– Не возражаешь, если я с пылью поработаю без внешних модулей связи? Так быстрее будет.
– Работай, как удобнее. – Лик хотел уточнить ее самочувствие после боя, но не успел. Его прервал писк наушника.
– Ты мне нужен! Срочно! – скомандовал Ярослав по громкой связи. Голос его звучал взволнованно, что Атуму было не свойственно. – У нас новые взрывы!
– Что? – растерялся бог. Они с Марусей взглянули друг на друга.
– Ты вообще в пути радиостанции слушаешь?! – Атум был нетерпелив. – Бери свою ведьму и ко мне. Помнишь адрес?
– Помню, – кивнул Лик. – Около часа понадобится. Мы далеко от города.
– Ты же бог! – вспылил высший. – Нырни.
– Не могу. Я ранен.
Ярослав ничего не ответил, зато рядом очнулась Рыжик.
– Ранен? – опешила она.
Лик убрал наушник в карман и взглянул на Марусю. Мысли его блуждали далеко, понадобилось несколько секунд, чтобы сформулировать ответ.
– Не так чтобы очень, ткани сразу зажили, а вот маниту быстро не восстанавливается. С нарушенной циркуляцией энергии без проложенной кровной сети я не сориентируюсь в пространстве. Хотя, если честно, ощущения непривычные. Арес не бьет вполсилы никогда и после него раны заживают очень долго, а тут как-то легко все.
– Почему ты мне сразу не сказал?
Бог пожал плечами. Если бы не искренность в жестах и взгляде, Руся точно бы вспылила.
– В следующий раз скажи, пожалуйста, сразу. Хорошо? – сдержанно попросила она.
Лик смущенно кивнул, потянулся и нашел в списке новостную радиоволну. Почему он должен рассказывать ранен или нет? Зачем ей такое знать? Одно дело накормить, кеды купить, зелье принести, приласкать – это приятные вещи, но раны – другое. Незначительные сами заживают, а значительные врачи лечат. Зачем ей лишние переживания? Насколько неестественны привычные убеждения и умозаключения сообразил только несколько минут спустя. Не так просто оказалось строить здоровые отношения после богатого опыта нездоровых.
Лои донес Всемилу до машины, усадил на переднее сиденье и пристегнул.
– Да я сама могу, – пробормотала недовольно волчица. – И ходить сама могу.
Но лугару только упрямо поджал губы. Всемила вздохнула и с каким-то апатичным смирением позволила оборотню еще и дверь захлопнуть. Все то время, пока врачи осматривали ее, сканировали вдоль и поперек, Лои не произнес ни слова, ни разу не улыбнулся. Напряженный, как натянутая струна, он ловил каждое ее движение и предупреждал желания. Хотела она взять воду или встать, вытянуть ноги, почесать нос – лугару догадывался и делал вместо нее. Хуже: она отчетливо слышала, как он попросил у начальства отпуск, пообещав закрыть дело из дома.
Дочка. Всемила опустила взгляд на свой живот, который, незаметно для себя, бережно поглаживала руками. Еще вчера она понятия не имела, что беременна. Правда, о вчера она помнила только это. Что происходило с ней во время похищения, волчица не имела ни малейшего представления. Вся информация приходила из внешних источников.
– Как тот парень определил, что она девочка?
Лои молча пожал плечами.
– Он представился сыном Пустошей.
И вновь ответом была тишина. Всемила покосилась на спутника и снова протяжно вздохнула. Так больше не могло продолжаться.
– Тебе нужно расслабиться. Как я могу помочь?
Лои тихо утробно зарычал.
– Тот маньяк искал именно беременных волчиц. Я правильно поняла? Думаю, в этом городе нас не так много беременных, и что я попала к нему – это чистая случайность. Только интересно, как он понял, что я беременная, если я сама сегодня это узнала? Тот сын Пустошей спас нашу малышку, я это, кстати, сама знаю. Мне не нужны врачи, чтобы услышать, что она здоровая. Прекрати так переживать, ты ничем не мог помочь мне.
– Не мог – это одна беда, – после паузы сквозь зубы проговорил Лои. – Я не знал, что тебе нужна помощь – вот, что…
Он не смог закончить фразу.
– Ты все не верно трактуешь, – покачала головой Всемила. – Ты помогал мне, даже не понимая, что помогаешь, просто потому что настоящий хищник. Подумай, сама Мать-Природа вступилась за меня и ребенка. Она не приходит к созданиям, это создания ходят к ней, и тут вдруг ко мне явилось ее чадо. Разве могу я быть в более надежных руках, чем твои и ее. Мы не пострадали бы. Понимаешь? Ведь и памяти меня лишил ее сын. Будто реальность подменил: с моей точки зрения и ощущения со мной не случилось ничего. И врачи это подтверждают.
Волчица заметила, как расслабились скулы Лои. Он недоверчиво покосился на нее и вновь сосредоточил внимание на горожанах, переходящих улицу на свой свет светофора. На него явно произвели впечатление слова о Пустошах. Слишком четкую и логичную картину нарисовала Мила, чтобы отмахнуться в угоду самобичеванию.
– Ты же знаешь, что я права. И в целом я бы беспокоилась теперь о другом.
– О чем? – уже спокойнее поинтересовался Лои.
– О моей семье. Я ушла из стаи, но они все равно взвоют, когда узнают о новом поколении. А еще я, кажется, поняла истинную причину их ненависти к лугару. – Она довольно хмыкнула. – Если все волчицы узнают, как приятно владеть лугару, ни одна не станет вступать в связи с волками.
Лои рассмеялся. Его развеселила не столько суть предположения, сколько видение ситуации. Ее самомнение, высокомерность и избалованность никуда не делись. Грубоватое, одностороннее определение отношений и позабавило, и отозвалось сексуальным влечением в крови. Вообще говоря, если уж быть честным, то любимица Морока – юная, образованная, красивая, крайне соблазнительная, иногда наивная хамка. Зрелый оборотень постарается обойти такую стороной.
– Вопрос в том, повезет ли лугару? – тихонько проговорил Лои. Эмоционально он еще не был готов шутить, но уж больно напрашивалось замечание.
– Что?! – серебряная волчица шутку не оценила. – В каком смысле?
– Ну, мне-то повезло, – тут же откликнулся Гийом и стойко выдержал взгляд, полный недоверия и подозрений. – Женщины нашей крови, конечно, так командовать во всем не любят…
– А-а! – взвилась Мила и с рычанием вцепилась ногтями в бок Лои.
Гийом зашипел от боли сквозь смех.
– Ладно, ладно, я понял! Молчу!
Волчица обиженно отпрянула:
– Ну, так еще хуже! Я какая-то ужасная получаюсь! – Она насупилась. – Ну да, это я тебя отрезала от запахов, но ты же не объяснил, когда я делала. Мог элементарно сказать: не делай так. Ты мог даже подумать! Но ты ничего кроме «да» и «еще» не думал. А потом все время ходил за мной. Знаешь, что это преследованием зовется? И ты думаешь, я не слышала твой зов по ночам? Весь город слышал вой, а я нет, да?
Лои тихо усмехнулся.
– И вот это вот, что ты думал про меня всякое такое, то, что мне делать с тобой…
Она смутилась, покраснела и осеклась, чем вновь рассмешила лугару.
Гийом подумал, какое удовольствие доставляют ее характер, привычки, капризы и команды. С каким наслаждением он преследовал ее, с каким восторгом чувствовал, как она кружит вокруг него, подчиняя своим желаниям.
Всемила откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и устало выдохнула:
– Как же сложно тебя понять.
Костя стоял у стены, скрестив на груди руки, и внимательно наблюдал за немой сценой, развернувшейся в большой гостиной Атума.
Задумчиво подперев подбородок кулаком, и нахмурив брови, Ярослав сидел в кресле у окна. На коленях хозяин дома держал сгусток энергии такой плотный, что создатель сумел придать ему форму книги. По правую руку от отца стояла Женя. Она перебирала рисунки Ками Умэтаро и тоже хмурилась, но не от раздумий, а скорее от напряжения. Очень много усилий у нее все еще уходило на контроль двух новых частей тела, которые столь неожиданно преподнес ей сумасшедший Дингир. Рыжая Маруся сидела на ковре и беззаботно ковырялась в своем планшете, выискивая информацию о событиях, потрясших и обеспокоивших Атума настолько, что он оторвал команду от расследования и собрал у себя. Многочисленные ветви связей маниту тянулись от нее сквозь пространство к Ликургу, образуя сложный, пока неведомый миру организм. Энергия циркулировала между богом и ведьмой, медленно преобразовывая каждого из них. Лик сидел подле своей второй половины на диване и сосредоточенно рассматривал свои пальцы.
