Когда огонь рванул за горизонт, Аарон бросился к Солари, чтобы остановить ее. Но она уже развеяла созданный образ и упала на землю. Эстелла пролежала там до рассвета, не отводя взгляда от просыпающегося неба.
В ту секунду Аарон впервые понял, что перед ним не просто потомок Богини. Перед ним сама Богиня, которой он готов служить до конца времен.
«Не будем вспоминать, что сейчас она стоит с шишкой на лбу».
– Кого вы хотели с собой взять?
– Кирана, Астру, Энакина… – ответил Дагнару Аарон, приходя в чувство. – И Даниэля.
Эшден сжал пальцами переносицу, тяжело вздохнув.
– Вместе с атакующими? – Они кивнули. – Боги, за что мне все это…
Он подошел к столу с расстеленной картой Эрелима и оперся на него руками. Около двадцати красных флажков отмечали города, по которым пришелся удар Небесной армии. Один из них был воткнут рядом с надписью Сиандор.
– Шли вы, как я понимаю, в оружейную. Мог бы хоть тише топать, Аарон.
Эстелла ахнула.
– Ты специально хотел, чтобы он нас услышал. Боги, ты больше не мой друг!
– Мы и не были друзьями.
– Поцелуй меня в задницу.
Аарон приоткрыл рот от негодования. Эшден прервал их взмахом руки.
– Хорошо. Возьмите с собой чернокнижницу. В оружейной есть взрывчатка и ангельские клинки, но берите по одному на повстанца. Йоргенсен, ты…
Внезапно его локти подогнулись, и Дагнар грузно завалился на стол. Сердце Аарона пропустило удар. Эстелла испуганно отшатнулась, но он уже бросился к нему на помощь. Аарон подхватил тяжело дышащего Дагнара за плечи и помог ему сесть на стул.
– Отвар… Отвар на тумбочке…
Быстро взяв себя в руки, Эстелла принесла какую-то прозрачную жидкость. Она поднесла бутылочку к губам, и Дагнар сделал несколько коротких глотков. Его горло подрагивало, а по лбу стекали капли пота.
Аарон пытался поговорить с Эшденом с самого прибытия в Цитадель, однако тот постоянно отмалчивался и переводил тему. Йоргенсен даже следил за ним после собраний, но тот запирался в спальне и не выходил до самого рассвета. Часто к нему заходили ведьмы или фейцы, что учились в крепости, но и их не удалось разговорить.
У Аарона были предположения. Он надеялся, что они окажутся ложными.
Спустя пару мгновений дыхание Дагнара пришло в норму. Он снял с глаза промокшую от пота повязку, провел ладонью по зажившей ране, затем по густой бороде.
– Рано или поздно я сам все узнаю. Говори, Эшден, – мрачно приказал Аарон. – Или я донесу Кире. Разговор с ней будет коротким.
Эстелла нахмурилась, но через мгновение перевела взгляд на притихшего Дагнара. В ее голубых глазах отразилось понимание.
– Это связано с возвращением воспоминаний, не так ли?
Эшден тяжело вздохнул, положив руку на стол и подперев ей подбородок. Взгляд был расфокусирован, но Аарон отчетливо чувствовал исходящее от него беспокойство.
А беспокоился Дагнар редко.
Очень редко.
– Ты знаешь, как я получил вот это? – Он повернул голову к Эстелле и указал на пустую глазницу. Она сглотнула и покачала головой, обхватив себя за талию. – Что, даже Нэш не проболтался?
При упоминании Коффмана внутри Аарона что-то болезненно кольнуло. Совсем немного и едва заметно, но этот укол пробежался по всему телу и заставил его до хруста сжать кулаки.
– Я заработал его в Бездне, когда мы с Илаем искали павших после восстания ангелов, – начал объяснять Дагнар, после того как Эстелла отрицательно мотнула головой. – Самое интересное то, что однажды мне уже пытались выколоть глаз, но в тот раз рана исчезла спустя пару дней.
Аарон сжал челюсти и посмотрел в окно.
– И кто пытался сделать это в первый раз? – осторожно спросила Солари.
Он почувствовал на себя взгляд Дагнара.
Секунда тишины.
А затем…
– Париса Йоргенсен. Мать Аарона.
Эстелла удивленно распахнула глаза.
Аарон знал эту историю, но даже спустя сотни лет ему было больно слышать ее имя.
– Париса была… Скажем так, импульсивной. Ее клинок затронул другой глаз, но рана, как я уже говорил, исчезла спустя пару дней. Когда мы с Илаем наткнулись в Бездне на клан архидемонов, один из них лишил меня глаза. Тогда я и понял, что моя жизнь перестала быть долговечной, потому что впервые рана не зажила, а начала воспаляться.
– Надеюсь, вы убили того архи, – со злостью выплюнула Эстелла.
– Илай его расчленил.
Аарон хмыкнул.
Комната снова погрузилась в тишину. Солари откашлялась, разряжая обстановку, и спросила у Дагнара:
– Как это связано с тем, что происходит с тобой сейчас?
Аарон насторожился, уверенный в том, что Эшден снова уйдет от ответа. Он знал, что из Дагнара даже клешнями ничего не достанешь, если он сам не захочет посвятить тебя в свои тайны.
Но, на удивление, Дагнар медленно поднялся со стула и задрал ночную рубашку.
Аарон задержал дыхание.
– Нет…
– Боги, что это такое? – прошептала Эстелла, подходя ближе к Дагнару.
– Каменная лихорадка.
Его грудные мышцы словно сковали камнями – кожа покрылась твердой корочкой, кое-где она полопалась, из-за чего в трещинах выступила кровь. Дагнар морщился при каждом движении и вздохе, хоть и пытался это скрывать.
– Я так и думал, – выдохнул Аарон, вспоминая все, что знал о лихорадке. – Где ты подцепил эту дрянь?
– Первые симптомы стали проявляться после штурма Стеклянного замка.
Аарон задумался. О каменной лихорадке мало кто знал: болели ей редко, но исход мог быть летальным. Последний раз такое заболевание он видел лет сто семьдесят назад, когда Дагнар отправил Аарона на операцию в Льерс. Существовала теория, что каменная лихорадка впервые появилась именно в королевстве Ветров Трамонтана.
– Что сказали ведьмы? – хмуро спросил Аарон.
– Раньше такие болезни лечил вольный народ: они настоящие мастера в подобной гадости. Но после падения стен они редко идут навстречу чужакам. Сейчас мне нужен покой, травяные отвары из вереска и горячие ванны. – Дагнар присел на кровать. – Как кстати, что вы нарушили мой покой, а Вересковый лес полностью сгорел.
– Черт, – не сдержавшись, выругался Аарон. – Он больше нигде не растет?
– Растет, конечно, но в небольших количествах. В любом случае мне уже лучше. После долгой дороги заражение разошлось до самой шеи, но сейчас идет на убыль. Так что не о чем переживать.
Аарон поймал встревоженный взгляд Эстеллы. Она знала, что, если каменная лихорадка будет прогрессировать, это может привести… к смерти.
– Вы собирались на операцию, защитники. Дайте деду отдохнуть, – хмыкнул Дагнар, устраивать на кровати.
– Я заметила восемь кубиков под этой дрянью, поэтому не называй себя дедом, – пробурчала Эстелла. Она потопталась на месте, после чего подошла к Эшдену и быстро чмокнула его в щеку. – Пожалуйста, если понадобится какая-то помощь, скажи нам об этом.
Дагнар скрыл улыбку и указал пальцем на дверь.
– Спасайте мир, герои. И больше никогда не думайте, что я вас не поддержу. Пока я жив, мое сердце бьется ради Альянса.
– Не говори так, черт возьми. Слишком похоже на прощание, – отрезал Аарон, повернувшись к выходу.
– Когда-нибудь нам всем придется попрощаться.
Эстелла пригрозила ему кулаком. За спиной раздался смех, сменившийся хриплым покашливанием.
Они с Солари отыскали двух ведьм-целительниц, попросили их проведать Дагнара, затем приставили к его комнате повстанцев. С Астрой и остальной группой встретились на широкой лестнице первого этажа после того, как захватили с собой ангельские клинки и взрывчатку.
Астра уже оповестила атакующий отряд об их операции. Они решили выдвигаться на рассвете, как только солнце выглянет из-за опустившихся на Утраченные земли облаков.
Быстро обсудив план действий, все начали расходиться по своим комнатам.
– Аарон, – окликнула его Эстелла.
Он ступил на лестницу, чтобы скрыться в спальне и подумать, как ускорить выздоровление Дагнара. Мысль о том, что он может умереть, даже не допускалась.
