— Отлично, тогда поехали, я с ним переговорю. — Артемьев сделал предупреждающий жест. — Но учти: возможно, теперь товарищи начнут сторониться тебя ещё больше.
Я задумался:— Не думал, что всё так сложно... Но почему они должны сторониться? Думаю, меня поддержат. Вы же в курсе, что произошло на руднике?
— Конечно, — кивнул Казимир. — Там отметились британские боевые машины и террористы.
— Вот видите. Мы с ребятами после этого случая поклялись найти виновных и отомстить.
Артемьев одобрительно хмыкнул:— В таком контексте, возможно, ты и правда сохранишь отношения с коллективом.
Через час мы уже были на месте. Пока Артемьев и мой лейтенант о чём-то совещались за закрытыми дверями кабинета, я нервно прохаживался по коридору, размышляя о том, как изменится моя жизнь после этого разговора.
Артёмьев тихо пожелал мне удачи и исчез за дверью, оставив меня наедине с лейтенантом.
— Заходи, — сухо сказал командир, жестом приглашая в кабинет.
Я вошёл, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Лейтенант сидел за столом, его пальцы нервно постукивали по деревянной столешнице.
— Не нравится мне, что безопасники сами подошли и сразу к тебе, — начал он, пристально глядя на меня. — Умом понимаю — три столкновения с террористами: при нападении на соседей, на руднике и при покушении на тебя. Но одно дело, когда консультанта назначаю я, и совсем другое — когда лезут через мою голову.
Он тяжко вздохнул, откинувшись на спинку кресла.
— Так вот, Петр, без обид, — его голос стал твёрже, — но обо всём, что обсуждаешь с безопасниками, докладываешь мне. Понял? Особенно то, что касается лаборатории — только после согласования со мной и с моим дедушкой. Он всё-таки начальник академии. Уяснил?
Я кивнул, но не удержался:
— Понял. А если меня начнут допрашивать? Звать вас, как адвоката?
Лейтенант хмыкнул, но не рассмеялся.
— Не умничай. Но... да, в этом ты прав. Можешь ссылаться на военный контракт — без представителя армии допрос недопустим. Контрразведка — контрразведкой, но командир для тебя — отец и мать. Усвоил? — Его взгляд стал ледяным.
— Усвоил. Падать в обморок и молчать, — попытался разрядить обстановку я.
— Пусть будет так, — неожиданно согласился лейтенант, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.
После этого напряжённого разговора я отправился домой. В кухне застал Семёна, который с довольным видом уплетал борщ прямо из кастрюли.
— А что тут такого? — он ухмыльнулся, заметив мой осуждающий взгляд. — Вкусно же! — С этими словами он протянул мне вторую ложку. — Присоединяйся.
— Не, спасибо, — я покачал головой. — Что-нибудь другое съем.
Семён лениво облизнул ложку.
— Кстати, планы на вечер есть? — спросил он, размазывая сметану по куску черного хлеба.
— Думал, учебой заняться...
— У-у, зануда! — он скривился. — Суббота, завтра воскресенье, а ты про учёбу! Да ну нафиг. Поехали лучше тусить.
Я задумался. День и правда выдался слишком насыщенным — сначала библиотека, потом Артёмьев, разговор с командиром... Может, и правда стоит развеяться?
— Ладно, — вздохнул я. — Поехали.
Мы с Семёном приехали на загородную вечеринку, где уже вовсю гуляла шумная толпа. В свете разноцветных гирлянд мелькали знакомые лица, а вдалеке я заметил Трио Ольг — куда же без этих вездесущих ведьмочек?
Несмотря на громкую музыку и общую атмосферу веселья, я никак не мог отвлечься от сегодняшнего разговора с лейтенантом. Пытался уединиться где-нибудь в тени деревьев, но не тут-то было — ко мне то и дело подходили студенты.
Сначала подкатили парни с горящими глазами:— Петр, а что, если модернизировать дрона кислотным артефактом? Ты же в этом шаришь!
Потом подтянулись девушки, томно играя с локонами и подмигивая накрашенными ресницами:— Петр, правда, что вы сами всё придумали? Правда-правда? Может, уединимся и вместе что-нибудь изобретём?
Я закрыл глаза на секунду, представляя, как было бы здорово отмотать время назад и не устраивать то дурацкое представление с дронами. Но, тяжело вздохнув, смирился — теперь придётся жить с этой внезапной славой.
Когда объявили белый танец, я даже не успел сообразить, как ко мне стремительно подошла Ольга Букреева, опередив всех возможных конкуренток. "Ничего себе", - мелькнуло у меня в голове, когда её рука легла на моё плечо.
Мы начали медленно двигаться под музыку, и постепенно всё вокруг перестало существовать. Пульсирующий ритм, тепло её руки в моей, лёгкий аромат её духов - всё слилось в единое ощущение, где не было ни шумной вечеринки вокруг, ни наших разногласий, только этот момент и двое нас.
Когда музыка смолкла, я не сразу отпустил её руку. Но в этот момент к нам решительно подошёл... мой лейтенант. "Что он здесь делает?" - удивился я, глядя на его строгую форму среди разодетой молодёжи.
"Оль, нам надо поговорить", - бросил он, бросая на меня неодобрительный взгляд. Уводя сестру за руку к затемнённому окну, он явно был чем-то взволнован. Я видел, как они оживлённо жестикулировали, их лица выражали явное несогласие. Вдруг Ольга топнула ножкой, и обрывки фраз долетели до меня: "...он солдат... в любой момент может погибнуть... ни семьи, ни рода... послушай брата!"
После этого лейтенант раздражённо махнул рукой и направился к бару, оставляя после себя тяжёлую атмосферу.
Ольга вернулась ко мне с неожиданным предложением:
— Пойдём на второй этаж.
Мы поднялись по деревянной лестнице, скрипящей под нашими шагами, и оказались в полупустой комнате. Приглушённый свет из окон, мягкие диваны и далёкие звуки музыки снизу создавали ощущение уединённого мирка, скрытого от посторонних глаз.
Ольга прижалась ко мне, её тело мелко дрожало, как осиновый лист на ветру. Я ощущал каждый её вдох, каждый нервный вздох, и, не говоря ни слова, крепче обнял её, одной рукой нежно проводя по шелковистым волосам, пытаясь успокоить это трепетное создание.
"Петя... — её голос дрогнул, — мне нужно рассказать тебе кое-что о себе..."
Я медленно отстранился, чтобы встретиться с её взглядом. В полумраке комнаты её глаза блестели, как две влажные звезды. Моё молчание было красноречивее любых слов — я был готов слушать.
Ольга сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть в пучину откровения. "Я.. я не родная сестра Саши. — слова давались ей с трудом. — Он об этом не знает... Меня... меня удочерили, когда я была совсем маленькой."
В воздухе повисла тягостная пауза, нарушаемая лишь тиканьем старых часов в углу комнаты. Я почувствовал, как её пальцы вцепились в мою рубашку, словно боясь, что правда может нас разлучить.
Глава 14
"Но как же твой брат может не знать, родная ты ему сестра или нет?" - не удержался я от вопроса.
Ольга вздохнула, её пальцы нервно теребили край платья. "Ах, да... ты же не в курсе. Мать Саши умерла при родах. Отец долго жил один, пока однажды не привёл в дом мою маму... и меня." Голос её дрогнул. "Он дал мне свою фамилию, называл дочерью. Я сама до недавнего времени была уверена, что мы с Сашей - родные брат и сестра."
Она замолчала, словно собираясь с мыслями, затем продолжила, глядя куда-то в сторону: "Когда мне было пять, мама заболела. Внезапно начала видеть призраков, что-то бормотала, стремительно худела... Врачи сказали - рак мозга. Потом её увезли в больницу..., и она не вернулась."
"После этого Саша, как старший брат, взял надо мной опеку. Если раньше он немного ревновал, то после... стал мне настоящей опорой. Добрее, внимательнее."
"Значит, у вас с Сашей разные матери, - кивнул я. - Но почему ты сомневаешься, что Василий Олегович твой отец?"
Ольга сжала руки в кулаки. "Когда мы встретились в Сочи... я вдруг вспомнила один случай. Детская память - странная штука. Весь негатив вытеснил, то, что я считала кошмаром..."
