А вот у остальных было не так.
– А ты веришь, что мост еще цел? – вдруг спросила Яна.
На пару секунд повисла тишина. Я посмотрел на нее. В глазах у нее было серьезное, даже немного усталое выражение. Не паника, не страх – именно усталость.
Ну да. Им сейчас гораздо хуже приходится, чем нам. Даже если учесть, что мы, бойцы, пытаемся уберечь их. Мы просто успели повидать всякое, по крайней мере я и Степаныч. Шмелю и Оводу тоже проще – у них приказ доехать и доложить, а потом обратно. Хотя первому хоть кол на голове теши, он боевого настроя не теряет, а второго я, кажется, в себя привел.
– Хочу верить, – ответил я честно. – Иначе всё, что мы делаем, не имеет смысла.
– А если он перекрыт? – продолжила она. – И если нас откажутся выпустить?
– Тогда найдем лодку. Или плот. Или вообще, я не знаю, научимся летать, – фыркнула Лика. – Мы уже вон через что прошли. Назад дороги нет.
Я кивнул. А потом добавил:
– Если моста не будет, и прохода не будет – тогда и решим. Пока всё просто. Едем вперед.
– А я верю, – неожиданно проговорила Наташа. Она сидела чуть поодаль, обняв колени. – Я верю, что мы дойдем.
– Вот, – сказал вдруг Степаныч. – Устами младенца глаголит истина.
Снова хлопнула дверь «буханки». Потом Овод понял, что зря это сделал, и открыл ее. Пусть проветрятся машины, иначе там вообще находиться невозможно будет, еще сильнее нагреются. Он двинулся в нашу сторону.
– Связи нет, Край, – сказал он.
– Вообще? – спросил я.
– Вообще, – он покачал головой. – Помехи сплошные. Глушилка где‑то работает, прав Полковник. На шестидесяти километрах смогли связаться, но сейчас мы на двести уехали, считай. Я и просто левые частоты послушать попробовал. Вообще ни хрена.
– Плохо, – кивнул я.
– Это не просто плохо, – проговорил Овод. – Это предельно хуево. Что‑то подсказывает мне, что если на большой земле кто‑то и остался, то нас попросту похоронили.– Да хрен с ней, со связью, – вздохнул я. – Главное, чтобы на мосту была хоть какая‑то ясность. А то приедем – а там бетонная плита и табличка: «Ушли в отпуск. Всегда ваши, Министерство Обороны».
Все усмехнулись. Даже Овод, которому совсем не до веселья было.
Но моя шутка атмосферу не разрядило. Все задумались. И ведь у каждого в голове этот червячок сомнений сидел и точил мозг. Не зря ли я их тащу, что там будет, и тому подобное. Хотя на самом деле я им всем выбор дал. Могли остаться в лагере «Росгвардии», и спокойно прожить там, сколько получится. То, что не очень долго – это понятно, слишком близко к Севастополю, а мне кажется, что мертвецы рано или поздно потянутся оттуда в поисках добычи.
Но они сами сделали выбор, и сами поехали со мной. Кроме гвардейцев, конечно, их гнал приказ, и эти самые приказы не обсуждаются, а исполняются.Повисла паузы. Волны шлёпали по берегу, и шторм на горизонте никуда не делся – темная стена стояла так же упрямо, как утром. И даже молнии сверкать продолжали, пусть их с такого расстояния, да днем, их особо видно не было.
– Хочу искупаться, – вдруг сказала Наташа.– С ума сошла? – удивилась Яна. – Там же холодно, и вообще, шторм.
– Да я ж не на тот берег поплыву, – сказала девочка. – Просто окунуться. Когда еще получится?
– Край, скажи ей, – повернулась ко мне бывшая учительница.
Но я и сам уже принял решение и поднялся.
– Я и сам окунусь, – сказал я. – У берега вроде тихо, так что можно будет пройтись немного.
– Я тоже, – тут же встала Лика. – Хоть ножки помочу.
– Совсем больные что ли? – спросил Пашка.
– А почему нет? – спросил я. – Этот шторм – точно не естественной природы. И пока кто‑то не нажмет на кнопку, он на берег не пойдет, так и будет висеть там.
– Это преграда, – сказал вдруг Степаныч, который после нашего разговора о купании начал внимательно рассматривать завесу непогоды.
– Преграда? – спросила Яна.
– Да, – кивнул он, вполне себе уверенно. – Для того, чтобы никто не мог попасть на полуостров, и чтобы никто не мог с него выбраться. Мы километров сто пятьдесят вдоль берега проехали, и везде этот шторм. Уверен, что он вокруг всего полуострова.
– Если мост не выдержал… – снова завела свою шарманку женщина.
– Тогда поедем к перешейку, – уже не выдержал я. – Там наверняка можно пройти.
– Там этот перешеек‑то… – проговорил Степаныч. – Заливы, озера. Так что вполне возможно, что Крым теперь – это остров.
Остров. Стоп. Именно так называли это место американцы в переписке со своим шпионом. Неужели…
Неужели кто‑то реально нажал на кнопку, и в итоге этот кусок земли, за который пролилось столько крови, стал островом. Но кто бы мог это сделать?
– Так мы купаться идем или нет? – протянула Наташа.
Я посмотрел на нее и кивнул. Да, идем, почему бы и нет. Все равно пока не доберемся до моста, об этом лучше не думать. Но червячок сомнений, которые и без того сидел у меня в мозгах, значительно вырос.
Я снова посмотрел на эту штормовую преграду. Через нее ведь не проплыть, не пролететь. Идеальный изолятор, считай.
– Помоги Наташе переодеться, – повернулся я к Лике, раз уж больше купаться не собирается. – И пойдем.
– Я тоже пойду, – вдруг сказала Мария, которая до этого в разговоре не участвовала. Она и села поодаль, и все больше наблюдала за волнами.
– И я тогда, – вдруг проговорил Олег.
Ну что ж, нас уже целая команда отморозков собралась. Ладно, не так уж и плохо все. Пока есть возможность передохнуть и охладиться, можно действительно в воду залезть. Потом, скорее всего, будет уже не до того.
– Ладно, мальчики – налево, девочки – направо, – сказал я.
Сам же принялся раздеваться до трусов. Вода соленая, после нее неплохо было бы окунуться во что‑нибудь пресное, но и так сойдет. Мы ж далеко залезать не будем.
Стащил с себя ботинки, после чего босиком прямо по песку пошел в сторону спуска к морю. На самом деле тут часто отдыхали, это видно, несмотря на то, что вроде бы заказник. Кострища есть, кое‑где мусор валяется.
Блядь, вот как так можно‑то, а? Вроде бы все люди, всех воспитывали одинаково, но кто‑то свое с собой уносит, как делать правильно, а другие прямо тут выбрасывают. Еще и в песок зарывают. А ведь такое красивое место, да и ездили отдыхать сюда, очевидно, часто. Неужели нельзя хоть немного если не о природе, то о других подумать?
Спустившись к воде, я подошел к самому краю. Волн не было, их тоже как будто не пускал невидимый барьер из этого же самого шторма. Интересно, вода хоть теплая?
Сделал несколько шагов в воду, с каждым погружаясь все глубже. Сперва по щиколотку, потом по колено, и остановился только когда вошел по пояс. К моему удивлению, вода была чистая, никого песка шторм со дна не поднял. Те, кто его сотворили, сами же очертили четкие границы.
Неужели все‑таки климатическое оружие? А знаю я что‑нибудь о нем? Да нет. Даже если такие штуки и были, то жутко секретными. Так что оператор, пусть даже и ветеран, о них знать не может. Даже если я работал в какой‑то тайной программе.
Вода была прохладной, приятно прохладной. Сделав еще несколько шагов и погрузившись по грудь, я нырнул, а потом оттолкнулся от дна и поплыл. Вода соленая, держала меня на плаву. Приятно.
Сделал несколько мощных гребков в одну сторону, наслаждаясь собственным здоровьем и силой. Да, я умею плавать, и это уже неплохо.
Повернул голову, и увидел, как к морю спускаются девчонки и Олег. Через несколько секунд они уже вошли в воду. Маша и дети глубоко заходить не стали, а вот Лика уверенно пошла, а потом и поплыла ко мне. Сделал несколько гребков и оказалась совсем рядом.
– Наперегонки? – усмехнувшись, спросила она.
– Ага, сейчас, конечно, – хмыкнул я. – Кто быстрее утонет.
– Так мы вдоль берега, – она чуть рассмеялась.
– А давай, – вдруг решил я.
– Поплыли! – крикнула она, повернулся и погребла вдоль берега.
Плавала она очень хорошо, как русалка. Тело тренированное, и мне уже удалось оценить это во время наших постельных баталий.
