Со стороны этого импровизированного блокпоста послышалась заполошная автоматная очередь, и Шмель опрокинулся на спину. Сзади хлопнули двери машин, но я не обратил на это внимания, потому что в меня уже целились еще двое.
Я просто навел пистолет на первого, будто пальцем ткнул, нажал на спуск дважды. Хлопнул «бам‑бам», его толкнуло назад, ствол чуть подбросило, и я выстрелил в третий раз. Еще один треск, и парень опрокинулся.
А вот второй высадил в меня длинную очередь. Уже не обращая внимания на то, что я прикрывался их товарищем, а может быть, даже и главарем. Несколько пуль влетело ему в спину, парня толкнуло на меня, из открывшегося рта брызнул поток крови прямо в лицо.
Но меня не задело. Я дважды пальнул в ответ, промахнулся, выпустил труп и рванулся в сторону, опрокинулся на землю, роняя пистолет и подхватывая «ксюху».
Рванул вниз предохранитель, а сзади послышались выстрелы. Это Степаныч и Овод вступили в игру. Тот, что стрелял в меня, согнулся, опрокинулся и упал. Еще один попытался отбежать в сторону, но и его достали.
Подхватив автомат, я встал, перебежал мимо мотоцикла и ткнул стволом в лицо последнего оставшегося в живых ряженого. Он лежал, держась за грудь. Наружный слой его бронежилета был порван, но крови не было. Живой.
За спиной послышались шаги. Я обернулся и увидел, как в мою сторону бегут Овод и Степаныч. Оба контролировали местность вокруг. Посмотрел на Шмеля, и увидел, что он тупо смотрит вверх и не дышит.
Сука!
Вытащив из кармана кабельные стяжки, я перевернул парня на живот и связал его по рукам и ногам. Допросим. Потом допросим. Пока к Шмелю. Может быть, еще жив?
Просто снял с себя рюкзак, опустил его рядом, достал аптечку. Механически. Знал, что поздно. Видел, что поздно. Но руки действовали по памяти. Снял бронежилет с Шмеля, аккуратно, будто он ещё может зашевелиться. Под ним – чёрное пятно на форме, чуть ниже ключицы. Прямо в сердце. Очередь пробила сбоку, зашла под плиту. Умер мгновенно.
– Всё, – тихо сказал я. – Шмель двести.
Сука, глупо‑то как. Хотя… Шансов у нас особых не было, удивительно, что я сам вторую катьку не поднял. Да и если уже совсем честно, то только из‑за того, что на него отвлеклись, и не поднял. Под плиту залетела пуля. Ну, бронежилет ведь тоже далеко не всегда спасает.
И ведь я виноват. Могли ведь развернуться, уехать. Но расслабились. Зараза.
– Пиздец, – выругался Овод.
А потом резким движением подскочил к пленному и ударил его ногой в голову. Один раз, второй, третий, вбивая его лицом в землю. Я подскочил, оттолкнул его в сторону, и мне в ответ в лицо прилетел кулак.
На одних рефлексах я уклонился, ушел от удара, махнул рукой и впечатал свой ему в челюсть, отбрасывая назад, на мотоцикл. Он мотнул головой, сделал шаг в мою сторону, принимая бойцовскую стойку. Совсем голову потерял что ли? Я вообще не знаю, были ли они друзьями между собой, но похоже были.
– Стоять! – негромко проговорил Степаныч, поднимая автомат.
– Успокойся, – сказал я.
– Они заплатить должны! – прорычал Миша, брызжа изо рта кровавой слюной и слегка шепелявя. Похоже, что язык прикусил из‑за моего удара. – Эти твари…
– Если ты его сейчас убьешь – мы ничего не узнаем, – проговорил я. – Если допросим, и узнаем, где эти твари засели – пойдем и убьем всех. Тогда, считай, поплатимся за него.
Он на секунду задумался, а потом кивнул, опустил руки. Ощерился, показывая окровавленные зубы, и проговорил:
– Да. Они заплатят.
– Пасите вокруг, – проговорил я. – Стрельбу далеко было слышно, к ним могут на помощь прийти. Гражданских укройте. А я пока с ним поговорю.
Я присел рядом с пленным, положил «укорот» на колени, направив ствол на него. Он дышал тяжело, хрипло, хлюпал разбитым носом. Да там все лицо в кровавую маску превратилось, и на асфальте, куда его вколачивал Овод, след остался.
– Имя? – спросил я.
Он молчал, только тяжело дышал. Я посмотрел на него, а потом очень спокойно, почти лениво сказал:
– Можешь заговорить сам. Или будет очень больно. Мне, если честно, разницы нет, просто будет дольше и грязнее. А у меня не так много времени.
– Гена, – ответил он.
– Гена?
– Гена Костюк, – сказал он и зачем‑то добавил. – Рядовой.
– Что, в натуре вояки что ли? – спросил я.
– Бывшие, – ответил он.
– Хуево воюете, что тут сказать, – я обвел взглядом трупы, которые валялись вокруг.
– Одного вашего все‑таки достали, – кровавая маска на месте его лица исказилась усмешкой.
Я услышал, как Овод скрипнул зубами. Думаю, если бы не я, он бы сейчас бросился к нему и все‑таки вколотил бы его башку в асфальт. Нет, нам это не нужно. Пока что не нужно.
– Ну что ж, рядовой, – сказал я. – А теперь рассказывай об этой своей карантинной зоне. Где сидите, сколько вас?
– Ты думаешь, я своих сдам? – спросил он. – Надо оно мне? Все равно же убьете.
– Убьем, – кивнул я. – Но ты не смотри на моего друга. Да, он молодой, горячий, он тебя быстро убьет. Поэтому его к этому делу я не подпущу. Про «Волков» слышал что‑нибудь?
– Ты, типа, из них? – он покосился на меня разбитым глазом.
– Ага, – кивнул я. – Так что ты должен понимать, что тебе будет очень больно. Я тебя убивать буду медленно, и ты все равно расскажешь мне все. Но мы можем сэкономить время и силы, так ведь будет разумнее, согласись.
– Из «Волков», – сказал он. – Чем докажешь?
Я подсел ближе, положил руку ему на лицо, надавив на глазное яблоко. Сперва чуть‑чуть, потом сильнее, а потом он завизжал. Я чуть ослабил давление, дав ему прокричаться, а потом снова нажал. Еще немного, и мой палец пролез бы под глаз, в поддерживающие его мышцы, а потом дальше, в черепную коробку.
– Я понял! – провизжал он. – Понял! Буду говорить!
Ослабил нажим. Хватит. Важно не перегреть пленного. Пусть расскажет пока все, что знает.
– Село, Дачное, – сказал он. – Сразу за блокпостом поворот, там попетлять немного, и приедете. Наши там пять домов заняли. Село зачистили, местных, кто остались, загрузили. Пашут теперь на нас.
– Сколько вас?
– Два отделения, – ответил он. – Было. Еще менты местные прибились.
– Конкретнее.
– Наших – восемнадцать человек. Ментов еще с десяток.
– Главный из ваших? – спросил я.
– Главный из ваших, – его лицо снова исказилось в усмешке. – Он тоже «Волк». Зовут Серым. Ты лучше о нем знать должен.
Я покопался у себя в башке, но ничего не вспомнил. Либо не пересекался раньше с таким, либо память просто отказывалась сообщать хоть какие‑то подробности. Но если из «Волков», то парень должен быть серьезный. Такой, что вояк подмял.
– Техника? – спросил я.
– Тигр вот этот вот, УАЗики, БРДМ есть, но не на ходу. Движок крякнул.
– Вооружение?
– На вас хватит.
Я схватил его за сломанный нос и резко рванул в сторону, извлекая еще один вопль.
Так или иначе, получалось, что это не нашего полета птицы. Нас осталось трое бойцов. У них, получается, еще больше двух десятков. Если полезем, то огребемся, одной потерей не отделаемся.
– Связь?
– Да не работает ни хрена, – он помотал головой. – Под ЭМИ попали, рации вырубились и не включаются теперь. Хорошо хоть машины завелись.
Значит доложить пока никто не успел. Но если это Дачное действительно недалеко, то стрельбу там слышали. И скорее всего, пойдут проверить.
– Что дальше в городе?
– Смерть там, – он снова ухмыльнулся. – Твари бродят. Много. И какие‑то странные появились, по ночам бегают.
Ну в этом как раз ничего странного нет. Морфы это.
Что имеем в остатке? Два десятка бойцов и до хрена гражданских, но те в бой вступать не станут, потому что невольнонаемный персонал. Рабы то есть, проще говоря.
А нас трое осталось.
– Ладно, – сказал я. – Полежи пока.
Вытащил из кармана рулон армированного скотча, который позаимствовал на заправке, и заклеил ему рот. Поднялся на ноги, чуть размялся, повернулся к своим.
