Без лишних слов я достал письмо светлейшего и протянул его вперед, терпеливо дожидаясь, пока магистр сойдет с лестницы. Тот не торопился. Спустившись вниз, подошел к кривоногому золоченому столику во французском стиле, плеснул в хрустальный стакан воды из хрустального же графина и жадно выпил до дна. Потом грузно опустился на приземистую софу и раскинулся на ней, растопырив колени. Под халатом у него я заприметил то, что видеть мне совсем не хотелось.
Да что ж за день-то сегодня такой? Вернее — ночь. Почему сегодня я всех должен видеть голыми?
— Ну что там у тебя, Алешка? — сердито сказал Амосов. — Давай уже сюда…
Я подошел и подал ему письмо, одновременно с щелчком каблуков.
— А палаш для чего с собой таскаешь? — несколько удивленно осведомился Петр Андреевич. — Никак на войну собрался?
— Это батюшки моего оружие, — объяснил я. — Везу его из своего имения, хочу всегда иметь под рукой, как семейную реликвию.
— Хорошее дело, — согласился магистр, разворачивая письмо. — Владеть-то таким мечом умеешь?
— Искусству фехтования обучен сызмальства, и весьма недурно.
— Молодца, Алешка, молодца… Ну, почитаем, что ты тут нам приволок посреди ночи…
И он, щурясь, принялся читать письмо. По мере того, как он приближался к последним строкам, лицо его менялось. Он даже щуриться перестал близоруко, а наоборот — глаза его распахнулись шире некуда. Потом он поднял их на меня, и помимо удивления я увидел в них тревогу. Магистр потряс письмом.
— Ты где это взял⁈ — воскликнул он. — Где взял, я спрашиваю⁈
Я понимал, что без объяснений тут не обойтись. Но краткое изложение обстоятельств дела было у меня уже наготове.
— По дороге из имения встретил умирающего гонца, — отрапортовал я. — При нем обнаружил это письмо. Перед смертью он признался, что в Сагар был отправлен и второй гонец с таким же письмом…
— Сам признался? — быстро спросил магистр. — Или надавил ты на него?
— Я лишь немного освободил его разум от чувств, чтобы облегчить его состояние, поскольку больше ничем помочь ему не мог. В моих намерениях было лишь избавить его от страха смерти. Не могу судить, насколько у меня это получилось, но, уже не в силах что-либо скрывать, он поведал мне о втором гонце в Сагар…
— Это ты правильно сделал, молодца, — похвалил Петр Андреевич. — Что дальше?
Я пожал плечами.
— Я понял, что уже скоро письмо достигнет своего адресата. Необходимо было прибыть к вам как можно скорее, и потому мне пришлось побеспокоить старого Фальца, чтобы он открыл для меня «тайную тропу».
Амосов рывком поднялся с софы и нервно прошелся передо мной туда-сюда, почесывая щетинистую щеку. Потом остановился, взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
— Значит, все это случилось совсем недавно?
— Да, — ответил я. Но поскольку подбородок мой был крепко сжат, а пальцы магистра сдавливали мне щеки, то получилось что-то вроде: «Дя…» Тогда Петр Андреевич меня отпустил, вернулся к столику и снова наполнил стакан водой.
— Это случилось несколько часов назад, — пояснил я. — Солнце тогда было еще высоко. А потом я наткнулся на гвардейцев светлейшего князя и был вынужден бежать. На конверт с письмом было наложено заклинание «молчаливого кустодия», так что гвардейцы могли отслеживать мои передвижения.
Магистр с мрачным видом отпил из стакана.
— Несколько часов… — повторил он. — Как гвардейцы за столь малое время могли тебя нагнать?
— Не могу знать, Петр Андреевич!
Амосов мельком глянул на меня и отмахнулся.
— Где уж тебе! Да и не твое это дело!
Я отмолчался. Стало немного обидно. Все-таки это именно я обнаружил письмо! Ну да и ладно. Пусть теперь магистры с их большими головами решают, что же со всем этим делать. Тревожно только: а вот как Кривой Нго послушает светлейшего и приведет в действие Немое Заклинание — и что тогда? Конец света? Кровавая бойня с силами Запределья? Или же еще какая напасть?
А, впрочем, магистр абсолютно прав: не мое это дело.
— Я могу только предполагать, Петр Андреевич, — сказал я сухо. — Если на конверт было наложено заклинание «молчаливого кустодия», значит, светлейший пользуется услугами кого-то из магов. Фальц считает, что даже начинающий чародей мог бы сделать это — заклинание совсем простое.
Еще раз глотнув из стакана, магистр усмехнулся.
— Всем известно, что князь Черкасский использует кого-то из магов! Но кого именно — этого мы не знаем. Однако с тем, что это был начинающий чародей, я не соглашусь. Я уверен, что тот же самый маг открыл гвардейцам «тайную тропу», чтобы они смогли тебя нагнать, Алешка. И только быстрота твоих ног тебя спасла. А это уже не похоже на дело рук начинающего чародея! Открыть «тайную тропу», которая к тому же способна пропустить через себя десяток конных гвардейцев — тут надобно умение! И большой опыт… Так что на службе у князя не простой чудодей, Алешка, ох не простой! Знать бы только кто он.
Возразить на это мне было нечего. Да я и не хотел возражать. Я хотел есть. О чем немедленно напомнило ворчание в моем брюхе. Оно было настолько громким, что даже магистр обратил на это внимание и уставился на мой живот, сдвинув брови.
— Проголодался, аспирант?
— Немного, Петр Андреевич.
Магистр развернулся к дворецкому, который так и стоял у лестницы, только ружье свое уже куда-то прибрал.
— Кирьян! Накрой в столовой аспиранту, да попотчуй его от души!
Но я остановил кинувшегося было вверх по лестнице дворецкого.
— Не извольте беспокоиться, Петр Андреевич! У крыльца меня ждет экипаж, я хотел бы немедленно отправиться к себе домой.
Магистр тяжело хлопнул меня по спине.
— Вот отужинаешь и отправишься!
Я даже покачнулся от удара.
— Это никак невозможно. Дело в том, что в экипаже меня дожидаются.
Магистр Амосов непонимающе оттопырил губу.
— Что значит «дожидаются»? Кто дожидается?
Я неопределенно повел плечом.
— Неудобно говорить, Петр Андреевич, но… это барышня!
Сдвинутые брови магистра выгнулись дугой и поползли наверх. Одна щека дрогнула и потянула за собой за краешек поджатые губы, изобразив на лице кривую улыбку. И тут магистр зашелся в оглушительном хохоте. Заухал, как филин в ночи, затрясся всем телом, и даже вода из стакана, который он все еще сжимал в руке, выплеснулась на пол. Совсем по-свойски потрепал меня по щеке.
— Уф, повеселил ты меня, Алешка, повеселил! Только что голову свою дубовую едва не потерял, и сразу туда же — по барышням! Вот молодость! Что творит, сучий сын…
Продолжая смеяться, он махнул Кирьяну рукой, отменяя тем самым свой приказ. И кивнул на выход.
— Ладно, иди уже! Заждалась тебя, поди, барышня твоя…
Я коротко поклонился, развернулся на каблуках и быстро направился к дверям. Но у самого выхода остановился и вновь повернулся к магистру.
— А как быть с Немым Заклинанием, Петр Андреевич?
Амосов моментально перестал улыбаться. Покачал головой.
— Свое дело ты уже сделал, Алешка… Теперь я сам этим займусь. Коль возникнет необходимость в твоих услугах, тебе дадут знать. Если нужно будет отправляться в Сагар — значит, отправишься в Сагар… А пока, покойной ночи, аспирант. Если, конечно, барышня тебе позволит…
Глава 7
Быт и служба молодого дворянина
Дожидаясь моего возвращения, Катерина задремала, ровно как и извозчик. Даже лошади, кажись, и те заснули, так что весь мой экипаж стоял в ночи, словно на него наложили сонное заклятье.
Но стоило мне запрыгнуть в повозку, как все сразу зашевелились. Катерина сдвинулась на сидении, освобождая мне место, а извозчик недолго думая приложился к бутылке.
— Поезжай вперед, — приказал я, усаживаясь поудобнее. — Я скажу куда надобно.
— Как изволите, барин…
И лошади, легко стронув повозку с места, зацокали копытами по булыжнику. С сонным видом Катерина закрутила головой по сторонам.
— Всю жизнь живу в Питере, но мест этих совсем не узнаю, — проговорила она негромко. — Все как-то незнакомо.
