Время неумолимо утекало, подхлестывая его размышления. Он определенно что-то упускал. Не мог ошибаться. Ответы здесь. Но почему-то до сих пор недоступны. Пустое кресло, в котором закончил свою жизнь Инквизитор, словно упрекало его. Фенрис подошел, опустился в него, откидываясь на высокую удобную спинку, и стал осматривать комнату с другой позиции, с той, которая каждый день представала взору Фредерика, и снова вспоминал.
* * *
— Когда придет время, ты сможешь вспомнить, — с толикой грусти сказал Инквизитор Фредерик.
— Зачем мне тогда забывать об этом?
— Потому что ещё не время.
* * *
— Я понимаю твои чувства и предполагаю, что они вполне заслужены. Но однажды ты поймешь: всё, что я делал, было для защиты магов Башни и для защиты королевства.
— Зачем вы мне всё это говорите? — раздражение всё же просочилось в полутонах его вопроса.
— Чтобы получить прощение. Не сейчас и не завтра, и, возможно, не при моей жизни, но всё же…
* * *
— Всему своё время, друг мой, — словно угадав его вопросы, добавил Фредерик. — Всему своё время.
* * *
Фенрис благодарно кивнул и поднялся, собираясь уйти, но когда снова взглянул на Инквизитора, то почему-то замер. Мужчина задумчиво смотрел на стену напротив, где была выгравирована фреска «Жизнь во благо остальных».
— Как думаешь, Фенрис, — непривычно тихим голосом проговорил Инквизитор, — а есть ли смысл?
Поскольку продолжения не было, Фенрис спросил:
— Смысл в чем, Инквизитор?
— Фредерик, наедине можешь звать меня Фредерик, — смотря только на фреску, произнес Инквизитор. — Смысл в Инквизиции? В Башне? В контроле?
— Безусловно, — убежденно ответил Фенрис. — Бесконтрольное использование магии опасно.
* * *
— А теперь, — сказал он, расслабленно положив руки на стол, — не откажите в последней просьбе старику. — Ивори напряглась, ещё больше, до тошноты волнуясь. Фредерик продолжил: — Если доведется увидеть моего кайнарис Фенриса Эарендила, передавайте ему мои извинения и пожелания прожить достойную жизнь во благо остальных.
* * *
Фенрис резко выпрямился. Нашел! Фраза, которая была настолько избитой в Башне, от этого и пустой, неважной, что ей никто не придавал значения — это ли не лучший из всех возможных ключей к тайне?!
Он смотрел на фреску с изящной гравировкой «Жизнь во благо остальных» и медленно, словно зачарованный поднялся, направился к стене. Что с ней делать, сомнений не возникло. Он коснулся её рукой: знал, что тайник откроется только эльфийскому Магистру, кровь которого питала раньше сердце Башни. Гениально в своей простоте.
Камень с надписью практически беззвучно отъехал в сторону, обнажая нишу с пухлым конвертом, которую охранял лежащий на нем ведьмин камень. Фенрис замер, рассматривая нанесенные на него символы. Кажется, он видел подобные у Лайи в гримуаре. И, если ему не изменяет память, этот камень позволит забрать конверт, когда произнесешь правильную фразу.
Повторять девиз Башни вслух было глупо — не могло быть настолько всё просто, — но Фенрис всё равно проговорил:
— Жизнь во благо остальных.
Ничего не произошло. Фенрис надеялся, что лимита фраз не существует и послание не самоликвидируется. Волнение стало ощутимее. В мире бесчисленное количество слов и столько же вариантов словосочетаний. Какое же верное? И это должно быть что-то очень личное, но в то же время доступное Фенрису. Стоило понять это, как ответ нашелся сам по себе.
— Прощение, — тихо проговорил он.
Линии на камне вспыхнули и обдали нишу золотистыми искрами, сжигая охранное заклинание. Фенрис поспешил забрать конверт, подписанный знакомым почерком.
Моему кайнарис
Фенрис сел обратно в кресло и осторожно, стараясь ничего не повредить, извлек содержимое. Там был очень маленький пузырек с каким-то зельем и бумаги. Адресованное ему письмо он решил прочитать первым.
Фенрис, раз ты читаешь это письмо, значит, я не успел осуществить всё задуманное, и реализация моего плана ляжет на твои плечи. Но я нисколько не сомневаюсь в тебе. И никогда не сомневался. Многие вещи мы уже проделали вместе, не время сворачивать с намеченного пути.
Возможно, ты не поверишь мне, но вся моя жизнь была посвящена борьбе за свободу людей с даром, не только магов, но и ведьм. Ведь я не верю, что Создатель по ошибке подарил такую дивную силу людям, как и не верю, что кто-то имеет право превозносить себя над другими просто потому, что те родились другими.
Моё поле боя было иным, незримым. Иначе нельзя. Да, со временем мне уже было под силу открыто выступить против Короля, свергнуть его, поломать действующий устой, установить новые порядки, но это не даровало бы свободу магическому сообществу и не позволило бы жить в мире. Это окончательно уничтожило бы магов и ведьм. И раз ты читаешь это письмо, то часть ответов уже нашел и знаешь про договор с Азурианом. Досадная ошибка наших предков, избавиться от которой не так просто. И если справиться с властью действующего Короля возможно, то одолеть армию Повелителя без посторонней помощи не удастся. А империя непременно предпримет попытку лишить королевство независимости и искоренить магию как вид.
Я нашел союзников. Эктиан. Ты справедливо возразишь, что связывать себя новым договором было бы верхом глупости, но в этот раз условия оптимальны для обеих сторон. И с момента подписания соглашения началась главная работа. Стране, потерявшей некогда независимость и ставшей провинцией империи, нужно было время, чтобы восстановить былую военную мощь. И получив нашу поддержку в предстоящей войне с империей, Эктиан начал усиленно, но втайне от Азуриана, готовить своих воинов. Кроме того, по нашему соглашению эта страна укрывала у себя магов и ведьм, тех, кого мне удавалось переправлять без лишних подозрений для королевства и империи. Тем самым предоставляя место, где я мог постепенно собирать собственную армию.
Это был долгий путь, не одного года, но полученный результат того стоил.
А теперь о самом важном: о твоей роли, раз уже моя партия в этой игре закончена.
Магам нужен лидер, тот, кто поведет их за собой. Кто претворит все планы в жизнь, кто даст людям с даром шанс на лучшую жизнь, кто освободит Иллиную от оков Азуриана, кто проследит, чтобы Эктиан выполнил свою часть договора. Я не вижу другой кандидатуры, кроме тебя, друг мой. Я искренне надеялся, что мы сделаем это вместе, но увы…
Как ты сам понимаешь, я не мог доверить секрет создания посоха никому другому. Это знание наделяет властью, и я хотел быть уверенным, что эта власть будет в надежных руках. Знаю, что ты распорядишься ей мудро.
И ещё, во флаконе зелье, которое вернет тебе память всю и сразу. Хотел бы я сказать, что это мой подарок тебе, но лгать в прощальном письме было бы неправильно. Я искренне убежден, что в жизни существуют вещи, которые не стоит помнить, а ты прожил долгую, по меркам людей, жизнь и, я уверен: таких воспоминаний у тебя накопилось много. У кайнарис не просто так стирали память. Это было не наказание. Это был акт милосердия. Чтобы можно было сохранить целостность души и не ожесточиться. И всё же я не хочу лишать тебя права выбора, но дам его тебе лишь однажды. Рецепт этого зелья я унесу с собой, как и способ насильно убирать воспоминания. Грядет новый мир, и эти знания в нем отныне не нужны. Считай это моей прихотью.
А теперь я прощаюсь с тобой и желаю тебе прожить достойную жизнь во благо.
Фенрис дочитал письмо, небрежно бросил его на стол и тихо, иронично рассмеялся. Инквизитор Фредерик точно бы сработался бы с Грегори, если б знал, что солдат ведет свою «освободительную» миссию с тем же «предводителем» во главе. Смех стал громче. Как же это нелепо. В Башне столько магов, а они возлагали надежды только на одного. Ну ладно, Фредерик, он хоть примерно мог предположить, величину силы эльфийского Магистра, но Грегори? Ещё и сыну своему голову заморочил. А что в итоге? Часть магов в Эктиане. Часть крутится возле Грегори. Часть вернулась в Башню недавно и обречена. Остальные в бегах и разбросаны по королевству. Про ведьм Фенрис вообще старался не думать. Ну вот и как всё это собрать?
