Цель достигнута. Он замер у массивной двери. Одной из тысяч других таких же. И всё же особенная. Она часто снилась ему во снах и звала своей тайной, и наконец-то он эту тайну узнает. Он коснулся её, собираясь толкнуть — знал, что там сейчас Инквизитор, поэтому комната вряд ли будет заперта, — но зачем-то обернулся, опасаясь случайных свидетелей. Нельзя, чтобы эту тайну узнали другие. Эта мысль остановила его движение. Дверь приоткрылась лишь на немного… Сердце застучало ещё чаще. Фенрису стало казаться, что помещение за ней пропитано невероятной силой, при этом настолько знакомой, что невольно захватывало дух.
Он снова коснулся двери, толкая её уже увереннее…
Фенрис шумно выдохнул, просыпаясь. Сердце стучало так часто, что в ушах звенело. Он старался успокоиться, но злость рвала душу. Этот сон повторялся раз от раза. Иногда он видел в комнате Фредерика, но чаще просыпался, едва дверь приоткрывалась.
Лайя сонно провела по его груди рукой и придвинулась ближе.
— Опять та комната? — тихо спросила она.
— Да, — раздраженно выдохнул он.
— Когда-нибудь ты вспомнишь…
Фенрис не был уверен. Утерянные воспоминания не терзают его во снах, тем более так явно. Память возвращается внезапной вспышкой, реагируя на какое-нибудь слово или действие, а не так. Он вообще не был уверен, что это воспоминание. Есть большая вероятность, он эту комнату придумал. Вопрос только, зачем?
Лайя пыталась ещё хоть немного поспать, но неумолимость утра заглядывала в окно, напоминая, что пора подниматься и начинать новый день. Фенрис неосознанно водил по её спине пальцами, но прикосновение было наполнено больше раздражением от невозможности разгадать тайну, чем лаской или нежностью. Лайя перебралась прямо на него и, опираясь на локти, приподнялась, чтобы заглянуть в глаза.
— Фенрис Эарендил! — торжественно провозгласила она. — Сегодня ночью обойдешься без змей! Хоть выспишься! Заодно дашь и Дарию отдохнуть! Сколько вы уже так ночей провели, истребляя их? Три недели? Месяц?
— Ты сейчас за кого беспокоишься? — иронично уточнил он. — За меня или Торника?
— За змей, конечно, — смеясь, сказала Лайя.
— Их ещё много осталось…
— Вот за них и беспокоюсь.
Напряжение оставило его — Фенрис рассмеялся, а потом ласково провел по её волосам, с наслаждением пропуская их через пальцы.
— Я соскучился, — признался он, любуясь её красивым лицом.
— Вот и поэтому тоже сегодня никаких змей…
— Так я тогда точно не высплюсь, — поддел он её.
— Что ж такое! Значит, не судьба…
Ещё улыбаясь, она коснулась поцелуем его губ, сначала легко и едва ощутимо, затем чувственно, дразня и соблазняя продолжить. Он прикрыл глаза, наслаждаясь её лаской и отвечая нежными, расслабленными касаниями. Мысли про змей, таинственную комнату и всё окружающее таяли с каждой секундой, а тело наполнялось сладким томлением, распаляя чувства и концентрируясь вокруг единственного, важного и нужного желания быть с ней.
На завтрак они так и не попали.
На свой пост Лайе пришлось бежать. Изимка, которая стояла в дозоре с ночи, окинула её недовольным взглядом, но вслух возмущаться не стала — молча ушла. Лайя бросила ей вслед виноватое:
— Извини.
Она посмотрела на остальных, собираясь их поприветствовать. Дарий стоял посередине, над самыми воротами, у колокола. Это был его бессменный пост большую часть дня, потом у него был непродолжительный отдых перед ночным истреблением змей. У Фенриса был такой же график, но на восточной стене. Наличие мага в дозоре было обязательным, особенно учитывая, что наргсы давно не появлялись, и город ждал напасти со дня на день. В то, что наргсы исчезли полностью, никто не верил.
Маг заметил её внимание и кивнул, а увидев, что она зябко кутается в шарф, выпустил огненные сферы и направил к ней. Лайя благодарно улыбнулась, подставляя руки теплому огню.
— И мне, пожалуйста! — крикнула стоящая по другую сторону от мага дозорная.
Дарий улыбнулся, отправил и ей тепла. Девушка послала ему воздушный поцелуй. Лайя при виде этого хмыкнула. С Дарием много кто флиртовал. Его внешность выделялась, а учтивость подкупала. Впрочем, ухажеров у Исалиэль тоже хватало. Красота эльфийки по сей день была главным предметом зависти у женщин и восхищения у мужчин. Но пара мало обращала внимания на других. Когда эти двое были рядом, мир словно переставал существовать. Лайю это всегда умиляло.
— Привет, ведьмочка, — сказала Тэруми, щипая её за бок.
Лайя от неожиданности подпрыгнула. Тэруми довольно рассмеялась и протянула ей завернутую в ткань тарелку. Лайя догадалась, что там, и поспешила забрать, радостно улыбаясь.
— Ты лучшая! — воскликнула Лайя, торопливо поглощая принесенный завтрак.
— Я знаю, — весело ответила Тэруми.
— А Фенрис…
— Ему Чон занесет.
— Люблю вас.
В ожидании пока Лайя доест, чтобы потом занести тарелку в столовую, Тэруми стояла и рассматривала поле за стеной.
— Опять тренировала темные заклинания? — с неодобрением сказала Лайя, указывая взглядом на руки сестры.
Тэруми сначала поправила рукава куртки, стараясь прикрыть яркие темные линии на коже, а потом и вовсе убрала руки в карманы, как будто если их не будет видно, то и проблема перестанет существовать.
— Я их каждый день тренирую, — небрежным тоном ответила она. — Вчера просто получилось подольше позаниматься.
— Для человека, который не хотел с магией иметь ничего общего, ты проявляешь поразительное рвение, — скептически заметила Лайя, сама не понимая, почему её это так беспокоит. Вроде как зерно рациональности в поведении Тэруми есть, но интуиция настойчиво намекала, что желание сестры преуспеть в темной магии было не просто так.
— Глупо отказываться от столь сильного оружия.
Такой ответ был логичным, и не поспорить. Пришлось оставить эту тему и заговорить о другой, более волнующей:
— Мама считает, что я должна провести ритуал и стать Верховной ведьмой.
— Не верю, что говорю это, ведьмочка, но думаю, она права.
Лайя рассердилась и умолкла. Она рассчитывала, что сестра будет против, что приведёт аргументы, почему этого делать не стоит, скажет, что они со всем справятся и без столь тяжелой обременительной ноши. Словно почувствовав её настрой, Тэруми повернулась и сжала её предплечья, тут же принимаясь их растирать.
— В любом случае решение за тобой, — сказала Тэруми, ободряюще улыбаясь. — Справлялись раньше без этого. Может, и дальше выйдет.
Лайя замерла. Может, и дальше выйдет? Может? И эта улыбка. Она… же фальшивая. Внутри медленно стало разрастаться неприятное чувство.
— Мама тоже так делает… — ошеломленно произнесла Лайя, наконец-то понимая, что её так зацепило в словах и поступке сестры.
— Как «так»? — насторожилась Тэруми, отстраняясь.
— Манипулирует, заставляет чувствовать вину, — уже увереннее сказала Лайя, окончательно утверждаясь во мнении, что права. Не сравнивать было просто невозможно. Тэруми сейчас очень походила на мать, когда ей что-то было нужно. Лайя перевела взгляд на руки сестры, которые ещё недавно успокаивали её. — Она даже касается меня так же: растирает мне плечи или берет за руку.
Тэруми отшатнулась и зло проговорила:
— Не смей нас сравнивать!
— Почему изучаешь заклинания и почему хочешь созвать ковен? Для чего тебе сила? — в ответ выпалила Лайя.
— Потому что у меня нет Кыта! — вспылила Тэруми. — А монстров одним оружием не одолеть!
— Врёшь!
— Думай что хочешь!
Тэруми выхватила тарелку и быстрым шагом ушла, а Лайя смотрела ей вслед и, как никогда, понимала, что была права: сестра что-то задумала.
Так и прошел весь день, в раздумьях и терзаниях — она с Тэруми редко ссорилась. Лайя разрывалась от желания бежать и просить прощение, но вместе с тем и обижалась за недоверие. И главное же, Фенрису на это не пожалуешься, иначе он обязательно докопается до правды, а Лайя не была уверена, что Тэруми в этом случае её поймет и простит.
