— Ваше здоровье!
Принюхиваться к содержимому не рискнул и опрокинул в себя залпом. Горло обожгло холодом, а миг спустя тело словно вспыхнуло изнутри. По венам разливались разом лёд и пламень, что пытался его унять. Глаза застил мрак, а в следующее мгновение Лёха увидел самого себя будто со стороны. Совсем близко, в паре метров. И зрелище было не очень. Сосуды проступили под кожей пугающей чёрной сеткой, глаза закатились и пожелтели, тело бьётся словно в эпилептическом припадке, взбивая воду в купели.
Вдох, другой и угол зрения переменился.
Теперь Стриж видел купель и два тела в ней с расстояния. Вот Белочка, рывками пытавшаяся порвать цепи. А вот и он сам, бьющийся в воде в пароксизме боли. Рядом, сжав побелевшие от напряжения кулаки, замерла Миа. По её щекам текут блестящие ручейки слёз. Дану наблюдает внимательно и бесстрастно. Репликанты переводят хмурые взгляды с агонизирующего командира на демоницу, не оставляющую попыток освободиться.
Ещё один вдох и он смотрит на зал с колоссальным древом и порталами сверху, будто из-под самого потолка.
Выдох, и перед ним снова Белочка, скалящая нечеловеческие зубы от напряжения. Цепи натянулись, но выдержали, удерживая одержимую в купели.
— Убойное пойло! — попытался было пошутить Стриж, но из сжатого спазмом горла вырвалось неразборчивое сипение.
Сердце бешено колотилось, под кожей медленно бледнела чёрная сосудистая сетка.
— Ты меня слышишь? — негромко спросила Древняя, и голос колоколом ударил по ушам.
Горло всё ещё не повиновалось, так что Лёха осторожно кивнул. Голова кружилась и гудела.
— Хорошо. Скажешь, когда будешь готов продолжить.
Первой мыслью было ответить «никогда». Хотелось перенестись в сухую кровать, свернуться клубочком, накрыться и одеялом с головой и пролежать так часов десять в полной тишине. Но уже через пару минут головокружение отступило, тело перестал бить озноб, а сознание прояснилось.
— Что дальше? — наконец сумел членораздельно выговорить Стриж.
— Дальше мне нужна твоя кровь, — зловеще сообщила Древняя, и только теперь Лёха увидел знакомую чашу в её руках.
Грааль Героев.
Не колеблясь, протянул руку. Под кожей не осталось и следа черноты.
Дану выверенным движением сделала надрез и подставила золотую чашу под струйку крови. Стриж равнодушно смотрел на это, всё ещё приходя в себя после пережитого. Отставив в сторону Грааль, эльфийка откупорила простой глиняный кувшин и небрежно пролила на рану густую, похожую на янтарную смолу субстанцию.
Знакомая штука, которую изготавливали особым образом вываривая и сгущая сок амброзии. Ещё одно забытое знание, дарованное потомкам мудрой Древней. Магический медицинский клей, способный быстро закрыть и заживить рану.
Кровь в Граале словно напиталась свечением и теперь походила на жидкую драгоценность. Её Дану и вылила на голову отчаянно сквернословившей Белочке. Словно на артефакт, что привязывают к новому владельцу. И, как в случае с артефактом, кровь без остатка впиталась в чешую, не успев достигнуть воды.
Ничего не изменилось. Лёха растерянно смотрел на Белочку, ожидая какого-то эффекта, но его не было. А та подняла голову и встретилась с ним взглядом.
В следующую секунду Стрижа будто опрокинуло беспощадным ударом. Он провалился в темноту и падал, падал, словно Алиса в кроличью нору.
Сколько прошло времени? Минута? Час? День? Падение остановило что-то вязкое и липкое, словно паутина. Нечто спелёнывало Лёху по рукам и ногам, не позволяя шевельнуться. Незримое, бесплотное, холодное.
Чужая воля.
А чужая ли? Ледяные прикосновения чуждого разума были знакомы. Он уже чувствовал подобное раньше.
Белочка!
Похоже, ритуал подчинения воли работал в обе стороны, и сейчас демоница пыталась взять верх.
А вот хрен!
Ярость вскипела беспощадным пламенем, сжигая холодные путы, прогоняя тьму. Тела в привычном понимании у Стрижа не было, но он уверенно нашёл опору и выпрямился, вытесняя чужое присутствие.
Это. Его. Разум. И он не раз уже доказывал симбионту, что перехватить контроль не получится.
Он рос, становился всё больше и больше, заполняя всё пространство сознания и безжалостно выбрасывая оттуда захватчика. Быстрее! Злее! Яростней!
Враг дрогнул, отступил, не выдержав напора.
В какой-то момент незримого поединка Лёха снова ощутил собственное тело. Он открыл глаза и встретился взглядом с Белочкой. Но не остановился на этом, а мысленно устремился к ней, игнорируя границы физических тел. Раз она сумела вторгнуться в него, он может проделать обратный фокус.
Внутри демона царила стужа, способная убить всё, не принадлежащее ледяному миру. Но в Стриже текла частица крови одного из его владык. Кровь Альфы. И теперь он тоже был частичкой этого мира. И при этом чем-то бо́льшим, несущим в себе пламя человеческой души, крепость эльфийского тела и напоённую силой кровь демона.
Пламя замкнулось кольцом над головой Лёхи, разгоняя тьму и причиняя боль самому чужеродному мраку.
Отсветы огня отразились в белёсых глазах Белочки.
Сейчас она напоминала плод греха Навигатора и эльфа. Девичий торс переходил в мощное змеиное тело. На бледной остроухой голове сквозь тёмные волосы проступали рога, за алыми губами виднелись мелкие острые зубы, между которыми сновал раздвоенный змеиный язык.
Ещё не эльф, уже не совсем демон.
Она попыталась сбежать, но Стриж раскинул руки, и огонь очертил кольцо, замкнувшее в себе Белочку.
«Ты же знаешь, что я не желаю тебе вреда», — произнёс он, не размыкая губ.
«Но хочешь поработить меня!» — зло ощерилась демоница.
«Как будто ты только что не пыталась сделать то же самое, — недобро усмехнулся Лёха. — Мне не нужны рабы. Я всего лишь наложу на тебя ограничения, чтобы обезопасить других. Дам возможность покинуть клетку и просто жить».
Белочка попыталась возразить, но смысла продолжать спор Стриж не видел. Они не раз уже обсуждали всё это. К чему повторяться? Он пришёл сюда ради другого. Нужно сковать демона своей волей. Вопрос только как это сделать.
На помощь пришли знакомый уже образ эльфийских кандалов и расхожее выражение из родного мира — собрать волю в кулак. И Лёха собирал. Концентрированная, уплотнённая практически до осязаемости воля пустотника сковала демоницу пламенными оковами. Та закричала от боли, но миг спустя огонь уплотнился и утратил жар, превратившись в золотые эльфийские цепи. Практически такие же, что сковывали тело Белочки в физическом мире.
Теперь требовалась куда более тонкая работа. Сплести собственную волю с чужой, дать свободу, но сохранить возможность контроля. Кандалы будто врастали в тело демоницы до тех пор, пока не исчезли без следа.
«Что ты сделал?» — прищурила та белёсые глаза мертвеца.
«То, что и обещал. Жизнь. Безумная пляска на тонкой грани между свободой и ограничениями. И теперь я хочу пригласить тебя на первый совместный танец»…
Глава 12
Глядя на кривляющуюся Белочку, Лёха в очередной раз усомнился в разумности собственного намерения взять её на рискованное и ответственное задание. Да, его приказы были обязательны к исполнению демоницей, но грёбаная свобода воли давала очень много пространства для манёвра. Слишком много. И всё, что он не успел или не додумался запретить, Белочка могла исполнять в полный рост.
Начав с главного — не причинять вреда пустотникам, Лауре, Дану и их людям, он вынужден был постоянно уточнять и усложнять формулировки. А демоница, будто назло, старательно извращала всё, что только могла. К примеру, на просьбу передать соль она театрально заявила, что «это — белая смерть», и расколотила солонку о стену. И, технически, была права. Ущерб здоровью союзника, пусть и мизерный, приправа действительно могла нанести.
Впрочем, реальной злобы в Белочке Лёха не чувствовал. Демоница не пыталась всерьёз искать лазейки для побега или причинения настоящего вреда. Мелкие каверзы не в счёт. Укрепившаяся ментальная связь позволяла Стрижу уверенно утверждать, что выходки Белочки — просто мелкая месть от обиды за проведённый ритуал подчинения.
