— Удивительно, что у вас с братом разные фамилии, — говорил блондин, отвлекшись на время от беседы с другом и переведя взгляд на его «сестру». Хранитель памяти, честно выждав некоторое время, и поняв, что Татьяна отвечать не планирует, да и вообще явственно дремлет, убаюканная мирной поездкой по вполне ровной дороге, предпочел ответить сам.
— Ничего удивительного, сестры-то, они, знаешь ли, разные бывают, — Винсент широко улыбнулся и пояснил, — Двоюродные к примеру.
— Ах, так она твоя кузина? — молодой человек чуть приподнял бровь, — Как удивительно, что она зовет тебя братом. Вы, вероятно, очень близки?
— С детства дружим, — коротко ответствовал мужчина и снова перевел разговор на другую тему.
Дорога уже вилась между даже сейчас кажущихся древними деревьев большого леса, когда экипаж неожиданно чуть подпрыгнул, наехав на какой-то камешек, и Татьяна проснулась. Впереди виднелась знакомая громада замка, тонущая в свете бесчисленного множества огней, да и выглядящая несколько больше за счет целой сейчас, но разрушенной временем в двадцать первом веке подъездной дороги, не особенно длинной, но чрезвычайно очаровательной аллейки; а также нескольких пристроек, очень ясно заметных с этого ракурса. Кроме того, чуть ниже самого замка, с левой от него стороны, на склоне холма виднелось несколько странной формы строений, более всего напоминающих большие сараи.
Внимание девушки эти постройки почему-то привлекли особенно сильно. Возможно, дело было в том, что в своем времени она их не помнила, ибо их попросту уже не существовало, а может быть ей просто хотелось узнать побольше о быте молодого графа в этом веке, — на этот вопрос она не смогла бы ответить и сама. Как бы там ни было, полюбовавшись приближающимся замком, Татьяна не выдержала и, обернувшись к блондину, наблюдающему за ней с улыбкой, поинтересовалась:
— А что там такое? Ну, в тех… эээ… домишках ниже замка?
— Домишках? — Эрик расплылся в широкой улыбке, — А вы весьма остроумны, Татин. Это конюшни, и домишками они являются разве что для лошадей.
— Ах, вот как… — Татьяна, коей в своей жизни конюшню приходилось видеть лишь один раз, разумеется, куда как более современную, да и ту издалека, торопливо закивала, — Да-да, теперь я вижу. С того ракурса просто как-то… не признала.
— Вот как, — улыбка молодого графа стала загадочной, — Что ж, бывает и такое.
На несколько минут в ландо повисло молчание. Девушка, в ответ на произнесенные графом слова, не нашлась, что сказать, посему предпочла просто согласно улыбнуться; Винсент, очевидно, сбитый с какой-то очень важной темы, тоже умолк, ожидая конца поездки. Ждать ему, впрочем, оставалось недолго.
За разговорами и изучением окружающих Нормонд построек время пролетело почти незаметно, и не прошло и четырех или, быть может, пяти минут, как экипаж уже остановился возле главного входа в замок.
Лишь сейчас, обратив внимание на ярко горящие факелы по бокам от дверей, свет в окнах, да и яркую полоску за чуть приоткрытой створкой, Татьяна осознала, что пока они добирались сюда из Парижа, успели сгуститься сумерки.
Эрик, распахнув дверь, довольно ловко выбрался наружу первым, и хотел, было, помочь приятелю и его «сестре» покинуть средневековое средство передвижения, но в этот миг главные двери замка распахнулись, и к молодому графу, выскочив оттуда, буквально бросилась довольно бедно одетая рыжеватая девушка. В первое мгновение Татьяна подумала, что это, должно быть, кто-то из слуг, но девица столь беззастенчиво повисла на руке блондина, что девушка, ощутив мгновенный приступ ревности, невольно нахмурилась. Незнакомка потянула хозяина замка за собой, затаскивая в до удивительного ярко освещенный холл, Эрик, оглянувшись через плечо, скомкано пробормотал слова извинения и все-таки направился следом за ней.
— Это еще кто? — мрачно осведомилась Татьяна, глядя, как Винсент выбирается из экипажа, чуть менее ловко, чем сам владелец транспортного средства, но, в целом, довольно успешно. Хранитель памяти тяжело вздохнул и, протянув собеседнице руку, помог и ей выбраться наружу.
— О ней пока рано беспокоиться, — несколько загадочно ответствовал он, внимательно следя за тем, чтобы девушка, спуская ногу на, говоря откровенно, не очень устойчивую приступку, не зацепилась за что-нибудь платьем. Взгляд его мимолетно скользнул по обуви на ногах «сестрицы» и мужчина, замерев на несколько мгновений, в крайнем негодовании выдернул свою спутницу из экипажа, ставя ее на землю так, чтобы длинный подол платья в как можно большей степени закрывал ее ступни.
— Ты совсем с ума сошла? — тихо, но весьма раздраженно зашипел он, чуть склоняясь к уху девушки и косясь на восседающего с абсолютно безразличным видом возницу, — Додумалась — в кроссовках на средневековый бал! Тут о такой обуви еще не слышали даже!
— Можно подумать, меня кто-то предупреждал, что тут бал, — не менее тихо огрызнулась Татьяна, недовольно расправляя платье, — Что мне теперь, разуться и босиком идти? Отличная выйдет пара родственничков-идиотов — оба босиком, а один еще и костюм перепутал!
— Кстати, Эрик обещал мне немного помочь с этим, — мужчина, как-то сразу оживившись, решительно подхватил свою спутницу под руку и потянул ее в сторону гостеприимно распахнутых дверей замка, — Так что от девчонки его придется все-таки оторвать… — Татьяна при этих словах сморщилась, словно вновь увидела ту кучу очистков, что едва не попала ей на голову, и Винсент поспешил сменить тему, — Пока буду его искать, постарайся вести себя хоть немного соответственно обстановке, окей?
— Я и без «окея» достаточно соответственно веду себя, — отмахнулась девушка, заходя со своим извечно недовольным «братом» в холл и застывая буквально на пороге. В первую секунду ей даже показалось, что они умудрились ошибиться и оказались в каком-то другом замке, а не в Нормонде; в замке, где холл, столь привычно серый от пыли, поражал обилием красок, чистотой и невероятной роскошью, в замке, где люстры не тонули в полумраке, становясь почти незаметными, а, напротив, горели ярким огнем, озаряя царящее вокруг великолепие. Потолок, как оказалось, украшенный по периметру невероятной красоты позолоченной лепниной, был достаточно высок, расписан чудесными картинами из жизни дворян, однако люстры, придающие ему дополнительного очарования, свисали столь низко, что казалось, их можно было задеть головой. Стены помещения оказались обиты зеленовато-золотистым атласом, по сторонам виднелись картины, изображающие то пейзажи, в коих кое-где смутно угадывался окружающий замок лес, то совершенно незнакомых девушке людей, бывших, очевидно, предками нынешнего графа де Нормонд. Пол застилал роскошный, мягкий даже на вид ковер, и Татьяне на мгновение стало совестно за свои грязные кроссовки, в которых сейчас надлежало пройтись по его великолепному ворсу. По сторонам, возле стен, виднелись небольшие столики, скамеечки, обтянутые тканью, созданные, должно быть, или для того, чтобы гости могли присесть на них и передохнуть, или же просто для поддержания нужного антуража. На столиках красовались большие вазы, некоторые с цветами в них, некоторые просто декоративные, украшающие собою холл.
— Винсент! — голос молодого графа, незаметно вышедшего из-за балюстрад со стороны гостиной, заставил девушку отвлечься от изучения роскошного помещения, — Я как раз собирался искать тебя. Идем, я постараюсь немного подсобить с костюмом… и обувью. Мадемуазель, — Эрик обратился к «сестре» хранителя памяти и моментально расплылся в широкой улыбке, — Я ни в коем случае не прощаюсь. Даю слово, вскоре я верну вашего брата, — при этих словах он чуть подмигнул. Татьяна ответила очаровательной улыбкой и церемонно склонила голову.
— Не сомневаюсь, месье. Надеюсь, после оказанной вами помощи он будет выглядеть несколько более соответственно обстановке.
— Положитесь на меня, — молодой человек вновь улыбнулся и, практически не обращая внимания на совершенно недовольного таким разговором Винсента, оглянулся через плечо, обращаясь к кому-то невидимому, — Мари, будь добра, проводи мадемуазель Лероа в зал. Кто-нибудь уже прибыл?
