– Присоединишься?
– Хорошо, – прилетел ответ.
На душе стало легче. Хотя в самых дальних уголках осталась тень тревоги, не связанная с Олеандрой.
Сверлить сам купол не стали из-за опасений взрыва или, что хуже, срабатывания какого-нибудь защитного автомата. Платформу с пушкой неймса, действительно похожего на старинное орудие на лафете, подвели на расстояние десяти метров от края пузыря. Антон, как заправский минёр, крикнул: «Выстрел!» – и компьютер аппарата включил излучатель.
Первый разряд был не самым мощным. Он только оконтурил будущий колодец, диаметр которого позволял пробраться внутрь беспилотнику разведкласса и самой платформе. Атмосфера Круглого Куба состояла из азота и углекислого газа в соотношении пять к трём плюс некоторое количество кислорода и азотистых соединений, но её плотность была невысокой, поэтому в воздух взлетели едва заметные прозрачно-серые струйки испарённого висмута.
Подождали реакции купола, насторожённо выглядывая из-за корпусов «големов». Но всё было тихо, с места пробоя шурфа донеслось только тихое потрескивание, никто не вынырнул с рёвом из глубин почвы и не выстрелил по буровой установке.
Тогда Антон скомандовал продолжать процесс, и невидимые силовые «фрезы» неймса начали резать слои висмута один за другим. Дымок повалил гуще, хотя в лучах нейтрализатора ничто на самом деле не горело. Его «фрезы» представляли собой шпаги особого квантового поля, в котором распадались молекулярные и атомарные связи вещества, и висмут просто стремительно таял, как углекислотный лёд под солнечными лучами.
Через полчаса работы в недра планетоида был пробит круглый колодец диаметром в полтора метра, точно под размер платформы, и в него спустился дрон, показывающий процесс прокладки шурфа. Ещё через пару метров компьютер изменил направление «бура» по заранее рассчитанной траектории. Эксперты сошлись мнениями, что подкоп лучше сделать в форме петли, чтобы он вышел в купол где-то со стороны его дна.
Для достижения результата потребовалось ещё около часа, и когда «бур» наконец пробил дыру в основании купола на глубине пятиэтажного здания, нетерпеливо топтавшийся возле катера Никита бросился к дыре колодца со словами:
– Чур, я первый!
– Стоять! – рявкнул Антон в сердцах, сожалея, что не предупредил заранее о неукоснительном соблюдении инструкций.
Вася Щёголев, молодчина, нагнал оператора и остановил, укоризненно проговорив:
– Не лезь поперёд батьки в пекло, лейтенант, и СРАМ тебе не срам.
Никита что-то пробормотал в своё оправдание, но вряд ли извинялся искренне, и Антон решил при случае предупредить парня о последствиях его нетерпеливости и горячности. В ЦЭОК такие торопыги не задерживались.
Беспилотный разведчик протиснулся мимо платформы, продолжая передавать видео с места событий, и космолётчики замерли, разглядывая открывшуюся перед их глазами картину.
Света под куполом было достаточно, чтобы рассмотреть каждую деталь пейзажа, но самое интересное, что его диапазон был вовсе не в конце длинноволновой красной полосы. Впечатление сложилось такое, что дрон вылетел на луг где-то в средней полосе России, где царило раннее утро: светило ещё не поднялось над горизонтом, однако белёсое, с голубым оттенком, покрытое сеточкой трещин небо уже было освещено его близким краем. И всё пространство под этим «небесным куполом» действительно напоминало луг, поросший травой и россыпями мелких жёлто-голубых цветочков.
– Жесть! – выговорил Никита хрупким голосом.
Антон вдруг заметил, что ближайшие к проделанному неймсом отверстию шелковистые побеги травы начинают съёживаться, жухнуть и сереть. Волна потускнения двинулась дальше, захватывая всё больший участок луга, и в голову вонзилась догадка.
– Майя!
– Да, командир?
– Трава…
– Вижу, это, наверно, реакция на воздух снаружи.
– Возвращай дрон, командир, – прилетел голос Щёголева. – Для природы под этим пузырём внешний воздух – отрава.
– Тогда уж лучше взорвать колодец, – возразил Никита. – Иначе мы ничего не увидим.
– Потеряем беспилотник.
– У нас их до фига.
– Не слишком ли ты расточителен, дружок?
– Надо же чем-то жертвовать?
– Что у нас есть, джентльмены, чтобы перекрыть дыру? – сказал Антон, ни к кому особенно не обращаясь. Но ему ответили все.
– Взорвать! – повторил Никита.
– Посадить на дыру катер, – посоветовал Лог-Логин.
– Обработать плазмером края, – подал идею Щёголев. – Висмут расплавится и закупорит колодец.
– Пластырь! – обронил всего одно слово компьютер корвета. Стоум прослушивал все переговоры космолётчиков.
Майя засмеялась. Послышались смешки коллег.
– Спасибо, Умчик, – сказал Щёголев.
– Вася, пластырь! – выбрал Антон.
Ему хотелось, чтобы Олеандра тоже участвовала в беседах космолётчиков, чтобы не чувствовать себя лишней, но девушка молчала, и настроение Лихова пребывало в миноре.
Щёголев метнулся к «голему».
– Парни, за мной!
Трое спецназовцев с готовностью бросились помогать.
Пока они вытаскивали рулон термостойкой плёнки, способной заклеивать пробоины космических аппаратов, резали и городили щит на дне колодца, прямо в дне купола (для этого все спустились вниз, к горизонтальному штреку), остальные изучали интерьер под куполом.
Быстрый в оценках Никита первым сравнил пейзаж с лугом на планете, полностью поросшей травой, изображение которой передал разведчик, сопровождавший «археологов».
– Одна рука! – заявил оператор тоном капитана мушкетёров де Тревиля, сказавшего в фильме при встрече с Д’Артаньяном: «Одно лицо!» – намекая на сходство последнего с отцом. – Этот бункер делали те же, что и планету, засеяв её травой. Как вам моя идея, господа ксенологи?
– Почему это бункер? – поинтересовался Бартош. – Хозяева просто сделали тут уголок для приятного времяпрепровождения.
– А я думаю – это именно бункер для выживания уцелевших после войны жителей системы.
– Бункер – прежде всего склад всего необходимого для выживания плюс куча оборудования, а тут одно футбольное поле с цветочками.
– Покопаемся внутри и убедимся.
– Начнём копаться, а туда как вылезет чудо-юдо о трёх головах! – страшным голосом проговорила Майя, тут же прыснув.
– Ага, или Вестник! – подхватил весело оператор. – Он-то нам как раз и нужен, за ним летели.
– Допустим, не за ним, – сказал Бартош, – но, в принципе, я за то, чтобы покопаться в дне купола. Архип Владиленович, что молчите?
– А что я скажу? Будет любопытно порыться в глубине планетоида, – сказал Лог-Логин. – Кстати, этот… гм, бункер подтверждает нашу идею о едином хозяине всей коллаборации из тринадцати звёзд. Возможно, её и в самом деле создавали как единую систему для отдыха либо в качестве НЗ-фонда для спасения и выживания.
– До войны или после?
Начальник научной группы привычно помолчал.
– Знаете, Бартош, а над этим стоит подумать на досуге. Что, если коллаборацию создали ещё Предтечи?
– Так далеко я не загадывал. По нашим оценкам, Предтечи были гуманоидами. А все сооружения, что мы тут открыли, по всем прикидкам, сделаны негуманоидами.
– Это ещё предстоит доказать.
– Да вы же первым об этом заговорили!
– Я могу ошибаться.
– Ох, хитрите, Архип Владиленович! – усмехнулся ксеноархеолог. – То заявляете, что всю нашу Вселенную породил геном прошлого эона, Разум которого был далёк от человеческого, то, наоборот, утверждаете обратное. Как вас понять?
– Я сам себя не всегда понимаю, – пошутил Лог-Логин со смешком, вызвав ответные смешки. – Идея негуманоидности генома Вселенной принадлежит не мне, а Шапиро. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся и побеседуем на темы космологии.
– Готово, командир! – доложил Щёголев, вылетая из устья колодца, как пушечное ядро из ствола пушки. – Перекрыли.
Его бойцы поднялись следом.
Через минуту по видео, передаваемому беспилотником внутри купола, стало видно, как волна, умертвляющая траву, перестала распространяться и зелёная поросль начинает потихоньку оживать.
