"После смерти матери мы поехали на море. Отец хотел, чтобы мы с Сашей сблизились, чтобы я хоть немного отвлеклась от горя. Но однажды поздно вечером..." Голос её стал тише, "я пробралась в его кабинет - хотела взять конфет из той жестяной коробки, что он держал рядом с сигаретами."
"Вдруг я услышала шаги и спряталась под столом. Вошли отец и.. какие-то мужчины в странных металлических одеждах, тускло переливающихся в свете ламп. Они выглядели как демоны из моих самых страшных снов. Сквозь щель я видела, как отец побледнел, как дрожали его руки..."
"А что-то конкретное из их разговора запомнила?" - осторожно спросил я.
"Отец сказал: 'За эти годы она стала мне как дочь. Я любил её мать... жаль, что болезнь оказалась неизлечимой'. А один из тех.. людей ответил: 'Вася, ты лучше знаешь - проект закрыли из-за смертности. Отдай нам Ольгу'." Она сделала паузу. "Я всё равно буду называть его отцом - так привычнее."
"А отец ответил: 'Лучше она останется со мной. Я для неё как отец, и никто лучше меня не проследит за её развитием'. Тогда главный сказал: 'Хорошо. До 18 лет пусть будет у тебя. Потом придётся отдать. Возможно, проект возобновят - нам нужен рабочий способ выращивать сильных солдат'."
"Я тогда так испугалась... Днями боялась, что меня заберут, что потеряю и папу, и Сашу. Потом... постепенно забыла. Но когда увидела тебя в Сочи, кошмары вернулись. А вчера..." Ольга сглотнула, "за ужином отец с Сашей обсуждали успехи на работе. Я показала им видео с вашим представлением дронов. Отец похвалил тебя, сказал, что тебя повысили до сержанта. А когда я спросила про его войска..."
Она вдруг задрожала. "Он... он показал фотографии проекта 'Витязи'. Сказал, что после Нового года ваше подразделение начнёт командировки. И там... на этих фото... я узнала тех самых демонов из своего детства!"
"А сейчас брат сказал мне держаться от тебя подальше... Что ты можешь погибнуть..." Слёзы блестели на её ресницах. "Я не знала, кому рассказать... Вот и решилась тебе."
Я не стал показывать ей тот детский рисунок - и без того её состояние было на грани. И уж тем более не стал делиться своей страшной догадкой: похоже, мы с Ольгой - одного поля ягоды...
"А чего ты так боишься?" — мягко спросил я, пытаясь успокоить Ольгу. — "Ну не родные вы, и что?"
Она резко отстранилась, её глаза блестели от нахлынувших эмоций: "Да пойми ты! Я же только что рассказала — меня могут забрать! Эти твои люди из «Витязей» ..." Голос её дрогнул, и она отвернулась, сжимая кулаки.
Я осторожно взял её за плечи: "Успокойся. Командир «Витязей» — твой брат. Я тоже в их составе. Никто тебя не заберёт." Попытался шутить: "А те люди, что приходили к отцу... Если за столько лет не появились, неужели ждали именно календарные восемнадцать? Типа «всё, срок вышел — можно в загул»?"
"Хам!" — фыркнула Ольга, но в уголках её губ дрогнула улыбка.
"Не заберут, — твёрдо повторил я, обнимая её. — Я не позволю."
Но в голове уже складывалась тревожная картина: «Вот она, ниточка к другой группе в доспехах. Возможно, тот «главный» — руководитель прошлой лаборатории. Нулевой тип, «обкаточный», где разрешено всё — даже эксперименты над людьми. А та, в которую попал я — уже причёсанная версия для общества.»
Провёл параллель: «Как с лекарствами: сначала мыши, потом отчаянные добровольцы, для которых это последний шанс... И лишь через годы — протоколы лечения.»
Мы стояли в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Наконец Ольга вздохнула:
"Нас слишком долго нет... Пойдут слухи."
"Да, — кивнул я. — Пойдём в толпу."
Спустившись, мы растворились среди гостей. Друзья окружили нас, и вскоре мы потеряли друг друга из виду. Несмотря на смех и музыку, я чувствовал себя чужим на этом празднике.
Извинившись перед Семёном, я незаметно улизнул — мне нужно было побыть одному.
Проснувшись только к обеду, я налил себе полный заварник крепкого черного чая — горького, почти как мои мысли, — и устроился за столом, чтобы изучить загадочный артефакт.
Из того, что удалось понять, он работал на двух видах энергии: тьмы и хаоса. В голове мелькнула догадка — а не связан ли он с древней сетью порталов? Может, это ключевой элемент, потерянный в веках?
Я попробовал «спросить» свой доспех — теперь-то я знал, что он не просто броня, но и целая библиотека знаний. Однако ответа не последовало. Ни состава материала, ни функций, ни свойств — ничего.
Раздражённый, я подал в артефакт импульс энергии тьмы — универсальный, как мне казалось, ключ. Но кроме короткой искры, ничего. Нулевой результат.
Особенно бесило то, что у меня есть ядро хаоса, но я до сих пор не знал, как его активировать. «Надо бы навестить наших безумных учёных...»
Если пойти к Зильберштейну — об этом сразу узнают в лаборатории. Может, не сразу, но рано или поздно. А вот Беркоф... Он казался лучшим вариантом. Тем более я теперь знал о его связях с Артемьевым.
И о его «домашней лаборатории».
При одном воспоминании меня передёрнуло. Но деваться некуда — нужны ответы.
Пока пил чай, пролистал несколько трудов о шумерских магах. Удивительная цивилизация — опередили даже египтян. И что поразительно: у них была не только продвинутая математика, но и портальная магия, а судя по рунам — ещё и магия хаоса.
Но эту загадку придётся разгадывать самому.
У Первого спрашивать бесполезно — я же не признался, что обчистил сейф Букреева. Пока что для ордена я чужой, и ради «блага Империи» мне могут и жизнь укоротить.
Хотя...
Меня осенило. Есть ещё один источник информации.
В мастерской застал Семёна, который яростно заряжал фонарики.
— А, лодырь проснулся, — проворчал он, даже не глядя.
— Ну да, лодырь, — вздохнул я. — Честно, Семен, вряд ли из меня выйдет толковый артефактор. Похоже, судьба — армия, а потом госслужба.
Он наконец поднял взгляд, и я продолжил:
— Помнишь, когда мы познакомились, я в последнюю очередь рассматривал Военную академию. А теперь? Почти каждый день там торчу. В медицинском был пару раз — стыдно даже.
Семён фыркнул:
— Ну, если не станешь как Орлов, я тебя сам заряжу, как эти фонарики. Нам нужны контракты, Петр. Большие контракты. Понял?
— Понял-понял, — отмахнулся я. — Кстати, раз уж ты такой умный, с детства в артефактах копаешься...
— Чего надо? — насторожился он.
— Объясни, что за зверь такой — энергия хаоса? И ядро хаоса?
— О, это редкость, — задумчиво протянул Семён. — Встречается только у близких родственников императора да у древних аристократических родов.
— И что оно делает?
— Разрушает магию и искажает пространство. Поэтому в артефакторике почти не применяется.
— Почему?
— Ну, тебе понравится кувалда, которая рушит всё, что ты создаёшь? — усмехнулся он. — Это оружие против самой аристократии. Вот потому оно только у императора.
Я замер. «Так почему Беркоф не сказал, что ядро хаоса у меня — это противоестественно?»
Теперь всё складывалось. Мне, как «универсальному солдату», вживляли всё, что можно считать оружием.
Но если так... значит, один из доноров был императорских кровей.
«Насколько же приоритетны были эти эксперименты?»
Становилось по-настоящему страшно.
Я откинулся на спинку стула, мысленно раскладывая факты по полочкам:
Артемьев — человек Первого, связан с Орденом.
Беркоф — тёмная лошадка с домашней лабораторией, контактирует с Артемьевым.
Зильберштейн — курирует военную программу "Витязи".
"Блин, вот же она, разгадка — прямо под носом!"
Оба профессора — и Беркоф, и Зильберштейн — должны были заметить аномалию. Ядро хаоса — не та вещь, которую можно случайно пропустить. Да и я не скрывал, что мой род молодой.
