И это на самом деле было так. Аарон бы принял смерть от клинка Илая, если бы от этого зависела безопасность Астры. И ее брат знал это, поэтому занес над ним меч. Это не означало, что Илай его предал. Далеко нет.
Он был готов исполнить его последнюю волю.
– Принцесса…
– Опусти оружие! Умоляю!
Его сердце кровоточило от надрыва, с которым Астра выкрикивала эти слова. Все внутри Аарона сжалось от одной только мысли, что она готова пожертвовать собой ради него. Ради того, кто столько раз причинял ей боль.
– Принцесса…
Он задохнулся от следующей волны теней. Взгляд зацепился за иссиня-черные глаза кайзера войдов. Вокруг него лежали мертвые демоны. Чудовище усмехалось.
Сознание Аарона окончательно отделилось от тела.
Секунда – и кайзер войдов подчинил его.
Тишина… Пустота…
И затем…
– Очистить фланг!
Последними клеточками души Аарон почувствовал, как его придавили к земле. В одно мгновение перед глазами мелькали черные пятна, затем за сжатыми веками вспыхнул огонь. Жар опалил открытые участки тела.
– Дыши, Аарон.
Тут же когти стали медленно отпускать его.
– Дыши…
Он вобрал в легкие прохладный воздух, перестав чувствовать на лице капли дождя. Ток пробежался от кончиков пальцев, вернув в норму нервные окончания.
Аарон разлепил глаза.
– Принцесса!
Он перекатился, прижав Астру к земле.
Ее лицо было измазано в грязи и копоти, но глаза светились от облегчения. Крылья за спиной слегла опалило, но, оглядев ее, Аарон не нашел серьезных повреждений.
Она закрыла его от огня дракона.
– Ты сумасшедшая. Ты… могла пострадать. Боги, принцесса…
Он опустил голову на ее плечо, и Астра погладила его по волосам.
Пока за их спинами ревел огонь, пока мир погружался в хаос, а небо прорезали молнии, он просил прощения у мертвых Богов за то, что был так слеп. Он просил прощения у Астры за то, что заставил сомневаться в своих чувствах. Он благодарил творцов мира за то, что их души находили друг друга в каждом из миров.
– Я всегда буду выбирать тебя, Аарон.
Глава 55
Битва за новый мир
Часть 2
Спустя неизвестное количество времени от начала наступления
Сердце перестало биться.
Эстелла чувствовала: ее душа больше не находится в Новом мире. Она зависла где-то между пространствами, как скиталица, не нашедшая своего дома.
Из приоткрытых губ вырвался короткий выдох.
Эстелла распахнула глаза и схватилась за грудь. Но сделать этого не удалось: руки проникли сквозь тело. Оно больше не имело очертаний – остался только подрагивающий контур, как при встрече с Камельерой.
Однако тогда она была жива, чувствовала биение собственного сердца, путешествовала между мирами как Эстелла Солари. Или Старлайт.
Сейчас же… осталась только оболочка.
Она очутилась на каком-то грязном рынке.
Под ногами валялся мусор, нос улавливал запах мочи и рвоты. Эстелла скривилась от отвращения. Прежде она не бывала в этом городке. Маленький, с узкими улочками и торопящимися смертными, одетыми в лохмотья.
Приподняв голову, она увидела вывеску: «Велорийский рынок».
Выходит, так в прошлом выглядел ее родной город – до того, как Сенат сделал из него южную столицу. Прискорбное зрелище.
– Слышали, Мясник вернулся в Велору?
Эстелла повернула голову на тихий шепот и увидела женщину, стоящую за овощным прилавком.
– Брось! Если бы он вернулся, город бы уже стоял на ушах, – ответила вторая торговка.
–Я сама его видела! Спала спокойно, как вдруг услышала шум. Думаю, пойду-ка посмотрю, вдруг курей крадут. Последнее время всякая шпана так и хочет обворовать меня. Вышла на улицу, а там… он. – Женщина наклонилась к соседнему прилавку и прошептала: – Режет кого-то. Клянусь, даже криков не было слышно. Язык, наверное, отрубил. Зато запах крови даже в доме учуяла.
Эстелла нахмурилась.
– Какой еще Мясник?
Однако никто ей не ответил.
Вдруг тело пошло рябью. Сквозь нее – буквально сквозь нее – пробежал какой-то худенький парнишка. Он петлял между прохожими, прижимая что-то к груди и воровато оглядываясь.
– А ну-ка стой! Стой, я тебе говорю! Ловите вора!
Мальчик сразу же привлек внимание Эстеллы. Уже в ту секунду, наблюдая за его измазанным грязью лицом, она понимала, кто он.
Эстелла бросилась следом.
Он шнырял по узким переулкам, пытаясь оторваться от Небесной армии. В руках держал корзинку с пирожками и двигался словно тень – даже Эстелле было тяжело за ним угнаться.
Однако на одном из поворотов она все же перехватила его.
Аркейн спрятался за мусорный бак, прижав к груди корзинку. Его большие зелено-карие глаза были широко распахнуты, потрескавшиеся губы шептали под нос молитву. Эстелла вздрогнула, когда увидела его исхудавшие руки, вцепившиеся в еду.
Спустя пару мгновений он поднялся и, оглядевшись, три раза постучал по крышке бака.
– Арк? Это ты? – протянул тоненький голосок.
– Я.
Бак открылся, и из-под крышки высунулись три исхудавших лица.
– Не догнали? – прошептала девочка лет десяти.
Аркейн откинул с лица сальные каштановые волосы. Покрутив в руках корзинку, гордо вскинул подбородок и усмехнулся:
– А когда они это делали?
Три ребенка смотрели на него как на своего спасителя.
– С чем?
– С картошкой.
– Правда? – прошептал второй парнишка, спрыгнув на землю. – Прямо как мамины.
Аркейн тут же изменился в лице.
– Не смей произносить при мне этого слова. Она нам не мать.
«Чтобы лишить Аркейна бессмертия, тебе нужно найти момент, когда он отверг все, что было ему дорого. Момент, когда он впервые задумался об уничтожении мира. Момент, который сломал его».
В голове прокручивались слова Камельеры.
«Отыщи его и лиши нить бессмертия, когда он будет на пике уязвимости».
Эстелла посмотрела на двусторонний кинжал, сжатый в ладони.
Если Аркейн еще не состоит в Сенате, значит, сейчас примерно 870 год. На вид ему лет шестнадцать. В это время на континенте уже шла война; скорее всего, именно поэтому Велора выглядит настолько запущенной и патрулируется ангелами.
Что – или кто – могло сподвигнуть Аркейна на вступление в правительство? Как он оказался здесь, в затхлом переулке среди изголодавшихся детей?
Эстелла взмахнула кинжалом, и перед ней, прямо в воздухе, появился косой разрез. Его края подсвечивались и дрожали, как от дуновения ветра. Творец мира сказала, что Эстелла сама сможет выбирать, в каком году оказаться.
Ступив в портал, она бросила взгляд на детей.
Кинжал в руке дрогнул.
Эстелла могла поклясться, что в последний момент зелено-карие глаза встретились с ее.
* * *
Спустя неизвестное количество времени от начала наступления
Он рос в приюте.
Теперь Эстелла понимала, почему те слова про маму так сильно его разгневали. Четверо детишек росли в одних и тех же приемных семьях – как интересно, что все они были религиозными, почитающими семерых Богов. Однажды детям удалось сбежать, но как только стало понятно, что с корзинкой пирожков в неделю они умрут с голоду, пришлось вернуться в приют.
Последней принимающей семьей была семья Фритц. И если к остальным детям Эльза и Даррен относились сносно, то в Аркейне они видели козла отпущения.
В приюте его насиловали. Избивали. Над ним издевалась соседская детвора, когда он переехал к Фритцам. Его любили закидывать камнями, потому что он был нелюдимым, грубым и до дрожи в коленях мерзким. Так говорили все, кто видел его зарубцевавшийся шрам, что наискось пересекал лицо от брови до уголка губ.
Как узнала Эстелла, оставили его раскаленной кочергой в приюте.
Аркейн терпел все это только потому, что над головой троих его друзей теперь была крыша. Он скитался по ночным улицам, только чтобы побыть наедине с собой. Подальше от боли.
