***
Лайя шла вперёд и звала его не только вслух, но и магией. Когда снежинки не появлялись, её охватывала паника. Она начинала произносить более затратные заклинания, молясь, чтобы коридор закончился раньше, чем её внутренний резерв. Развилка вызвала у неё новый приступ ужаса, но льдинки, застывшие в воздухе, указали дорогу.
Она не заметила, как перешла на бег, лишь изредка останавливаясь, чтобы проверить, не сбилась ли с пути.
Свет факела, который сзади нёс Чонсок, очертил контуры проёма в стене. Лайя сорвалась с места.
– Фенрис! – закричала она, и эхо разнёс её голос по тёмным коридорам.
– Лайя…
Посох выпал из рук. Фенрис устремился к ней, переходя на бег, и врезался в неё всем телом.
Она сжимала его в объятиях, непрерывно скользя по волосам, спине, рукам, плечам… Живой… Ей так много всего хотелось сказать, но слезы безудержным потоком лились из глаз, а тело сотрясалось от рыданий.
Он прижимался щекой к её щеке и шептал, не понимая, что признания любви были на эльфийском. Ощущение нереальности кружило голову сильнее, чем что-либо иное. Если это сон, то он не хочет просыпаться. Если он умер, погребённый под толщей земли, бродя в каменных лабиринтах, и это его рай, то он на него согласен. Он стоял, крепко обнимая её, и боялся открыть глаза, боялся, что всё это окажется бредом измученного тела и сознания.
– Я здесь, Фенрис, – наконец смогла шёпотом вымолвить она, – с тобой. Я нашла тебя. Нашла…
Она стала всматриваться в сильно исхудавшее, израненное лицо и принялась ладонями нежно вытирать слезы с его щек. Он поймал её руку и поцеловал. Лайя словила его взгляд и снова заплакала. Таких бездонных синих глаз не было ни у кого. Любовь и счастье в них было отражением её сути.
– Если ты всего лишь плод воображения и сейчас растаешь, исчезнешь, я просто умру, – сказал он тихо, не отрываясь смотря в её глаза.
Звук его голоса вызвал у неё новый прилив невыразимого счастья.
– Не растаю. Я здесь. С тобой. Только твоя.
Фенрис закрыл глаза и прижался щекой к её макушке. Слышать её сбивчивое, взволнованное дыхание… чувствовать, как сильно стучит её сердце… наслаждаться теплом её тела. Он стоял и думал, что в мире нет сильнее волшебства, чем быть живым, любимым, чем быть в её объятиях.
Приступ слабости накрыл его внезапно: тело начало мелко дрожать, ноги больше не могли держать, а голова закружилась. Фенрис хотел сказать ей, что это временно и скоро пройдёт. Хотел сказать, чтобы не беспокоилась, но не успел…
Лайя почувствовала, как объятия его ослабли, а руки безвольно повисли. Она подхватила его, не давая упасть.
– Фенрис…
Под тяжестью его тела она опустилась на землю. Тэруми и Чонсок подскочили к ним.
– Фенрис, что с тобой? – зашептала она, ничего не понимая. Он же только что стоял сейчас рядом, живой… Она не может потерять его, не теперь, когда нашла.
– Лайя! – громко окликнула Тэруми. – Ему нужна помощь! Соберись!
– Да… да… сейчас…
Лайя смахнула слезы, которые мешали ей видеть, и наклонилась, прикладывая ухо к груди и слушая сердцебиение. Такое слабое. Ужас снова накрыл её. Руки сильно дрожали, когда легли ему на грудь. Заклинание жизни заставило её кожу сиять, её энергия перетекала в его, поддерживая жизненные силы и исцеляя, но этого было недостаточно. Она потратила слишком много сил до этого. Перед глазами стояла их первая встреча, где она пыталась спасти его за обещанные азуром золотые монеты. Только сейчас спасти его было смыслом жизни, ведь без него ей ничего не нужно.
Она знала, что должно помочь. Помогло тогда, поможет и сейчас. Она собрала все свои крупинки магии, которые только нашла, всю себя, сознательно касаясь его души. И снова они сплелись в одно целое, его жизнь стала её жизнью. Любовь и нежность. Страсть и безумие. Надежда и страх. Упорство и жажда жизни. Сила и воля. И было не разобрать, что из них принадлежит ей, а что ему.
Он распахнул глаза, делая судорожный вдох. Она устало улыбнулась ему, заканчивая читать заклинание. Перед тем как тьма поглотила её, она почувствовала чьи-то руки, которые не дали ей упасть на пол.
Чонсок держал Лайю в объятиях и растерянно моргал. Глаза против воли напрягались в попытках хоть что-то рассмотреть в кромешной тьме. Ведь факел он только что уронил, боясь не успеть поймать Лайю.
– Амэнэ… – укорила его Тэруми, опускаясь на землю и осматриваясь. – Хорошо, что Кыт со мной, с ним я хоть что-то могу рассмотреть, хоть очертания. Тебе же теперь придется сидеть во тьме.
Она подползла к Фенрису и приложила ухо к груди. Дышит. Повторила процедуру с сестрой. Её дыхание было ровным. Ведьмочка просто не рассчитала силы.
– Что нам делать? – раздался во мраке голос Чонсока.
– Ждать, – недовольно проворчала Тэруми и улеглась на землю, вытягиваясь во весь рост. – И положи ведьмочку, потому что желание оторвать тебе руки у меня не проходит, хотя я честно стараюсь об этом не думать и на тебя не смотреть.
Чонсок возмущенно воскликнул, но послушался.
***
Фенриса немного мутило, но хоть голова не болела. Зато болела душа. Слеза скатилась из уголка глаза. Такой чудесный сон. Почему он проснулся? А вдруг, если лежать и не открывать глаза, то получится снова заснуть и увидеть её? Это было трусливо. Понимал. Отдаться на волю своим иллюзиям, сдаться – нельзя. Это будет означить смерть.
Решимость выбраться отсюда вернулась. Он пошевелил рукой, собираясь привычно призвать ледяные сферы, но ничего не произошло. Понимание, что крупицы его магии уходили на поддержание физических сил тела, вызвали в душе тоску. Без магии отсюда точно не выбраться. И где его посох? Должен же быть где-то рядом. Не приподнимаясь, Фенрис стал водить рукой по земле. Рука коснулась чего-то… определенно живого. Доли секунды от оцепенения до осознания…
Фенрис испуганно дернулся в сторону, отползая, а затем выхватывая кинжал из-за пояса и выставляя впереди себя.
– Кто здесь? – хрипло спросил он. Сейчас чужое присутствие так явно ощущалось.
– Положи ножик, угрюмый, – донеслось из темноты, – а то ещё поранишь Чона. Он там рядом с тобой.
– Тэруми?! – его изумлению не было предела. Он тряхнул головой, подозревая помутнение разума.
– Фенрис, ты как? – участливо спросил Чонсок.
– Что вы здесь делаете?! – воскликнул Фенрис, не понимая. Они же не могли упасть сюда!
– За тобой пришли, – с теплотой в голосе ответила Тэруми.
Она не хотела показывать свою радость, но та против воли просилась на лицо широкой улыбкой. Слава Богам, что этого никто не видел.
– Лайя?.. – Надежда и дрожь в его голосе вызвали у Тэруми новую счастливую улыбку. Живой… Ведьмочка снова будет счастлива.
– Здесь, рядом, – тихо ответила Тэруми, а потом не удержалась и сжала пальцами его ногу. Хоть так, лишь бы не броситься обнимать.
– Это же ты? – настороженно спросил Фенрис, но всё равно потянулся к её руке. Тэруми захохотала и пальцы разжала. – Лайя? Где она? Что с ней?
Он стал ощупывать пространство вокруг, но наткнулся на ноги Чона. Воин тихо хмыкнул и отодвинулся. Фенрис прошептал извинения и прекратил слепые попытки найти жену.
– Лайя не рассчитала силу, пока лечила тебя, сейчас без сознания, – пояснил Чонсок.
Взгляд Тэруми упал на факел. Точно! Факел! Она подобрала его и вложила в руку эльфа. Пространство сразу же мягко заиграло в оранжевых переливах.
Фенрис поморгал, пытаясь привыкнуть к свету, отдал факел Чонсоку, а сам метнулся к Лайе, сел рядом и взял её за руку. Пальцы с нежностью стали водить на её руке линии. Глаза неотрывно смотрели на любимую, жадно ловя каждый вздох.
– Чонсок, сходи, пожалуйста, за посохом, – попросил Фенрис, окончательно вспоминая встречу с Лайей и место потери собственного оружия.
– А у меня теперь тоже палка есть, – не удержалась Тэруми. – Могу одолжить. Хочешь?
Фенрис перевел на неё удивленный взгляд. Тэруми очаровательно ему улыбнулась и подняла свою верную спутницу, демонстрируя. Фенрис ничего не понял и опять стал любоваться Лайей. Чонсок одарил Тэруми строгим взглядом и ушел, на какое-то время оставляя их во мраке.
