Она запустила пальцы в его волосы и принялась водить ноготками по затылку. Илай неосознанно прикрыл глаза и вздрогнул, на что Эстелла понимающе усмехнулась.
«Боги, дайте мне сил».
– А знаешь, что он еще превосходно делает? – Илай хищно оскалился, после чего сделал каменное выражение лица. – Спит.
Икара бросило в жар, затем в холод. Его тело сотрясала дрожь, с губ слетали рваные выдохи. Он знал, что боролся – всем своим существом, каждой клеточкой души. Он боролся изо дня в день, но проигрывал под натиском чьей-то воли. Внутри жил кто-то другой: он хотел выбраться, хотел показать правду, хотел остановить это.
– Борись! Борись, черт возьми!
Эстелла мертва. Эстелла мертва. Эстелла мертва.
Эстелла…
Щелчок.
Клэр и Нэш.
Щелчок.
Аарон и Дагнар.
Щелчок.
Астра…
Илай словно находился в клетке. Или в белой-белой комнате без окон и дверей.
– Послушай себя! – кричал до хрипа в горле. – Ты слышишь свое сердце?
Он метался по кровати, вцепившись в простыни, пытался проснуться. Кричал глубоко внутри. Кричал, кричал, кричал…
– Не верь им! Не верь никому и ничему, что тебе говорят. Борись за свою собственную свободу и не подчиняйся ей. Ты больше не Икар. Борись, Илай Аттерес! Борись за свое имя!
– Борись, Илай… – ласково прошептала Эстелла.
Он распахнул глаза и подорвался с кровати.
– Борись.
Илай рвано выдохнул, посмотрев на свои ладони. На правой прослеживался знакомый символ крыльев и солнца. Пот градом катился по телу, горло пересохло. Мысли, мысли, мысли – они кружились в голове, наслаиваясь друг на друга. Он поднял взгляд и остановился на подрагивающем огоньке от свечи, схватившись за него, как за спасательный круг.
Затем в голове осталось одно слово.
Льерс.
– О Боги… Нет…
Ему нужно бежать. Все разговоры между Захрой и Микаэлем приобрели новый смысл. Вот что значили те взгляды, когда речь заходила о Рулане и короле Драу. Осознание ударило по нему, выбив из легких воздух.
– Переговоры, – едва слышный шепот прорезал темноту.
Ему нужно вернуться домой.
Эстелла жива. Клэр и Нэш в опасности. Астра никогда не отказывалась от него, а Аарон до сих пор его лучший друг.
Но…
Когда сознание снова затуманилось, в его палатку впорхнула птица. Небольшая белоснежная птица, каких они часто видели в Меридиане. Она закружилась вокруг Илая и, присев ему на плечо, уткнулась головкой в шею. Только наклонившись к ней, он заметил, что к лапке привязана записка – клочок желтоватой бумаги, от которого исходил знакомый запах.
Ваниль и цветы.
Илай аккуратно отвязал записку и провел дрожащей ладонью по лицу. Он боялся читать эти слова. Боялся, что они навсегда изменят его жизнь. Боялся, что они рассекут его сердце, словно заточенным ножом.
Боялся понять, что он проиграл.
Привет, ангел. Как твое сердце?
Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо, но я очень захотела его написать. Я вспомнила одну сказку, которую рассказывала мне бабушка. Может, Рамона успела рассказать ее и тебе. Если у тебя есть минутка, пожалуйста, не выбрасывай и прочитай письмо до конца.
Давным-давно жил мальчик, который не умел летать. Многие говорили, что он гордый и слишком амбициозный, но на самом деле мальчик просто был свободолюбивым. Он мечтал сбежать с острова, где был заключен, поэтому решил сделать себе крылья и улететь.
Мальчик нашел перья, ветки, воск и веревки. Он создал крылья и, оттолкнувшись от земли, воспарил в небеса. Его радостный смех доносился до каждого уголка мира, потому что сердце мальчика впервые забилось в полную силу. Потому что он сбросил оковы прошлого.
Но мальчик забылся и, не видя ничего вокруг, слишком близко подлетел к солнцу. Воск начал плавиться, солнце стало медленно сжигать перья. И он упал прямо в океан.
Многие считают, что мальчик погиб из-за того, что почувствовал себя всесильным. Ведь он – обычный человек – летал, словно птица. Ведь он достиг самого солнца, несмотря на законы мироздания.
Но это не так.
Он погиб, потому что впервые вкусил свободу. И его звали Икаром – идущим к смерти.
Этот мальчик – не ты, Илай. Никогда им не был и не будешь.
Ты умеешь бороться и жертвовать ради любимых людей. Ты отдаешь больше, чем получаешь, но даже словом об этом не обмолвишься. Ты знаешь вкус свободы, но также знаешь, как легко ее могут отнять. И ты будешь заботливо держать эту свободу в руках, словно она птица, крылья которой могут сломаться от одного неверного движения.
Я люблю все твои темные стороны. Люблю, когда ты злишься на меня, а потом целуешь в щеку. Люблю, когда ты бросаешь на меня недовольные взгляды, а если это делает кто-то другой, мечтаешь убить их. Люблю, что ты верен от начала и до конца – мне, друзьям, своему отряду.
Я просто… люблю тебя.
Пожалуйста, возвращайся домой.
Возвращайся ко мне, Илай.
Навсегда твоя,
Эстелла
На бумагу упала слеза.
Илай откинул голову, крепко зажмурившись. По щеке скатилась одна-единственная слеза, попав в приоткрытый рот. Он ненавидел слезы. Просто терпеть не мог, потому что отец и мать никогда не плакали. Никогда в их чертовски сложной жизни они не плакали, а Илай, как девчонка, в детстве рыдал над каждым пустяком.
Когда впервые увидел на континенте щенка. Когда Астра подарила ему корзину спелых августовских яблок на день рождения. Когда мама и папа целовали его перед сном, а сестра сворачивалась рядом на кровати.
Он ненавидел плакать, но сейчас по его лицу скатилась слеза.
– Эстелла, – прошептал он, проведя кончиками пальцев по символу Нитей Судьбы, – я тоже люблю тебя…
– Илай?
Он на мгновение замер.
– Ангел, ты меня слышишь?
Ее голос. Это был голос, который он бы ни с чем не перепутал. С легкой хрипотцой и немного уставший, словно она только что вернулась с какого-то задания. В голове Илая вращались миллионы мыслей, тело дрожало, словно боролось с лихорадкой. Но он слышал. Голос. Ее голос.
– Эстелла?
–Да! Да, я его слышу! Фрэнк, заткн… Помолчи, пожалуйста! Как такое возможно, Илай? Где ты, черт возьми?
Он приподнял один уголок рта, не веря в происходящее.
– Кажется, я немного потерял рассудок.
–Это Дафна, не так ли?– Он кивнул, совсем забыв, что Эстелла его не видит. После утвердительного ответа она спросила чуть тише: – Ты… ты вернешься? Мы в Молчаливой Цитадели. Дагнар и Аарон готовы вылетать хоть сейчас.
В эту секунду, когда воля Илая затмила волю Икара, он видел мир в настоящих тонах. Как много жизней он загубил за такое короткое время… Как много зла привнес в мир, сам того не желая…
Конечно, он должен вернуться в Альянс прямо сейчас. Но…
–Нет. Еще не время.
Но от него зависело слишком многое. Если власть Дафны стала слабее, а связь с Эстеллой вернулась, он должен воспользоваться этим. Илай не знал, как долго еще сможет держаться в сознании, однако…
Это их шанс. Шанс узнать, что же на самом деле замышляет Богиня.
Эстелла на секунду замолчала, затем спросила:
–Что ты придумал?
–Они ищут плакучую иву – первозданные Пути. Я не знаю, зачем именно, но для Дафны это имеет большое значение. И у меня плохое предчувствие. Ощущение, будто она специально развязала сражения, чтобы отвлечь внимание. Или опять ослабить королевства.
Послышался тяжелый вздох.
–А если она опять лишит тебя рассудка? Если ты больше не вернешься?
–Наша с тобой связь никогда не угаснет. После пустоши она вернулась, но влияние Дафны подавляло ее. Я всегда найду способ почувствовать твою нить, Эстелла. Просто не отпускай меня.
Он услышал тихое всхлипывание.
–Ты снова чертовски поэтичен.
–Сам не ожидал.
Илай встал с кровати и выглянул за полог палатки. Они должны выдвинуться в путь через часа два.
