– Ну, все хорошо. Что я еще могу сказать? Физически ты совершенно здорова. И у тебя теперь хорошее маниту, чистое, никакой грязи или фона, свойственных магии тех же древних. В общем, в темные века не погружаемся, – Баба рассмеялся над своей шуткой и помог девушке сесть. Крылья зашуршали и приоткрылись, привычная человеческая поза измененному телу давалась сложнее. – Крылья не искусственные, но искусственно выращенные. Насколько мне известно, «Древо жизни» что-то подобное пытается сделать для своих питомцев, только не слишком успешно.
– Как он их вживил? – хрипловато уточнила Женя, с трудом пошевелив бледными губами.
– Хороший вопрос! – обрадовался Баба. – Плохая новость: я понятия не имею. Хорошая новость: никаких следов вживления нет. Ты словно с ними родилась. С ними и со своим красивым ярким маниту, которое, к слову, очень подходит вот этому парню, что довольно необычно.
Костя усмехнулся и был наказан испепеляющим взглядом Жени.
– Ты летать-то пробовала? – ориша не обратил внимания на немую перепалку.
– Нет, – дочь Атума поежилась.
Бабалу-Айе поднялся и протянул руку девушке.
– Пошли пробовать.
Женя отрицательно покачала головой.
– Почему? – Баба улыбнулся как можно мягче. Он с порога заметил страх в глазах девочки. Ее организм не отвергал изменения, напротив маниту бурлило в крови, гоняя по телу энергию, готовую к работе. Но вот разум новорожденного ангела не принимал тело. Леший хоть и стал силен несказанно, умом пока еще был недалек, наблюдательности его не хватило, чтобы заметить в Жене это отторжение.
Она пожала плечами:
– Не знаю.
– Знаешь, – ориша стал серьезным.
– Они не мои, – прошептала Женя.
– А чьи?
Костя нахмурился, осознав свою ошибку. Бабе сообразительность сына Пустошей понравилась.
– Не знаю. Дингира?
Баба будто бы нахмурился:
– Он их носил? Ты у него их за спиной видела? Или он их у ангела отрезал? Я изучал скелет из Иномирья. Совсем иная структура.
Женя растерялась и беспомощно взглянула сначала на Костю, потом вновь на Бабалу-Айе.
– Нет. Я думаю, нет. Но он же их где-то взял.
– Вырастил специально для тебя? – ориша манипулировал, иного выхода в сложившейся ситуации не видел.
– Да, но… – Женя запнулась, пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Ты хотела бы вновь стать человеком?
Она нахмурилась:
– А я… Я об этом не думала.
Бабалу присел перед кроватью и заглянул ей в глаза.
– Ответь. Ты хотела бы вновь стать человеком?
Дочь Атума сначала отрицательно покачала головой, затем уже увереннее проговорила:
– Нет. Нет, я не хочу.
– Ты не хочешь быть созданием с крыльями?
В ее глазах заблестели слезы.
– Я хочу, чтобы меня спрашивали, чего я хочу, а чего нет, прежде, чем де… менять… трогать меня!
– Он не спросил, – ориша взял руки Жени в свои и сжал их.
– Нет. – Слезы скатились по ее щекам. – Все тут считают, что им все дозволено!
– Ты поэтому всегда контролировала Ярослава? Не позволяла ему разрушать жизни?
Женя закусила нижнюю губу, стараясь удержать эмоции под контролем.
– Это ты не позволяла ему играть в прародителя, – улыбнулся мягко Бабалу-Айе, поднял руку и стер слезы с ее щек. – Я часто это замечал. И не только я. О том, что старый Атум живет моральными нормами своей дочери, знают все, кому хоть сколько-нибудь интересна его личность. И все знают, что если Евгении не понравятся чьи-то действия, то любимый папочка заставит наглеца жить по моральным нормам.
Она смущенно рассмеялась.
– Тебе не нравятся крылья, да?
– Ну, нет, – Женя чуть повела плечом, отчего перья за ее спиной зашуршали. – Почему… Они красивые.
– А маниту в крови чувствуешь?
Вместо ответа она опустила глаза и тяжело вздохнула.
– Очень непривычно, да?
Она кивнула.
– Тогда у меня большой вопрос, – нарочито серьезно проговорил Баба. – Какого змия этот леший все изменения внутри себя принимает как будто так и надо?
Женя вскинула голову и удивленно взглянула на Костю, но тот смог только плечами пожать.
– Видишь? – не унимался ориша, поразив собеседницу до глубины души и одновременно рассмешив. – Что с этим парнем не так?
– Ладно, я поняла, – со смехом заключила Женя. – Пошли летать.
Самообладание вернулось к ней, страх пропал, и маленькая хитрость Бабы стала очевидна. Она оперлась на протянутую ладонь Кости и поднялась, готовая к новым свершениям. Ориша задумчиво наблюдал, как два новоявленных создания, взявшись за руки, вышли из комнаты. Он бы слукавил, если бы сказал, что дочь Атума его интересовала в отрыве от сына Пустошей. Чересчур много совпадений за столь короткий промежуток времени, да и не существует их, совпадений. Кому как не ему, Бабалу-Айе, знать, что энергия, послушная силе желаний миллиардов существ, образует причудливый океан событий с течениями, водоворотами и цунами.
Баба вынул наушник из кармана и скомандовал вызов номера Ярослава.
– Что? Что-то нашел? – взволнованно откликнулся Атум. На фоне отчетливо послышался возмущенный женский голос. – Тише! – скомандовал Ярослав невидимой собеседнице.
– Нет. Все в порядке. Хочу сейчас с ней полетать. Пусть пробует. И еще кое-что…
– Что?
– Посмотрю, как их маниту работает в паре.
Возникла короткая пауза.
– В смысле? – недовольно уточнил Ярослав.
– Они пара, Атум. Это очевидно. Я схожую связь наблюдаю почти у всех участников последних событий. Посмотри на течение маниту Козловой и Ликурга Эйдолона или на взаимодействие энергий Горицы и леопарда. Или вспомни, как выглядят нити между Мосвен и Клеоменом Эйдолоном. А Зверобой и Жар-Птица? Ты посмотри, как два огня сплетаются в единую структуру! Неужели ослеп великий Атум?
– Не ослеп.
– Она твоя дочь, но кто показал вас друг другу? Вспомни.
– Я помню. Только Пустоши не желают общаться более ни с кем. Я заглянул к дереву. Путники уже больше суток не могут ступить сквозь врата.
– Твоя дочь и леший – единое целое. Я уверен в этом, и будет лучше, если они научатся взаимодействовать. Ты же слышишь это цунами, ощущаешь эту битву. Она вот-вот начнется. Мы не знаем причин, не знаем исхода, но знаем, кто примет участие в ней.
Атум тяжело хрипло выдохнул.
– Сделай, что сможешь, Баба. Я прошу.
– Я не жду просьб, я лишь предупреждаю о своих решениях. Этим детям придется постоять не только за себя, но и за всех нас. Ты чувствуешь.
– Я чувствую.
Расслабленная, нежная, уставшая. Маленький теплый Рыжик, свернувшийся клубком в его руках, – как быстро она меняется. Лик улыбнулся и закрыл глаза. Она давно спала, а он все никак не мог насладиться минувшими часами. Того, что хватило ведьме, богу было мало. Лик тяжело вздохнул и прижал к себе Рыжика сильнее. Очаровательное создание. Он вдруг вспомнил, как она попыталась скрыться от него в кустах, когда лугару втянул ее в расследование смерти волчицы, и рассмеялся. Кажется, именно тогда он окончательно осознал, что Вселенная свела его с женщиной-ребенком. Милая, рассеянная, сексуальная…
В голову вдруг пришла мысль о Скироне, точнее, о бессмысленной мольбе, обращенной к Русе. Лик открыл глаза и уставился в потолок.
– Вы были знакомы в иной реальности, – беззвучно проговорил бог. – Он просто знал об этом и влюбился в тебя? Или его любовь к тебе хранилась в его воспоминаниях о той ветви времени? Ты отвечала ему взаимностью?
Лик поморщился от этой мысли, потом решительно отбросил догадку, как неверную. Она не могла влюбиться в такого, как Скирон. Шут не допускал до ее маниту ни одного мужчину в этой реальности, не допустил бы и в той. Не во власти жалкого нефилима подчинить настолько сильный сосуд.
Лик вновь погрузился в размышления обо всем, что происходило с момента появления Маруси в команде. Именно при ее непосредственном участии в этом мире появился Ивченко. К ней привязался Гуниду, природа которого теперь неизвестна. Кто он такой, если Костя его не чувствует? Действительно ли принадлежит роду Дингир? И если да, то как сумел изменить человека так быстро и кардинально, сотворив новое создание? Или он не сам? Гиена либо связан с ангелами, либо сам ангел. Большую часть обращения Женя не запомнила, а это означало, что в злополучной роще мог присутствовать и некто третий.
