Когда ему исполнилось восемнадцать, он научился давать отпор.
– Подойди ко мне.
Аркейн застыл на месте со сжатым в ладони ножом.
– Подойди, – повторил мужчина, выдохнув сигаретный дым.
– Кто вы?
Незнакомец ухмыльнулся. Широкополая шляпа скрывала от Эстеллы его лицо, однако она сразу поняла, что никогда не видела этого мужчину.
– Слышал сказки о том, кто любит освежевать людей так же, как животных?
Аркейн задрожал.
– Мясник…
Он бросился наутек, но незнакомец перехватил его. Секунда – и мальчишка был прижат к каменной стене.
– Ради семи Богов, ты такой трусливый сопляк.
– Не называйте меня так! Я… Я…
– М-м?
– Я тебя убью!
Аркейн занес нож, желая ударить Мясника под ребра, но его руку перехватили. Услышав звук ломающейся кости, Эстелла поморщилась.
– Ох, мальчишка… Я могу переломать тебя одной рукой, а ты смотришь на всех так, будто мир тебе чем-то обязан. Знаешь, мне в тебе это нравится… Когда-то я тоже был таким.
– К-каким?
– Слабым, но жаждущим показать свою значимость.
С тех пор Мясник взял его под свое крыло.
Он учил его давать отпор. Ломал кости, топил, закалял огнем, чтобы Аркейн привык к физической боли. И он сделал это. Спустя год ему было плевать на любые увечья, будь то ножевое ранение или пытки в закоулках Велоры. Он овладел оружием, стал тенью на таких же темных улицах, обучился искусству воровства и за день мог обокрасть десять знатных особ.
Каждый день с Мясником превращал его сердце в огрубевший орган. Каменный. Совершенно бесчувственный.
Петляя за ним по пятам, Эстелла на собственной шкуре чувствовала ненависть к миру. Но не это послужило толчком к желанию уничтожать его.
Она скиталась по памяти Аркейна, чувствуя, как с каждой упущенной минутой корона сдавливает голову, словно напоминая об ограниченном времени. Но Эстелла никак не могла найти то, что искала.
Одно из воспоминаний привело ее на площадь Оритела.
– Да здравствует девятый правительственный Сенат! Да здравствует Безымянная Империя!
На постаменте стояли семь человек, а со статуи Оритела, спрятавшись за изваянием, за ними наблюдали та девочка из подворотни, правда повзрослевшая, и Аркейн. Он возмужал, зелено-карие глаза потеряли блеск, что заметила Эстелла, когда в его руках дымились горячие пирожки. Ладони покрывали мелкие шрамы, а худощавость исчезла – на замену пришли мышцы.
– Когда-нибудь я тоже буду стоять там, – с запалом прошептал девушке Аркейн. – Вот увидишь. Нам не придется жить с Фридой и Дарреном, у нас будет свой дом, громадный, с золотыми потолками, и куча прислуги на побегушках. Они будут делать все, чтобы угодить нам!
– Но я не хочу большой дом. Мне и маленького хватит. Главное, чтобы тебя никто не трогал, Арк.
– Они не посмеют.
С течением времени Аркейн стал еще более замкнутым. Однако это не помешало ему найти свое главное оружие – знания. С головой погружаясь в книги, он искал нити, которые приведут его к справедливости. Наблюдая за ним, склонившимся над очередным фолиантом, Эстелла вспоминала себя.
В этом они были похожи.
Та девочка, Венди, достигла совершеннолетия и пошла на низкооплачиваемую работу в Стеклянный замок. Эстелла сразу поняла, что сделала она это по просьбе Аркейна.
А он сделал это по приказу Мясника.
– Нам нужна подсадная утка. Мы уничтожим Сенат изнутри, мальчик мой.
Эстелла двигалась за девушкой, облаченной в черно-белую форму уборщицы, оглядывая ночные улицы. Как же опасно раньше было в Велоре. Повсюду сновали пьяницы, маньяки, наркоторговцы. На каждом шагу она натыкалась на конечности бездомных мужчин и женщин, раскинувшихся за мусорными баками.
«И как эта девушка не боится?»
За одним из темных поворотов их поджидал человек в плаще.
– Боги, ты меня напугал!
– Не кричи так. Слишком много крыс на каждом углу.
Венди широко улыбнулась и бросилась ему на шею. Эстелла задержала дыхание, когда Аркейн обнял ее в ответ совсем не родительским, даже не братским жестом.
– Что ты узнала? – спросил он, отстранившись.
– Немного… У Сената есть оружие, благодаря которому они и строят империю. Оно может убить любого человека. Даже, – ее голос стал на октаву ниже, – самого Бога. Оказывается, это правительство отстранило нас от других королевств, а не наоборот. Ох… Там много жути рассказывали. Помнишь, в том году вырезали деревню у Лорама? Это сделали с подачи Сената. Видите ли, продовольствия в королевстве не хватает.
Аркейн ничего не ответил. Только хрустнул шеей.
– Что еще?
– Следующей осенью будут выборы десятого Сената. И… вроде бы все.
Он сжал губы и кивнул.
– Спасибо, Венди.
В его голосе проскользнули мягкие нотки.
Как только они разошлись, Эстелла вскинула кинжал и прыгнула в следующий разрез. Он вывел ее… к замку Сената.
– Предатели Империи будут жестоко наказаны!
Эстелла подавила рвотный позыв. Ее взгляд устремился к Венди. К телу, нанизанному на пик, словно какое-то животное. Кровь стекала по обнаженной коже, собираясь в лужицу у ног. Глубокие раны пересекали грудь, бедра, живот. Ее рот был распахнут в остервенелом крике, словно она изо всех сил боролась, пока ее потрошили заживо.
Вокруг толпились ошарашенные жители. Над головами летал запах разложения.
Аркейн стоял в конце площади.
Эти слова, произнесенные с балкона замка, зажгли в его глазах огонь разрушения.
Он отыскал Мясника и разрезал его на кусочки, а затем скормил мясо собакам. Он нашел тех ангелов, что сделали это с Венди, и повесил их головы на тот же пик. Он похоронил Венди на утесе, после чего начал готовиться к вступлению в Сенат.
Вот этот момент.
Вот что его уничтожило.
Эстелла тихо двигалась за Аркейном по ночной Велоре.
Пока он не остановился, обернувшись через плечо.
– Не прячься. Я тебя вижу.
Глава 56
Битва за новый мир
Часть 3
Спустя сутки от начала наступления
Центральным войскам удалось подойти к Разлому.
Несмотря на то что еще вчерашним днем Лирнея уничтожила всех кайзеров войдов, перевеса в сторону Альянса не было. Им удалось сравнять силы, что подстегивало Нэша и поднимало внутри него волну надежды, но…
Победа в битве казалась слишком недостижимой.
Они с Ферраси и Вальхаллой пробили путь к Аркейну. Он управлял своими войсками с Разлома, зависнув над ним, как священное божество. Как тот, кто явился к ним из другого мира. Полы его серой робы трепал жестокий ветер, он запрокинул голову к небу и развел руки, упиваясь бушующей природной стихией. Молнии и клубы тьмы окутали его бессмертное тело, под ногами из огромной расселины выбирались толпы рычащих тварей. Обезумев от желанной свободы, они стали неконтролируемыми, совершенно одичалыми – заливались лаем, скалились, рычали.
Ни одна легенда не могла передать того ужаса, что они воочию наблюдали уже сутки. Иногда Нэш моргал, мечтая открыть глаза с мыслью: все это – страшный сон.
К сожалению, ничего не менялось.
Расправив крылья, Нэш устремился ввысь. Однако ему пришлось тут же вернуться на землю. Темное небо прорезали всполохи огня. Протяжный свист слился с чьим-то криком:
– Катапульты!
Нэш проследил за горящими глыбами камней и в последний момент зажал уши.
Земля содрогнулась.
Катапульты располагались позади – ими управляли тамплиеры, а камни поджигали фейцы с ведьмами. Над их отрядами зависли лучники. С каждым шагом они подбирались ближе к Разлому.
– Пли!
Град стрел обрушился на войдов. Их сопровождали огненные камни и копья. Красно-оранжевое небо озарило собой Разлом, а затем он превратился в дымящуюся дыру. Был виден лишь иссиня-черный покров – густой и беспроглядный.
– Есть! – радостно воскликнула Ферраси, и фейцы поддержали ее торжествующими криками. Их прозрачные крылья затрепетали от возбуждения.
