– Можем поговорить?
Аарон молча кивнул.
Солари подстроилась под его шаг, не решаясь задать вопрос. Он знал, о чем она хочет спросить.
– Твоя мама… – Эстелла сделала паузу. – Что связывало их с Дагнаром?
Аарон незаметно сглотнул. Командиры знали о прошлом родителей и том, что связывало их с Дагнаром, но после падения редко затрагивали эту тему.
Слишком больно.
– Они дружили, – тихо ответил Аарон. – Дагнар и наши семьи. Йоргенсены, Аттересы и Коффманы. Они были приближенными Богов: именно это их и сплотило. Несмотря на то что ангелы грызли друг другу глотки за место в Совете, они на самом деле… были друзьями. Даже дали название своей команде.
Аарон устало улыбнулся, вспомнив фотографию, что до сих пор хранил в кармане кафтана. Ему отдал ее Дагнар. Восемь ангелов, крепко обнимаясь, улыбались в камеру.
Только два человека не улыбались. Его родители – Париса и Хелл Йоргенсены.
– Они называли себя «Непокорными», хотя сами прислуживали Богам.
Эстелла молча шагала рядом. Словно чувствовала, что слова излишни.
– Дариус и Навкрата, родители Илая и Астры, хорошо общались с моей тетей – Ирмой Йоргенсен. Но Аваддон изгнал ее перед тем, как она должна была выйти замуж.
– Мне очень жаль…
– За Дагнара. Она должна была выйти за Дагнара, который любил мою мать.
– Что? – выдохнула Эстелла и остановилась. – Прости…
Аарон покачал головой, и они продолжили подниматься.
– Все в порядке, у меня была такая же реакция. Дагнар безответно любил Парису, а она его терпеть не могла. Я пошел в легион Микаэля только из-за того, что мама не хотела видеть меня рядом с Дагнаром – тогда он был и советником, и главнокомандующим.
Аарон помнил, как часто Эшден перевязывал после тренировок его разбитые коленки.
– Он всегда был добр ко мне, и однажды, еще до армии, я по случайности назвал его отцом. Тогда, собственно, Париса и попыталась выколоть ему глаз.
– Но почему… Почему она так не любила Дагнара? Что он ей сделал? – недоуменно спросила Эстелла.
– Мама до мозга костей поклонялась Богам, а в Дагнаре всегда чувствовалась мятежность. Как и в Навкрате с Дариусом, – спокойно ответил Аарон. – Поэтому спустя какое-то время они с Ирмой решили пожениться. Только вот Дагнар всегда любил мою мать.
Аарон сначала не знал, как относиться к Дагнару после падения с Небес. Эшден всегда был рядом, всегда поддерживал и заменял ему отца, а в какой-то момент даже стал другом. Но родители – его бессердечные родители, поселившие внутри Аарона сомнения, – словно стояли рядом и шептали: «Не верь ему».
– Внутри их тесного круга были свои тайны. Очень много тайн. Но знает о них лишь Дагнар.
– И унесет с собой в могилу.
– Точнее и не скажешь.
Они вышли на третий этаж. Аарон решил проводить Эстеллу и удостовериться, что никакой феец или тамплиер не поджидает потомка Солнца за углом.
– А что случилось с твоим отцом? – задала она следующий вопрос.
– В семьях советников очень ценилась наследственность. Отец взял в жены Парису только из-за того, что Ирму изгнали с Небес, а им нужно было продолжить династию. Как только я родился, отец забыл обо мне. Вот, собственно, и вся история.
Аарон тяжело вздохнул.
Поэтому ему было так тяжело смотреть на страдающего Дагнара. На того, кто вытащил его из самых низов. На того, кто вел за собой повстанцев, а ночами вспоминал о бывших друзьях и возлюбленной. На того, кто заменил ему отца.
Как и Фрэнк в какой-то степени заменил отца Эстелле.
– Илай как-то сказал, что их родителей убил демон, принявший обличье архангела. Что случилось… с остальными? – спросила Солари, когда они подошли к ее комнате.
– Мы давно стали подозревать, что за смертями родителей кто-то стоит. Дагнар предполагает, что это могли сделать сами Боги. В один год умерли все советники, кроме него, хотя и на Эшдена было совершено покушение. Ирму изгнали, Аттересов убил демон, Коффманы бесследно исчезли на операции.
– А твои родители?
– Отец убил мать и пытался прикончить меня. Если бы не Дагнар, – он усмехнулся, – я бы наблюдал за тобой с Небес или Бездны. Потом отец заколол себя клинком. В общем, ничего интересного.
Эстелла привалилась к двери и закрыла глаза.
– Мне жаль, Аарон. Очень жаль…
Он снова кивнул.
– Все давно в прошлом. Я в порядке.
– Не нужно так говорить, – с грустью в голосе прошептала Солари. – Ты всегда делаешь вид, будто Аарон Йоргенсен такой закрытый и холодный, никого к себе не подпускаешь, говоришь, что мы не друзья. Я знаю: терять очень и очень тяжело, но… тяжелее не приобретать. А я хочу быть твоим другом…
Внутри Аарона стали выстраиваться стены, которые всегда появлялись в моменты слабости. Но когда Эстелла подошла к нему и обняла, от них не осталось и следа.
– Мы вернем Илая, Нэша, Клэр и Леону домой. Победим Дафну, а потом напьемся в баре и станем обычными смертными и ангелами, которые не боятся любить. Договорились?
Аарон смотрел на ее серебристую макушку и неловко прижимал руки к бокам. Но затем он слегка приобнял ее в ответ, положив подбородок на голову.
– Договорились.
– Когда мы с Астрой пострижем твои волосы?
Аарон фыркнул от смеха.
– Когда освободим Сиандор. А теперь иди отдохни – нас ждет долгий день.
Глава 17
Мальчик, опаливший крылья
Титановый хребет
– Рондда?
– Кирст и Тангера. Сиандор на грани, столица обороняется.
– Льерс?
Лейла осмотрела карту.
– Там началась гражданская война. Часть их заключенных выбралась из темницы и начала мятеж против Драу, но легиону удалось сохранить за собой Рулан. Остальные города, где вспыхнули волнения, медленно сдаются.
Икар устало вздохнул, опустившись на стул. Он плотнее закутался в меховой плащ и вперился взглядом в карту.
Они расположились на Титановом хребте, за которым начиналось Ледяное плато, поэтому здесь было так холодно. В палатке, где собирались главнокомандующие, воздух согревался лишь факелами.
– Асхай? – спросил Икар, сонно моргнув.
– Ни одного. – Лейла подошла ближе и встала между его расставленными ногами, откинувшись на стол. Ее белоснежные крылья расправились, чем привлекли внимание Икара. – Асхайцы обороняются лучше рондданцев. Что очень и очень неожиданно.
– После войны сила четырех элементов ослабла, но, видимо, они смогли ее восстановить. Нам не стоило списывать Асхай со счетов, – пробормотал Икар, окинув Лейлу задумчивым взглядом. – Нужно было догадаться, что союз с Сенатом – обманка. Король и королева фейцев не сдадутся просто так.
Лейла наклонилась ближе к Икару, ее длинные каштановые волосы скользнули по аккуратным плечам. Глаза глубокого синего оттенка хищно блеснули, а перед его внутренним взором появился другой цвет – более мягкий и светлый.
– Главнокомандующий Аттерес, – сладко промурлыкала она, понизив голос до шепота, – до отбытия остается еще несколько часов…
Она положила одна руку на подлокотник, а второй провела по его щеке.
– Может, самое время расслабиться?
– Она тебе понадобится.
Лейла непонимающе нахмурилась.
– Что?
– Рука, – пояснил Икар. – Она тебе понадобится.
С ее губ сорвался смешок. Лейла оттолкнулась и, обойдя стол, остановилась с другой стороны. На золотых доспехах играли языки пламени, отбрасываемые факелами. Икар же выбрал более незаметную и удобную одежду: как только они прибыли на хребет, переоделся в черные штаны и такого же цвета свитер.
– И чем ты всех так привлекаешь?
– Сам задаюсь этим вопросом.
Полы военной палатки распахнулись, и внутрь вошли Захра и Микаэль. Икару даже не нужно было смотреть в их сторону – он слышал, как гневно дышит Корвелл.
– Сиандор освободили! – со злостью выплюнула глава Сената. – Эти твари с помощью одного отряда разгромили легион Семалиона. Как? Как может сотня повстанцев победить тысячу ангелов?
