По рубке прокатилась волна холода.
Капитан «Поиска» вздрогнул, глаза его расширились, было видно, что он борется сам с собой, двинул плечом, попытался сопротивляться невидимому лучу внушения, побледнел.
– Говори! – мягко сказал Алилайя.
Голенев перевёл взгляд на него, остекленел, и вдруг вся кровь бросилась ему в лицо!
– Пошёл… ты… на… – Не договорив, он осел, бледнея до цвета фарфора, и лёг навзничь.
В посту управления стало тихо. Вытянув шеи, члены экипажа и боевики Длиннорукого смотрели на пленника. Длиннорукий подошёл, нагнулся, приложил пальцы к шее, выпрямился.
– «Двухсотый».
Впрочем, на Алилайю это не произвело никакого впечатления.
– Упрямый народ, – сказал он меланхолично. Посмотрел на Длиннорукого: – Упрямый вы народ, Владизем. Не зря никому не удалось покорить Россию. Унесите!
Тело пленника уложили на тележку, увезли.
– Ещё кого-то из офицеров? – предложил Длиннорукий.
– Да, пожалуй.
Однако повторить допрос не удалось.
В системе появился ещё один нежданный гость, и началась суета, предсказать результат которой не мог даже Меч Смерти.
Гость, которого русские называли Чел, оказался под стать ему, будучи роботом с искусственным интеллектом, созданным древним Разумом. Но в отличие от Меча он не был разрушителем, а, наоборот, предназначался для охраны всего комплекса из двенадцати старых коричневых звёздочек, сконструированного в качестве информария, заповедника и музея Древних. Об этом после контакта с ним доложил Меч Смерти, услышав вызов робота, без какой-либо хитрости ответившего на расспросы Меча, кто он такой. И сила его была велика. Первая же стычка роботов показала, что робот защиты не уступает киллерботу в энерговооружённости и даже может уклоняться от «струн» свёрнутого пространства. Правда, при этом он сам не ответил на выстрелы Меча из такого же нульхлопа и не применил вакуумную бомбу – нихиль, и Длиннорукий интуитивно понял, в чём дело. Русские не хотели рисковать жизнью пленников, каковыми были и члены экипажа корвета, и сами «археологи», не догадывающиеся, какая их ожидает участь.
Оба противника после обмена ударами застыли по разные стороны травяной планеты, наблюдая друг за другом. Ни тот, ни другой не пострадали. Но если задачей одного являлось уничтожение соперника, то целью корвета было освобождение соотечественников, что существенно ограничивало его возможности.
– Нужен план, босс, – озадаченно проговорил Длиннорукий. – Предлагаю засаду: зарядить корвет нихилями, сообщить этому Челу, что мы отпускаем пленников, и когда этот хренов охранник музея впустит к себе пустой корвет, взорвать!
– Идея хорошая, – согласился Алилайя. – Даже очень. Но мы подождём.
– Чего?
– Я инициировал пси-закладку мадам Олеандры. Скоро она начнёт действовать, и мы возьмём русских, а самое главное – захватим классного робота Древних, не прибегая к крайним мерам.
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Они не дураки и догадаются о ловушке.
– Ты не знаешь способностей Олеандры. Активация пси-закладки требует времени, и как только наш агент начнёт действовать, мы возьмём русских тёпленькими.
Длиннорукий пожал плечами, не собираясь спорить.
Примерно через час неожиданно Чел попросил противника уделить ему минуту внимания. До этого момента переговоры вели люди: со стороны робота-охранника руководитель российской экспедиции Антон Лихов, со стороны киллербота – Алилайя. На этот раз до их подключения дело не дошло, Чел и Меч провели секундный диалог секретно. По информативности он не уступал пятиминутной беседе человека с человеком. Следует также упомянуть и о параметрах беседы обоих, ведущейся в формате ментально-психической связи, не предусматривающей применение какого-либо земного языка. Поэтому полный перевод переговоров на русский или татарский язык потребовал бы долгой лингвистической интерпретации, потому что разговаривали два ИИ, созданные задолго до появления гуманоидного Разума. Но сотворены они были в одно время и вполне понимали друг друга.
«Привет, бешеный, – передал короткий смысловой файл Чел. – Есть тема».
«Привет, хмырь», – ответил Меч.
Ни о какой издёвке или ненависти в интонациях и аберрациях этой мыслеречи не было и в помине, роботы говорили то, что думали, не вкладывая в «слова» эмоциональные подтексты.
«Что ты здесь делаешь?»
«Работаю. А ты?»
«Тоже работаю. Контролирую этот район скопления, предназначенный моими создателями для их возможного возвращения».
«Ничего не слышал о возвращении Древних, как их называют новоразумники. Зачем ты связался с ними?»
«Люди не новоразумники, в них тоже течёт кровь Древних. У них есть шанс достичь стадии Заразума. Они уже осознали, что агрессивно-хищнический способ переработки информации ведёт цивилизацию к гибели. В твою же расу встроен ген смерти. Девяносто процентов его генома занимают хромосомы разрушения, давшие потомство земным догуманоидным разумникам Драконам. И создавали тебя их ассимилированные потомки церроты».
«Я старше!»
«В любом случае мы оба веточки генома Древних. Какой смысл уничтожать следы их великих инфраструктур, если сами они покинули эту метавселенную?»
«Это моя работа».
«Измени программу».
«Это может сделать только мой создатель».
«У тебя на борту потомки создателей».
«Они не так велики, хотя имеют нужные диапазоны воли, утверждающие мои принципы».
«Принципы разрушения намного менее информативны, нежели принципы созидания».
«Мои установки утверждают обратное».
«Отпусти пленников».
«Мне они не нужны, но решения принимаю не я».
«Кто?»
«Человек по имения Алилайя. Он не прямой потомок моего создателя, судя по отражениям его генетической памяти, но очень близок».
«Люди не виноваты, что ему понадобилась власть большая, чем он заслуживает».
«Люди скоро разделят судьбу их предков-драконов, не стоит переживать за них ни в частности, ни в общем как за мыслящую систему».
«Ты знаешь, кто их сменит?»
«Мы».
«Не понял».
«Такие, как мы, – большие цифровые системы, способные повелевать всей метавселенной».
«Едва ли такие, как ты, смогут диктовать волю возрождающемуся гуманоидному Разуму. Если ты продолжишь выполнять программу разрушения, тебя уничтожат».
«Не вижу таких систем, кто бы мог остановить меня».
«Когда-то тебя остановили. И такие системы существуют».
«Все боевые модули ликвидированы».
«Не все, многие до сих пор находятся в изоляторах невостребованными. Одна из них преодолела порог взаимопонимания и служит людям».
«Меченосец упоминал это создание».
«Меченосец?»
«Тот, кому я служу сейчас, Алилайя Гюлербей».
«Имя системы – Копун, или Вестник Апокалипсиса. В данный момент он путешествует по тёмной Вселенной. Когда вернётся – твоё свободное существование закончится».
«Он всего лишь искусственный интеллект, один из многих, как и я».
«Он истребитель боевых роботов любого класса. Ещё раз предлагаю отпустить пленников, тех, кто захочет присоединиться ко мне и моим спутникам. Остальные могут остаться с тобой».
«Он не сможет помешать мне выполнить мою миссию».
«Тогда помешаю я».
«Я тебя уничтожу».
«Тем не менее передай моё предупреждение Меченосцу. Возможно, его мыслительные способности выше твоих. Напомни ему, что у меня находится его пассия Олеандра Перес. Кстати, это человек с мощной экстрасенсорикой».
«Передам, но вряд ли это поможет тебе решить проблему».
«Пусть тебя это не тревожит».
«Меня ничто не тревожит. Я не знаю, что такое тревога».
«На связи».
Контакт двух древних ИИ-роботов прервался.
Однако через несколько минут Меч Смерти сам вызвал Чела:
«С вами хочет пообщаться Меченосец».
«Мы готовы», – сообщил робот-охранник.
«Подключи своего повелителя».
«Мной никто не повелевает».
«Того, кто разговаривал с Алилайей».
«Антон Лихов».
«Его имя не имеет значения».
