Здание лечебницы Тэруми редко посещала. Лоран и так стала оказывать ей много внимания, постоянно предпринимала попытки поговорить. Бр-р-р… Это как раз от раза наступать на один и тот же мозоль, не давая шанса ему зажить. Упорство, как качество, Тэруми ценила, но не по отношению к себе. Сейчас же она надеялась, что светлая ведьма будет у восточных ворот. Вроде как Чон просил её магическую защиту проверить.
Не обнаружив никого в основных комнатах лечебницы, Тэруми направилась к лестнице в подвал. Сестра давно уже оборудовала для себя там личную комнату, желая разграничить пространство на своё и пространство матери. Вот заодно и посмотрит, как сестра устроилась.
— Ведьмочка, ты здесь?
Тэруми прошла дальше, осматривая комнату. Удивительно, но за всё время, что жила в Изиме, в подземной части лечебницы не была и до рассказа Лайи не подозревала о существовании просторного помещения. Здесь было очень уютно. В воздухе витал аромат сушенных трав, а какие-то растения в горшках добавляли к этому горьковато-пряный запах. Это было похоже на смесь гвоздики, розмарина и чего-то ещё… Может, цитруса? Тэруми глубоко втянула носом пропитанный всем этим воздух и улыбнулась. Да, ей здесь определенно нравится. Ещё этот круглый стол и два стула, на одном из которых лежало теплое одеяло. Тэруми сразу же представила, как Лайя сидит здесь, кутаясь в одеяло, и медленно перетирает травы, наполняя их целебной силой. На душе стало тепло и спокойно.
Тэруми зажгла стоящую по центру стола свечу, плюхнулась на стул и стала ждать. Благо что многообразие колбочек, выставленных на открытых полках стеллажа, не давали скучать. Смотреть — не пересмотреть. Скрип двери заставил Тэруми встрепенуться.
— Ведьмочка, я внизу…
Но когда она увидела, кто спускался по лестнице, то нахмурилась, разом теряя воцарившуюся внутри гармонию и благодушие.
— Лайи здесь нет, — грубо бросила Тэруми матери.
— Я знаю, — спокойно ответила Лоран, останавливаясь внизу, перекрывая доступ к выходу. — Я к тебе. Хочу поговорить.
— Мне не о чем с тобой разговаривать! — резко поднявшись, сказала Тэруми.
— Зато мне есть о чем, — неожиданно твердо сказала Лоран. Тон не был просящим, как в прошлые её попытки поговорить. Она была настроена решительно, и это Тэруми очень не нравилось.
Спорить и выяснять с этой женщиной что-либо у Тэруми не было желания, поэтому она просто направилась к лестнице, собираясь уйти. Лоран повела рукой, и воздух всколыхнулся от сильного всплеска магии. Тэруми наткнулась на препятствие, которое не было видно глазу, но которое не давало ей двинуться дальше. Словно стена выросла перед ней. Тэруми протянула руку, собираясь нащупать невидимую преграду, но ладонь обожгло. Тэруми зашипела от боли и отошла.
— Убери это! — приказала она Лоран.
— Не уберу, пока ты не выслушаешь меня.
— Какого черта? Не вынуждай меня применять к тебе силу! — процедила Тэруми сквозь зубы, чуть сдерживая себя, чтобы не закричать.
— Твоя магия не опасна мне, и стену эту убрать не сможет. Нет такого заклинания.
— А мне и не нужна моя магия! Я могу убить тебя и простым оружием. — Она положила руку на рукоять одного из кинжалов. — Поэтому убери свою стену по-хорошему.
— Я не буду её убирать, — без тени сомнений и беспокойства сказала Лоран и твердо посмотрела в глаза дочери.
Тэруми выхватила оружие и даже приготовилась его бросить в ведьму, но… не смогла. Пальцы с силой впились в рукоять, там и замерли — костяшки пальцев побелели.
— Мне следовало настоять на разговоре с тобой раньше, как только узнала о тебе…
— Прекрати! — оборвала её Тэруми, отступая от невидимой преграды и от матери назад. Что из них было невыносимее — она не знала. Но её душевные силы стремительно заканчивались. Желание убежать смешивалось с тоской о Кыте, который, будь он с ней, справился со стеной, прогнал бы ведьму. — У меня в плену у эльфов не случилась потеря памяти, и за это время я не воспылала к тебе любовью, поэтому оставь свою драму для Лайи и Аларика. Они на неё покупаются и прощают.
— Я не прошу меня полюбить. Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты всегда была со мной, в моем сердце. Я любила…
— Заткнись! — закричала Тэруми, согнулась и прижала кулаки с зажатыми в них кинжалами к ушам, не желая слышать лживых речей.
— Я знаю, что виновата. Я должна была оставить для тебя письмо, где всё бы рассказала сама, где объяснила, почему ухожу. Ты была слишком мала, чтобы прочитать его, но я должна была придумать, как передать его через кого-нибудь, потом, спустя время…
Тэруми упрямо топнула ногой, заставляя себя держаться и не плакать. Она же танэри, где её выдержка? Почему показывает этой женщине, как ей больно? Почему ей вообще больно?
— Письмо? — едко спросила она, наконец-то находя в себе силы выпрямиться. Оружие снова заняло место в ножнах. — Ты себя слышишь? Письмо? Серьёзно? Это бы всё решило? По-твоему, понимание, почему ты так поступила, исправило бы всё, что было? Знание, почему меня ненавидит мой отец и почему меня оставила мать, сделало бы меня счастливей?
Лоран тихо ахнула, впервые с начала разговора теряя свою решительность.
— Чжан очень любил тебя, ты была его сокровищем, его принцессой. Он так тебя и звал… Моя маленькая дэйра.
Тэруми расхохоталась. Смех был с горьким вкусом разбитых мечт, детских невыплаканных слез, боли и разочарований.
— Хочешь знать, что он сказал мне в нашу последнюю встречу? — неожиданно успокаиваясь и полностью возвращая себе присутствие духа, язвительно сказала Тэруми, подходя ближе и смело устремляя взгляд в глаза матери. — Что хотел сломать меня. Так он мстил тебе. Вот только у него не вышло. И у тебя ничего не выйдет.
Тэруми приложила обе ладони к удерживающему барьеру. Руки стало невыносимо печь, но она не убирала их. Стояла и с мстительным огнем в глазах смотрела на Лоран. Кожа стала покрываться волдырями, но Тэруми не реагировала на боль тела. Она умела быть стойкой перед лицом врага.
Когда у Лоран вышло сбросить охватившее её оцепенение, она поспешила убрать заклинание.
— Прости меня, — взмолилась ведьма, падая на колени и хватаясь за одежду Тэруми. — Я не думала, что так будет… Чжан, он… Прости меня… Я бы никогда не оставила тебя с ним, если бы знала, что…
— Моя мать умерла, когда я была маленькой, — презрительно проговорила Тэруми и отбросила её руки.
Дверь за ней тихо скрипнула и закрылась.
* * *
Тэруми провела последующие часы, прячась от всех. Хорошо, возможность была: её смена наступит после обеда. Пережить только совместную трапезу, а там уже будет легче: одна на стене. Лишь ветер и простирающийся простор. Небрежно перевязав руки, она направилась в столовую.
— Тэ, что случилось? — испуганно спросил Чонсок, сразу замечая её перевязанные руки.
— Была в кузнеце Давида и схватилась за кочергу. Не знала, что она была ещё горячей.
— Э-э-э-э… — оторопело протянул Давид, но под тяжелым, выразительным взглядом Тэруми, торопливо добавил: — Не успел предупредить.
— Почему не пришла ко мне? Я бы вылечила, — встрепенулась Лайя, с жалостью смотря на сестру.
— Спасибо, ведьмочка, я позже обязательно приду.
— Сильно болит? — тихо спросил Чонсок, ласково касаясь её лица, не зная, как ещё помочь.
— Всё хорошо, амэнэ, — улыбнулась ему Тэруми и неуклюже подцепила ложку, показывая, что нужно есть, а не говорить. Хотя очень хотелось дать этой ложкой по лбу одному гадкому эльфу, который не сводил с неё взгляд.
Какое-то время все молчали, бросая сочувственные взгляды на девушку, а потом постепенно возобновили привычные разговоры. Лайя ела и тайно следила за Тэруми. В её историю про кочергу мало верилось. Да и сестра была подозрительно молчаливая и погруженная в себя. Не то чтобы она всегда была душой компании за общим столом, но сейчас особенно чувствовалась её отстраненность.
