Вейдер попятился, глядя на меня округлившимися глазами.
— Ты... Ты дьявол! — крикнул он.
— Да я всю дорогу утверждаю, какое я говно — никто не верит, хоть обосрись. Ладно, бывай. Дела у меня. Хочу к молодым на тройничок напроситься.
Презрев стенания юного Вейдера, я подошёл к двери дома Даниэллы и постучался.
— О, Мёрдок! — обрадовалась Даниэлла и открыла мне дверь. — Заходи.
— И зайду, — отважно сказал я. — Что скажешь? Что слышно?
— Коля ужинает.
— Это зашибись, но я вообще не к нему.
Однако Коля уже сам выполз в гостиную. Ну, поздоровались.
— Как живёте-то? — спросил я.
— За**ато, бать, — сказал Коля. — Даниэлла стихи читает. Французских поэтов. Очень красиво, у меня, кажется, пробуждается чувство прекрасного.
— Вот есть в тебе моя кровь, — похвалил я. — Подрастёшь — великим музыкантом станешь.
— Посмотрим, — растянул лыбу Колян. — Жрать хочешь? Даниэлла приготовила е*ейший пирог.
— Да нет, от**битесь от меня со своим мещанским счастьем, — отмахнулся я. — Дэни, ты там, помнится спиритизмом занималась.
— В смысле?! — тут же повысил голос Колян. — Я что, не удовлетворяю тебя?!
— Дорогой, ты не так понял, — успокоила его Даниэлла. — Я тебе потом всё объясню. Да, Мёрдок, было дело.
— И как? Успешно? Вызвала дух отца?
— Он приходил ко мне, и теперь у меня в душе мир.
— Во, зашибись! Мне тоже очень нужен мир в душе. Можешь помочь?
— Конечно, книжка у меня осталась. — Даниэлла извлекла из инвентаря увесистый томик. — Кого вызываем?
— Ну, смотри... — Я достал из инвентаря список.
Даниэлла побледнела, увидев имена.
TRACK_64
— Чё-то мне п**дец как ссыкотно, — сказал Рома, наверное, уже раз в четыреста первый.
— Ну так ссысь, — равнодушно сказал я ему. — Ссысь, тут никто не осудит. Ребята, мы же не осудим?
— Нет, — сказал Иствуд. — Мы только пидорство осуждаем, и то без особого энтузиазма, после того, как наш главный трахнул Экси. А ссаться — это пожалуйста.
— Я тоже не имею возражений, — сказала Вивьен. — Писайся, дорогой.
— Да идите вы все на**й! — заорал Ромыч.
Он был на нервяке. Да все были на нервяке. Вы ж посмотрите, где мы! Мы — в той самой подсобке арены, где уже тусовались перед тем, как выступить на разогреве у Даймонда. И точно так же снаружи ждёт толпа. Но не только снаружи...
Ещё одна толпа ждала в реале. На охереннейшем стадионе.
Бля буду. Этот будет не просто концерт. Это будет — апокалипсис Иоанна Богослова, с четырьмя всадниками и вавилонской блудницей, дающей каждому по очереди, включая коней.
Вдруг кулиса колыхнулась, и влетела Сэнди.
— Уф! — выдохнула она. — Ну, ребята, теперь уже всё готово. Начинаем через пять минут. Рома, тебе тут сюрприз.
— Какой, сука б**дь, на**й, в п**ду ё**ный сюрприз?! — заорал Ромыч, трясясь, как робкий х*й в ожидании первой п**ды.
— Сынок, ты где такие слова выучил? — ужаснулась незнакомая лично мне женщина, входя к нам.
— Ещё раз услышу — язык с мылом вымою, — подтвердил входящий следом мужик.
— Мама? Батя? — офигел Ромыч. — А я, это... Это всё Мёрдок! А я ничё...
— Безобразие! — зыркнула на меня женщина. — Взрослый мужик, а так выражается при ребёнке!
Я только глаза закатил.
Опять Мёрдок виноват, ну ясен х*й, как же иначе.
Ладно, хорошо хоть всего пять минут осталось.
Ромыч представил родителям своего друга Иствуда (он им не понравился), свою девушку Вивьен (она им тоже не понравилась) и Сандру, с которой они уже успели познакомиться.
— Ты связался с исключительно плохой компанией, и я уверена, они только затмевают твой талант, — заявила мамаша.
Я уже всерьёз подумывал зарядить ей фирменной басухой по затылку, но Сандра, видать, срисовала это моё желание и сказала:
— Всё, пора! Выход! На сцену, ребята!
И громко захлопала в ладоши, заглушая всю остальную не относящуюся к делу х**ту.
Я достал из инвентаря гитару и поднял её над головой героическим жестом.
— Ну чё, «Мертвецы»? Е**нём, как завещано, или будем х*и сосать?!
И пока Ромины предки хватали ртами виртуальный воздух, пытаясь высрать хоть какую-то реакцию на услышанное, Иствуд бодро гаркнул:
— Е**нём!
А Вивьен добавила:
— Я могла бы и отсосать, но у меня не получится в процессе играть на клавишных. Хотя...
— Отставить кулибинство, — махнул я гитарой. — Вперёд! Раз**ём этот сраный конкурс — и пойдём бухать!
— Буха-а-а-ать! — обрадовалась Вивьен.
Но, разумеется, бухать было рано. Сначала надо было раз**бать этот сраный конкурс.
TRACK_65
После всех переговоров, когда всё утряслось, в сухом остатке у нас было вот что. Обе группы выступали на абсолютно равных условиях. Когда играли мы — мы играли тут, но могли произвольно переключать фокус со здешней сцены на сцену реальную, где выступали наши голограммы.
Когда выступали наши конкуренты, они, само собой, находились на реальной сцене, но сюда транслировались их типа-голограммы. Как мне объяснили (я был пьяный, слабо соображал), это была какая-то на коленке сляпанная технология, которая не подразумевала обратной связи, то есть, реальные музыканты видели только реал, а здешние зрители — видели их копии.
Короче, всё это говно было очень скучным и совершенно нерокнролльным, потому опустим.
Но первыми на сцену всё-таки поднялись мы. По справедливости. Ведь всем было бы интересно посмотреть, как виртуальные тамагочи будут их развлекать.
«Х*й на вас, жители Линтона!» — хотел я сказать, но сказал иное:
— Всем привет! Как насчёт рок-н-ролла?!
И толпа радостно взревела.
Я улыбнулся, довольный, и, моргнув, оказался в другом мире. В реальном.
Я даже почувствовал тёплый, почти летний ветерок. От души потрудились инженеры корпорации, моя следующая дефекация будет — в их честь.
Здесь толпа тоже ревела, но — с другими интонациями и чутка потише. Оно и понятно. В виртуале приветствовали своих ребят, а здесь — смотрели на техническое чудо.
— Ну чё, народ? — бодро гаркнул я для них. — Соскучились без настоящего рока? Затосковали без папки Мёрдока и его озорной банды?!
Под конец высказывания я рычал так, что многие, очень многие должны были начать сраться. И они начали. Ветерок донёс отчётливый запах множественного говна. Прекрасно. Вот теперь я — дома.
Очень хорошо начал. Главное — сразу зарядить толпу эмоцией. Может, письку им показать? Не... Позже, Мёрдок, позже. Сначала — музыка, потом — писька, мы же репетировали последовательность!
— Ладно, не будем откладывать дело в долгий ящик, — сказал я. — Давайте для начала чего-нибудь боевое.
На самом деле, конечно, у нас сетлист был утверждён и согласован. Начали мы с «Ведь ты моё солнце». Каждый раз, как мы её исполняли, где-то корчился без гонораров один Вейдер. Бедолага, жалко его, ну да х*ли. Вот конкретно сейчас — я бы ему даже заплатил. Но не после того, как эта крыса так бездарно попыталась меня слить. Это было бы непедагогично.
Песня была до такой степени обкатанной, что я вообще на ней внимание не заострял. Пел на автомате, играл — тоже, как будто под фонограмму, только не под фонограмму. Сам же больше следил за тем, что происходит в зрительской массе.
А зрительская масса о**евала. Ваня-то при жизни тяжеляка такого не исполнял. Звук был — мама дорогая, наверное, даже задние ряды глохли. Огроменный экран за нашими спинами был виден из космоса, из любой точки Млечного пути. Даже захоти я пидорнуть корпорацию за халтуру — ни одного повода бы не нашёл, при всём моём желании. Пришлось бы пидорить без повода.
Над аранжировками своих шедевров мы поработали — будь здоров. Только крайне до**истый мудозвон, которому абсолютно нехер делать по жизни, смог бы раскопать, что изначально вот этот охренительный тяжеляк имел какое-то отношение к Виктору Цою.
Впрочем, я сделал крайне мудрый ход вообще. Следуя примеру западных банд, перестал делать ставку на текст и сделал её на музыку. Херачили мы — мама дорогая, а текст тут вообще никакой роли не играл. Можно было хоть импровизировать матом, но Палыч против мата почему-то был резко категоричен.
