё раз убеждаюсь, что в Пузыре создано кладбище джиннов, а не тюрьма.
– Не вижу разницы.
– Дар, свяжись с Копуном, – послышался голос Дианы.
Лица членов экипажа обратились к Волкову.
– О чём речь? – проговорил Шустов. – Копун же остался на Земле.
– Потом объясню, – сказал нетерпеливо Дарислав. – Он не отвечает, Диана.
– Попроси Всеволода…
– Мне он не отвечает тоже, – сообщил Шапиро. – Вполне вероятно, что установить связь с Копуном мешает свистопляска вакуума в Пузыре. Пространство взбаламучено так, что даже «струнная» связь глохнет.
– Приготовьтесь к атаке, джентльмены, – сказал Твердыня.
«Великолепный» прыгнул, уворачиваясь от очередной молнии, затем ещё раз и ещё, так что космолётчики перестали что-либо видеть, впадая в бессознательный транс и выходя из него. Даже Дарислав, «подремонтированный» нанитами, заблудился в чередованиях вспышек света и тёмных провалов. Зато он первым пришёл в себя, обнаружив, что фрегат вознёсся над светилом грибопланеты и медлит с очередным прыжком, а под ним космос сверкает удивительным фейерверком, какого ещё не видывал человек!
Глубины Пузыря перестали казаться тёмным подземельем! Из края в край поля обзора, синтезированного Твердыней для экипажа, летели огненные ручьи, струи, стрелы, сгустки и молнии, прошивая пространство стежками невидимой швейной машинки! Натыкаясь на препятствия, ручьи взрывались, разлетаясь цветными струями пламени, но чаще просто уносились вдаль, промахиваясь мимо цели.
– Наши пришли! – раздался ликующий вопль Дамира.
Впрочем, Дарислав понял это мгновением раньше.
В Пузыре действительно появились земные корабли, посылая в пространство позывные российской космослужбы, все, кого Дарислав вызвал к Пузырю ещё двое суток назад: фрегат «Дерзкий» под командованием Бугрова, фрегат «Золотой орёл» капитана Брюллова, корвет «Задиристый» капитана Сидорова и крейсер «Ра» капитана Маккены. И обстановка вокруг грибопланеты сразу приобрела иной характер.
Тартарианские корабли перестали охотиться за «Великолепным», вынужденные отвечать на атаки нового противника.
«Костёр» джинна, почти не обращавший внимания на попадания в него зелёных молний, отошёл к грибопланете и начал опускаться к платформе, на которой высились башни камер, в том числе две белые.
Шапиро первым догадался, что это означает.
– Слава, он хочет выпустить остальных разрушителей!
Дарислав очнулся от созерцания пылающих бездн.
– Вильгельм, что у нас осталось?
Он имел в виду оружейные запасы. Материальные боеприпасы, в отличие от энергетических, не были бесконечными, покидая борт корабля: «кинжалы», «цирконы» и «нихили», – поэтому опустошение арсеналов могло привести к поражению. Не помог бы и абордаж, пойди на этот шаг капитан фрегата.
Перед глазами Дарислава высветились цифры отчёта.
– Словами, – попросил он.
– Потери железа критичны – около восьмидесяти процентов, – ответил Твердыня. – Запас МК – сорок процентов. Опорные вакуумсосы – семьдесят процентов «на вдохе» и пятьдесят «на выдохе».
Дарислав не сразу соотнёс значение лексических форм со знакомыми терминами.
– Переведи.
– Запас ракет – не больше сотни, батарей МК – с десяток, максимальный забор энергии вакуума снизился до семидесяти процентов, максимальный разряд систем «нульхлопов» упал на пятьдесят.
– Это значит, – добавил Дроздов хладнокровно, – что мы не сможем стрелять из «нульхлопов» по всем целям сразу. Максимум по двум и то по очереди.
– Этого и не требуется, – с облегчением сказал Дарислав, ожидавший худшего. – Идём к тюрьме! Твердыня, сообщение всем кораблям: держать оборону вокруг грибопланеты! Ни в коем случае не дать тартарианцам подойти близко и завладеть тюрьмой!
– Передаю, – проговорил компьютер.
– Вперёд!
«Великолепный» сделал прыжок…
Глава 26
Все други твоя…
Когда «Великолепный» вышел из «струны» над платформой с башнями и преградил в каком-то смысле путь джинну, бой российских космолётов с тартарианским флотом внезапно прекратился. Космос перестали стегать и передёргивать разряды всевозможной энергии. Участники сражения остановились, перестав прыгать из стороны в сторону, как танцоры на красочном шоу.
Возникшая пауза дала возможность компьютеру в доли секунды осмотреться, тем более что «костёр» джинна затормозил в десятке километров от тюремной платформы, и Дарислав получил шанс оценить ситуацию.
В данный момент положение всех участников сражения было следующее.
Флот тартарианских Властителей потерял пять боевых единиц. К тем двум, что были сбиты «Великолепным» в самом начале боя, добавились ещё три длинных хвоста обломков и пыли. Это уже поработали российские корабли, сумев определить точные координаты дредноутов. Использовались как «цирконы» с вакуумными бомбами, так и «нульхлопы», оставлявшие от грозных с виду «суперкрокодилов» и «еловых сучьев» жалкие струи остатков.
Из пятёрки земных космолётов остались на ходу четыре. Корвет «Задиристый» был повреждён, на борту начался пожар, и капитан судна решил высадить своих подчинённых на спасательные модули. К ним метнулся «Золотой орёл», намереваясь эвакуировать экипаж. Как раз в этот момент армада посланцев Ланиакеи прекратила огонь, и шанс спасти космолётчиков «Задиристого» у капитана Кира Брюллова появился.
