Она бухнула тяжелую ношу на стол.
– Для дежурного комиссара я была всего лишь скорбящей родственницей сумасшедшего самоубийцы. А сюжеты иллюстраций подтверждали его теорию. Я знаю, что убил себя он сам. Лично покупала повторную экспертизу. Но я уверена, что его до этого кто-то довел. Или что-то…
Хиса поежилась, открыла коробку и стала по одному доставать рисунки. Вынув с десяток, она разложила их на столе, заполнив почти всю его поверхность.
Иму свистнул, а Горица невольно прижалась к его плечу.
– Я не знаю, как это объяснить, – Ками обхватила себя руками, словно в попытке спрятаться в собственных объятиях от жестокой реальности. – Умэтара не был мечтателем. Он никогда не погружался в дебри легенд и мифов. Он… Отец просто не мог увлечься подобной тематикой, тем более тратить время на изображение своих фантазий. Мифы интересовали его исключительно с точки зрения крупиц реальных событий, которые он там обязательно находил.
– Мы это забер…
– Не возражаете, если мы это заберем? – перебила леопарда Горица.
– Да, конечно, – богиня снова поежилась. – Вы ведь не просто так заинтересовались его смертью, верно?
– Мы закончили, – Иму поднялся. – Запишите координаты места гибели вашего отца. Если возникнут вопросы, мы с вами свяжемся.
– Да! – подтвердила русалка, поднимаясь следом и прямо глядя в глаза Ками.
– Что да? – сощурился Иму.
Горица излишне преданно и невинно взглянула на аниото:
– Свяжемся.
Леопард недовольно рыкнул, сложил рисунки в коробку и едва ли не вырвал лист с координатами из рук Хисы.
– Благодарю, – улыбнулась Горица на прощание богине.
– Это я должна вас благодарить, – печально проговорила Ками. – Кто бы вы ни были, и что бы вами не руководило. Впервые меня слушали без жалости или насмешек.
– Раскрываешь детали расследования постороннему лицу? – прошипел недовольно Иму, когда они оказались вдвоем в полугрозовом монстре, взятом напрокат в ближайшем городке. На ином транспорте по здешним дорогам передвигаться было невозможно.
– Ты тоже устав нарушил, – решила не сдаваться Горица. Она вдруг осознала, что всегда оценивала своего аниото не совсем верно.
– Это как?
– Между коллегами романтические отношения в МУП не приветствуются.
Аниото фыркнул.
– А еще я поняла, что все это время в тебе ошибалась.
От Горицы не ускользнуло, как напряглись его плечи. Вводить координаты в навигатор он продолжил, но делал это явно из желания показаться неуязвимым.
– Ты милый.
– Что? – неуязвимость улетучилась, будто и не было.
Русалка улыбнулась, рассматривая желтые кошачьи глаза и приоткрытые в немом удивлении губы.
– И добрый. Внимательный. А еще людей не ешь и созданий не ешь, но не потому что я тебя останавливаю, а потому что сам так хочешь. Ворчливый только. Бухтишь, как старый дед, на всех и на все.
Удивление на лице Иму переросло в искреннее возмущение.
– Не рычи, – остановила его взмахом руки Горица. – Все равно не страшно. Куда ехать? До темноты успеем?
Иму недовольно дернул носом и вернулся к навигатору. Вопросы предпочел оставить без ответа. Слишком много противоречивых эмоций теснилось в груди, чтобы отвлекаться на слова. Он не из тех котов, что могут ступать вперед, не разобравшись в собственных мозгах. Большинство его сородичей, если не все, живут, полагаясь преимущественно на инстинкты, и совершенно не задумываются о причинах своих деяний. В юности Иму от них не отличался, но чем старше становился, тем сильнее испытывал потребность разобраться в своих ошибках. Что толкало его к безотчетной злобе, голоду или же унынию? Что двигало им в те мгновения, о которых он впоследствии жалел? Отчего, будучи столь сильным зверем, он не мог контролировать себя в каждой точке своего жизненного пути? Несдержанность – удел мертвых, голодных или запертых в клетку хищников. Мудрый же зверь – сытый, живой и свободный. Он завел машину и покатил по лесной дороге, мимо поселка исследователей, выше в горы.
– И очень умный, – добавила спустя минуту Горица, задумчиво рассматривая рисунки у себя на коленях.
Иму покосился на тщательно прорисованные черно-белые картины боя. Русалка взяла два листа и вытянула их перед собой, соединив края.
– Знаешь, вот этот парень напоминает тебя. Почему у них у всех нет лиц? – она нахмурилась. – А у этой девушки тело, как у меня, только волосы короткие. Это не просто картины абстрактного боя с ангелами, как мы решили изначально. Это нечто большее.
Машина подпрыгивала на ухабах, рисунки плясали перед глазами Горицы, но она была уверена, что не ошиблась.
– Смотри.
Она обернулась к заднему сиденью и достала из коробки еще несколько листов.
– Вот ангелы. Мы знаем, что они существуют. Вот это я. А это точно ты. Посмотри, – Гор показала подряд три рисунка молчаливому собеседнику. – Он двигается точно как ты. И привычка бить когтями снизу вверх. Ее ведь редко встретишь среди котов. Всегда бьют сверху вниз или наискосок, а ты вспарываешь. Или вот.
Она протянула следующие листы.
– Это точно шеф. Только он встает вот так перед нами в случае опасности, а в бою часто бьет в прыжке.
Иму нахмурился и недоверчиво покачал головой.
– Да мало ли богов, которые в прыжке бьют. И не у тебя одной такая фигура. К тому же, мало ли где этот Ками нас видел. Мы вечно попадаем в передряги…
Горица не стала дослушивать возражения. Вместо этого она перетянула коробку себе на колени и начала в ней старательно ковыряться, просматривая рисунки один за другим.
– Что ищешь? – не выдержал леопард затянувшегося молчания.
– Лица. Их нет, – в голосе русалки звучало разочарование. – Здесь мы все. И ни одного лица.
Иму фыркнул.
– И что мы там? – слово «мы» он выделил. Булочка всегда была упрямой, но насколько, он начал осознавать только теперь. – Всех победили?
– Нет, – Горица отрицательно покачала головой. Сарказм напарника она пропустила мимо ушей. – Мы все умерли. Ангелов было слишком много. Здесь еще кое-что есть.
– Что? – Он объехал очередной поваленный ствол. Грунтовая дорога окончательно превратилась в еле заметную колею, ведущую сквозь лес. Кое-где уже успели прорасти молодые сосны, а валежник то и дело перекрывал проезд.
– Я только не понимаю. Это было до или после битвы? Или это отдельный сюжет?
– Покажи, – Иму покосился на коробку.
Горица вынула один из листов и продемонстрировала. Акварельный пейзаж изображал жуткую картину мертвой природы. Высохшая, серая растительность покрывала землю. Трупы животных и птиц устилали ее поверхность до самого горизонта. Серое пасмурное небо низко нависало над братской могилой. Следующий рисунок показывал зрителю ту же незавидную участь обитателей океана. Рыбы и млекопитающие мирно плавали на поверхности.
– С городами тоже самое, – прокомментировала русалка. – Не отвлекайся больше, а то врежемся.
– Псих какой-то. – У Иму по спине пробежал неприятный холод. Шерсть на холке встала дыбом.
Горица задумчиво изучила проявившуюся взъерошенную оболочку аниото. Леопард чувствовал, что она права, но признать этого пока не мог. Да и как? Битва с ангелами, уничтожение всего живого… Похоже на отвратительное пророчество.
– Ты теперь убеждена, что он это в рукописи Арно вычитал? И теорию твою подтверждает его могила.
– И Маруся, – кивнула Гор.
– При чем тут киборг? – Иму нашел ответ еще до того, как закончил произносить вопрос. – Змий задери!
– Ага. Она тут тоже есть, а умер Ками до того, как она с нами работать начала. Я только одного не понимаю: почему нет лиц? Все так тщательно, детально, но ни одного лица. И пыли у нее тут нет. По крайней мере, она ею не пользуется в бою.
Аниото тяжело выдохнул, и на этом диалог оборвался. Весь остаток пути они провели в полном молчании, занятый каждый своими размышлениями.
– Машинку хочешь? – Зверобой протянул Жар-Птице одну из своих моделек.
