Дед собственноручно насыпал в заварник чай и какие-то травы, всего понемногу. Похоже, с чаем у него особые отношения. После этого он приоткрыл дверь в сад, и в гостиную потянуло осенней свежестью.
– Ну, а теперь можно и поговорить, – первым нарушил молчание Тимофей.
Но я видел краем глаза в отражении стекла, как в ответ на его пристальный взгляд ему кивнул отец. Поэтому я заинтересованно посмотрел на него и сделал вид, что готов и искренне желаю его слушать.
Это слегка сбило Тимофея с толку, но он быстро сориентировался и продолжил:
– Рассказывай, Арсений. Где был? Куда пропадал? Почему сразу к нам не приехал, как только на родине объявился?
– Именно так и отвечать? – спросил я его.
– Начать можно и с этого, – кивнув, сказал Тимофей. – Я думаю, все равно мы не успеем расспросить тебя обо всем. А эти вопросы ничем не хуже других.
– Да никуда я не пропадал, – пожал я плечами. – В Поднебесной был…
– Ага! А мы думали, что тебя вообще похитили и убили! – всплеснул руками Тимофей и подсел поближе ко мне, как бы показывая, что разговор у нас будет непосредственно с ним. – Ты даже не представляешь, что у нас тут творилось… С кем мы только отношения не выясняли!
– Да я знаю, – дернул я уголками губ. – Знаю, что вы немного поднялись на этом. Вот только не было попыток меня похитить, – сказал я, отрицательно покачав головой, – были попытки меня убить. Доронины постарались…
– Ты уверен? – спросил отец, немного привставая с кресла. – Они божились, что у них не было такого намерения.
– Тем не менее их исполнители едва не отправили нас на тот свет. И если бы я их не услышал, то они бы нас там и положили, – сказал я. – Да и потом… Марина, наверное, все рассказала. И про тайную квартиру, на которой нас выследили… Тогда мы вообще чудом ушли…
Я многозначительно покивал головой: мол, вы же все знаете. Марина рассказала обо мне все. Ао у нее специально уточняла этот момент. Так вот, Марина передала всю имеющуюся у нее по мне информацию: и про возможность менять лица, и про тайные квартиры, и про то, что у меня все было готово для незаметного побега из клана. Не знала она только нюансов, но в целом картина вырисовывается такая, будто я имею достаточно средств для побега либо меня финансируют Драконы.
– Тогда мне тем более непонятно, почему ты решил сбежать из консульства, – повел дальше разговор Тимофей.
– Я решил, что меня вычислили по девочкам, и подумал, что будет лучше, если я затеряюсь в толпе и сам доберусь до дома, – спокойно ответил я.
– Ц! – поднял глаза к потолку Павел и заявил: – У тебя просто детство в жопе заиграло!
– Паша! – зло, но без агрессии сделал ему замечание отец.
Я же только посмотрел на Павла многозначительно – мол, я запомнил, просто из вежливости молчу, – причем больше для деда и отца, которые пристально наблюдали за моими реакциями.
– Я говорю то, что думаю! – заявил он.
– Твое мнение нам пока неинтересно, – спокойно отмахнулся от Павла Тимофей, – так что не мешай нам… Арсений, ты все же смог добраться своим ходом. Но у меня есть такой вопрос: а ты что, планировал свой побег?
– Не то чтобы планировал, – отрицательно покачал я головой. Ответ на этот вопрос у меня был готов заранее, вот только нужно было правильно его преподнести и избежать тем, которые не следовало развивать. – Все началось после того, как я случайно спас жизнь Тау Лонгу. В благодарность он снял с меня ошейник и одарил небольшим земельным участком с крестьянами, чтобы я смог дальше заниматься тем, чем захочу, без надзора клана.
– Так вот как ты стал главой ветви Советниковых в Китае?! – воскликнул Павел. – Ничего не сделал, а уже глава ветви, один из вероятных глав рода в будущем!
– Мог бы поехать вместо меня в Китай, – спокойно сказал я, глядя ему в глаза. – Надел бы себе на шею подавитель. Уехал бы в страну, языка которой не знаешь. Пытался бы месяцами выдавить из себя крупицу энергии бахира, чтобы хотя бы «электрический кулак» получался. Попадал когда-нибудь под действие подавителя?
– Отправили самого ненужного! – съязвил Павел, совершенно не собираясь оправдываться. Похоже, он знал, что делает.
– Павел! – опять прикрикнул на него отец, но опять же без надрыва.
– Это официальное заявление семьи? – спросил я, посмотрев на отца.
– Это мое мнение! – быстро ответил Павел, но я уже поймал мысль, которая пыталась от меня ускользнуть.
– Но тебя никто не перебивал и не останавливал, – все так же спокойно заметил я, глядя на отца.
– Что было, то было! – резко сказал дед, сбивая мне весь разговор. – Ситуация требовала решения, и мы его приняли! Старшего сына никто бы отдавать не стал, и ты сам это прекрасно понимаешь. Решение было трудное, не спорю. Мы сделали то, что считали необходимым, и закончим на этом.
– Было и было, – скрипнув зубами, сказал я.
Причем скрипнул от досады: я приготовил отличную ловушку для отца или Павла, но дед одним своим высказыванием перечеркнул все мои намерения. Теперь вернуться в данной компании к теме моего попадания в Китай так просто не получится, по крайней мере, самостоятельно. Нужно будет вывести их на разговор, понемногу провоцируя, но как это сделать, я пока не знаю. Зато могу немного цапнуть деда.
– А почему я должен выслушивать гадости в свой адрес? Выбора у меня не было, однако свой долг, который на меня повесили, я выполнил в полном объеме. Каково мне там было, никто тут не знает. Я был один и действовал так, как умел. Почему-то никакой поддержки мне оказано не было.
– Согласно одному из пунктов договора, мы никак не могли с тобой взаимодействовать, – быстро сказал отец. – А как только это стало возможным, отправили к тебе Марину.
– Я знаю, – кивнул я. – Я читал договор, и не раз… Именно поэтому я бы не хотел, чтобы меня ни за что ни про что осуждали и говорили обо мне гадости. Ведь если подобное говорит член рода, то вскоре и все остальные начнут за ним повторять… Павел говорит, и его никто не останавливает… Если я действительно самый ненужный, то я бы хотел, чтобы от меня этого не скрывали, а указали мне мое место.
– Ты слишком борзо разговариваешь! – холодно заметил Павел.
– А ты нет? – удивился я.
Отец и дед молчали, то ли думая о чем-то своем, то ли не желая вступать в нашу перепалку.
– Я наследник! – словно маленькому веско заявил мне Павел.
– А я тогда кто?! – издевательски поднял бровь я.
– А ну-ка, заткнулись! – резко сказал дед, вставая. – Самовар кипит!
Он сам заварил чай, разлил его по чашкам, после чего передал каждому.
– Значит так, сынок! – резко сказал дед. – Выговор тебе с занесением в грудную клетку!
– Это… – только и смог сказать отец.
Дед его перебил:
– Молчать! С другими главами родов лихо общаешься, в карман за словом не лезешь. Не мямлишь, не боишься, имеешь два-три запасных варианта. Все у тебя четко по жизни. Крутой глава рода, и все это знают, и все признают. А вот в семье разлад. Вызвал сына для знакомства, а сам молчишь! Давно не виделись, а в разговор вместо тебя первым номером Тимофей лезет. Все узнать норовит, что да как. Пашка – тот вообще язва, со своим мнением наперекор тебе и наперекор мне лезет. Делится тем, чем делиться не следует, о чем можно только думать и то, если очень хочется… И младший твой… очень самостоятельный! Арсений, Паша хоть и говорит резкие слова, но он брат твой старший и наследник. Тебе его слушаться нужно и в рот глядеть. Он многое знает и многим руководит. И многие связанные с тобой вопросы решал именно он.
Все пристыжено закивали. Дед говорил веско, убедительно, был виден особый талант и опыт главы рода. Вот только для меня это все равно был театр. Театр для одного зрителя – меня. И отец, и братья понуро кивают головой, показывая, что даже они придерживаются руководящей политики и подчиняются старшему.
Это было странно и удивительно. Меня пытаются разыграть и на меня пытаются давить. Если бы отец или дед серьезно велели Павлу заткнуться раз и навсегда, он бы и рыпаться не стал в их сторону. Но им зачем-то это все нужно. И пока у меня вызывает опасение лишь то, что я не понимаю конечного замысла.
